Палачка - Павел Когоут

— Я профессор Влк, — сказал первый, снимая шляпу и перчатки. — Позвольте, сударыня, поцеловать вам руку и вручить сей скромный знак внимания?

Это был статный мужчина лет шестидесяти с пронзительными глазами; седина лишь кое-где посеребрила его черную шевелюру и мохнатые сросшиеся брови. Он походил на интеллигентного сельского врача из обедневшего дворянского рода.

— Очень рада с вами познакомиться, — сказала пани Тахеци тем чарующим голосом, каким когда-то в первый раз поздоровалась с доктором Тахеци. Она понюхала розы и пожалела, что не надела платье, в котором была в четверг. Она невольно позавидовала Лизинке.

— Позвольте, — сказал профессор Влк, — представить вам моего заместителя, доцента Шимсу.

— Доцент Шимса, — сказал доцент Шимса, поклонившись и протягивая доктору Тахеци округлый предмет. — Мы подумали, что вы отдадите предпочтение хорошему коньяку!

Это был ровесник пани Тахеци, невысокий, но гибкий мужчина атлетического сложения, которое подчеркивала короткая стрижка. Морщинки в уголках глаз свидетельствовали о том, что он часто и с удовольствием смеется.

— Не стоило беспокоиться, — пробормотал доктор Тахеци в крайнем смущении. Он уже начал ревновать жену к доценту. Пытаясь скрыть свои чувства, он поставил бутылку на пол и засуетился — ему хотелось избавить третьего гостя от его ноши.

— Позвольте, — сказал он, — я вам помогу, пан… пан…

Третий был полным человеком неопределенного возраста. Его глазки почти терялись на мясистом лице. Устрашающе торчал крюк перебитого носа. Его лицо походило на давнее поле боя — типичное лицо бывшего боксера.

— Это Карличек, — сказал профессор Влк, — наш ассистент и шофер. Не могли бы вы показать ему, где ванная?

— Да-да, — сказал доктор Тахеци. — Конечно, разумеется, непременно…

Он открыл дверь ванной и включил свет. Человек, которого звали Карличеком, вежливо подождал, пока доктор выйдет, и положил свой груз около ванны. Потом снял шляпу, и в прихожей засветилась лысина. Он поднял бутылку с пола и услужливо подал ее доктору Тахеци.

— Карличек, — сказал профессор Влк, — если нас не будет через пятнадцать минут, отвези тару, заскочи домой и приезжай за нами ровно в пять!

— Слушаюсь, шеф. — Карличек продолжал стоять, не спуская с него преданных глаз.

— Можешь взять у меня пару мотков, — ласково сказал профессор Влк.

— Спасибо, шеф, — поблагодарил Карличек и повернулся к остальным: — Мое почтение, целую ручки, сударыня.

Он натянул шляпу и отсалютовал. Его огромная ладонь качнулась, как слоновье ухо.

— Вы позволите нам раздеться? — спросил профессор Влк.

— Боже мой, Эмиль! — сказала пани Тахеци. — Помоги же господам!

Доктор Тахеци снова поставил бутылку на пол, но профессор с доцентом оказались проворнее. Под пальто на них были бордовые пиджаки одинакового покроя, с государственными гербами на правом рукаве и слева на груди. Они выглядели как руководители олимпийской команды, что успокоило пани Тахеци.

— Мы должны извиниться перед вами, сударыня, — сказал профессор Влк. — Мы прямо с работы. Однако где же наша барышня?

Доцент Шимса учтиво поднял бутылку и подал ее доктору Тахеци. Пани Тахеци теперь полностью владела собой.

— Лизинка ждет в комнате, — сказала она с извиняющейся материнской улыбкой. — Волнуется. Не удивляйтесь. Она еще совсем ребенок.

— Если она в вас, сударыня, — сказал профессор Влк, — то в жизни ей нечего бояться. Пожалуйста, познакомьте нас с ней.

— Лизинка! — позвала пани Тахеци.

Дверь комнаты отворилась. Лизинка возникла в проеме, как прелестная старинная картина.

— Это наша Лизинка, — произнесла пани Тахеци со счастливой гордостью. — Лизинка, это пан профессор Влк и пан доцент Шимса.

Лизинка благовоспитанно сделала книксен. Профессор Влк и доцент Шимса посмотрели друг на друга с нескрываемым волнением. Они были похожи на вербовщиков профессионального спортклуба, что обеспокоило доктора Тахеци.

— Эмиль, — сказала пани Тахеци, — пригласи же гостей в комнату!

Доктор Тахеци поставил бутылку на пол.

— Нет-нет, — сказал профессор Влк. — Прошу вас, позвольте нам сначала зайти вместе с барышней.

— Что они там с ней делают? — в третий раз спросил доктор Тахеци.

— Успокойся, пожалуйста, — в третий раз сказала его жена. — Ты же сам мне говорил, она должна сдать экзамен.

— А что, разве экзамены полагается сдавать в ванной? — сказал муж.

— Во всяком случае, их полагается сдавать без родителей, — сказала жена.

— Так мы же могли пойти на кухню, — сказал муж.

— Они не хотели нас стеснять, только и всего. Этот профессор — настоящий английский лорд.

— Зато этот доцент — настоящий пижон.

— Ты выглядел так же, когда я тебя повстречала.

— Но только выглядел! — сказал муж.

— Увы! — сказала жена.

Через две двери было слышно, как в ванной течет вода.

— Ванну напускают, — сказал доктор Тахеци.

— Ставят какой-нибудь опыт, — сказала жена.

— В ванне? — сказал муж.

— А разве вы не учили этот закон? — спросила жена. — О том, что вес воды равняется весу тела?

— Мы учили его в другой формулировке. И не в ванне.

— Ты что, думаешь, они ее там моют?

— Не слишком бы удивился.

— Тебе, видно, невдомек, что есть мужчины, — сказала жена, — которые сразу после знакомства не тащат девушку в кусты.

— Позволь еще раз тебе напомнить, — сказал муж, — что это был английский газон и что сначала я попросил у тебя разрешения.

Через две двери из ванной послышался приглушенный стук.

— Чем они там стучат? — спросил доктор Тахеци.

— У них что-то упало, — сказала жена.

— Нет, это удары, — сказал муж.

— Значит, что-то приколачивают, — сказала жена.

— Ты когда-нибудь что-нибудь приколачивала в чужой ванной?

Через две двери из ванной донеслись нечленораздельные звуки.

— А это еще что такое? — спросил доктор Тахеци.

— Кто-то смеется, — сказала жена.

— Кто-то кричит! — сказал муж. — Я иду туда!

— Только этого не хватало! Не делай из себя посмешище!

Звуки стали громче.

— Это же курица! — сказал доктор Тахеци.

— Ты и впрямь спятил! — сказала жена.

Звуки внезапно оборвались.

— Можешь говорить что хочешь, — сказал доктор Тахеци, — это была курица!

— Скажи, ради Бога, откуда в нашей ванной курица? — спросила жена.

— Именно это я и хотел бы знать!

— Эмиль, прошу тебя, займись лучше своими марками! В эту минуту для Лизинки решается самое главное, а тут ты со своими глупостями!

— Ладно, — сказал муж, — но если к тому же она в нашей ванной лишится самого главного, пеняй на себя! Я умываю руки.

— Сколько я тебя знаю, ты ничего другого и не делаешь, — сказала жена. — Пилат по сравнению с тобой просто грязнуля!

В этот момент они услышали, что дверь ванной открылась. Раздались мужские голоса, и на пороге комнаты появились профессор Влк и доцент Шимса. В ванной шумел душ.

— Господа! — сказал доктор Тахеци. — Не пора ли открыть карты?

— В том-то и проблема, — мрачно сказал профессор Влк. — У нас для этого кое-чего не хватает.

Пани Тахеци побледнела.

— Шампанского! — улыбаясь, сказал доцент Шимса. — Мы начисто забыли о шампанском!

Пани Тахеци просияла. Профессор Влк подошел к родителям и торжественно пожал им руки.

— Поздравляю. Поздравляю. Ваша Лизинка превосходно сдала экзамен. Ну что ж, придется отпраздновать это коньяком.

Доцент Шимса уже освободил бутылку от оберток и вынул из кармана складной нож со штопором.

— Я знала, — взволнованно сказала пани Тахеци, — Эмиль, я тебе говорила!

— Господа, — повторил доктор Тахеци с внезапным упрямством, — можно ли нам в конце концов узнать…

— Ведь мы для этого и пришли, пан доктор! — сказал профессор, дружески положив ему руку на плечо. Но давайте все-таки подождем ее.

— А где она? — спросил доктор Тахеци.

— Моет ванну, — сказал профессор Влк. — Впрочем, выпить можно и без нее — она еще успеет.

Тем временем пани Тахеци достала из серванта хрустальные рюмки, и доцент Шимса до краев наполнил их „Курвуазье“. Профессор Влк поднял свою рюмку столь уверенно, что поверхность напитка даже не дрогнула.

— Жизнь, — сказал он, — не удостоила меня счастья, подобного вашему. У меня нет детей. Но моя работа дала мне возможность многое понять. Поэтому я хорошо представляю себе чувство родителей, чья дочь стоит перед первым и самым важным жизненным выбором. Я пью за то, чтобы путь, на который она сегодня вступила, был ознаменован творческими успехами и радостью достойно выполненного дела!

Профессор и доцент выпрямились, кивнули и осушили рюмки до дна. Растроганная пани Тахеци не раздумывая сделала то же самое. Доктор Тахеци последовал их примеру, хотя это и противоречило его привычкам.