Дуэльный Кодекс. Том 3: Шепчущий Во Снах - Артём Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Секреты проекта «Геката», — закрыл я книгу, — как же их раскрыть?
Пока что работа в библиотеке не дала внятных плодов. Информации в книгах и свитках по снологии было так много, и она была столь противоречива, что разобраться в этом стало просто невозможно.
Оставалось лишь два варианта: встреча со снологом, которую организовывал мне Денис Фомин, и девушка-кошмарница, что приходила в себя в госпитале.
Причем ставку я делал именно на нее. Ее сила была невероятной. Манипулировать снами других людей таким образом было недоступно сналогам. Обычная снология это работа с человеком, его сном и его разумом внутри сна. Сон можно изменить. Человека в нем можно изменить. Но чтобы эти изменения влияли на действительность… такое снологом недоступно. Как считалось раньше. Но эта девочка нечто совершенно другое. Она — снящая иного порядка.
— Можно? — со скрипом открылась дверь в библиотеку, — уже поздно. Что не спишь? — проговорила Тома.
— Входи, — разрешил я, — могу задать тебе тот же вопрос.
Девушка вошла, и я улыбнулся, потому что Тома была в прозрачном пеньюаре, сквозь который просвечивало красивое бежевое белье. Несколько смущенно она вошла внутрь.
— Не спится, — загорелась она румянцем, обняла плечи.
— Что ты задумала? — хмыкнул я.
Совсем недолго девушка колебалась, потом поправила сползающую на изящное плечико, бретельку и уже решительнее пошла ко мне.
— Я… я хочу поговорить, — села она на кушетку, что была справа от стола.
Девушка выглядела робкой: взгляд опущен, румянец на лице, сжавшаяся и напряженная поза. Я обратил внимание на ее ножки: красивые широкие бедра, изящные голени, маленькие ступни — все это радовало глаз.
— О чем?
— О… нас. Нас с тобой, Игнат, — подняла она глаза, посмотрела решительнее.
Я вздохнул, улыбнулся ей.
— Разве есть мы?
— В моей голове… — Сглотнула девушка, — в моей голове да. Есть. Я постоянно думаю о тебе. Уже давно сама не своя. Это странно, — хохотнула она растерянно, — ты в теле, которое младше меня на два года, но душа твоя, Павел Замятин, старше на все десять, — она подняла глаза, — и это видно. По тому, как держишься, что делаешь, как говоришь. Когда… — она засмущалась, — когда я думаю о тебе, внутри все горит. Ты не выходишь из моей головы. Но… но я знаю, что у тебя есть та, ради которой ты затеял все, — она развела руками, — все это! Твоя Екатерина, которую ты так стремишься вернуть.
— Она моя невеста, — сказал я добродушно.
— Я знаю, — поджала она губки, — и я… я не знаю ее лично, но если честно, уже ненавижу… Одна лишь мысль, что ты не мой, заставляет меня… заставляет… — всхлипнула она.
Внезапно за моей спиной грохнуло. Расплескался звон стекла, и раздался треск дерева. Я вскочил, обернулся. Огромный серогрудый ворон выбил окно своим телом. Вынес всю раму, грохнулся на пол библиотеки, словно бы без сил. Мне показалось, только на миг показалось, что он изранен. Было непонятно: блестит ли на нем кровь, или это играет светом черное перо.
Тома крикнула. Ворон протяжно каркнул, вставая на когтистые лапы.
— Это он! Он! — кричала Тамара, — это…
— Виктор Орловский, — процедил я сквозь зубы, извлекая проводник.
Глава 3
— Прошу! Не убивай! — Виктор почти сразу принял человеческий облик.
Я приблизился к нему, указал проводником.
Он выглядел плохо. Одежда — сплошные лохмотья, испачканные кровью. Отросшие волосы сбились в грязные сосульки. На угловатом, еще более похудевшем и грязном лице, чернела двухнедельная щетина. Казалось, его долго держали в заточении.
— Почему? — застыл я перед ним, а проводник раскалился в руках, — почему бы мне тебя не убить? Назови хоть одну причину.
— Я… — он выглядел измотанным. Изорванные и грязные штаны напитывались кровью на правом бедре, — я был у Сновидца в плену.
— Сновидца? — нахмурился я.
— Да. Предводителя братства Роялистов. Попал туда, когда проиграл бой с тобой и отрекся от них. За это Сновидец пленил меня. Сегодня я сбежал. Сбежал, чтобы сказать, что ночью на Предлесье нападут силы роялистов!
— Штурм моего имения? — нахмурился я, — откуда знаешь?
— Сновидец сказал. Он намеревался сгноить меня в темнице, — Виктор хотел было встать, но я не разрешил. Он так и остался сидеть на полу, среди осколков стекла, — но сначала вылечил, чтобы я не умер от ран до встречи с ним, а потом явился, сказал, что сегодня ночью все мои племянники умрут, а я сдохну в магической темнице от голода, зная все это. Он ублюдский садист!
— Звучит подозрительно, — холодно сказал я, — сегодня нападение и сегодня же отпустил?
— Это случайность, — помотал головой Виктор, — все это случайность! Чтобы я мог освободиться, хороший человек рисковал жизнью, — Виктор опустил глаза, — проклятье. Надеюсь, но жива.
Я поджал губы, задумчиво посмотрел на Виктора.
— Тома, — позвал я девушку и та аж вздрогнула.
Она так и продолжила сидеть на кушетке, поджав ноги и закрывшись от нежелательного взгляда.
— Да, Игнат?
— Позови охрану. Арестуем Виктора, пока что, — я поджал губы, — не знаю, можно ли верить твоим словам, — я обратился к дяде, — но перестраховаться нужно.
— В библиотеке есть артефактная система защиты! Мы можем укрыться здесь! — вскочила Тома.
— Верно, — я кивнул, — спрячем вас в безопасном месте, на всякий случай. Я останусь внизу и буду встречать гостей. Если, конечно, они явятся.
— Что⁈ Один⁈ — Тома тронула губы.
— Явятся. Это будет массированный штурм, — мотнул головой Виктор, — их будет много.
— Свяжемся с Фомиными! — Предложила Тома.
— Если он лжет, — я кивнул на Виктора проводником, — то мы потеряем лицо.
— Я не лгу, Павел, — посмотрел он мне в глаза и выдержал взгляд, — поверь, прошу! Если хочешь, я буду защищать Вику и Стаса с оружием в руках! Бок о бок с тобой! И оружия не надо! — он сжал кулаки, — я буду выжигать роялистов голыми руками!
— Весть о нападении может быть дезинформацией, — задумался я, но потом все же решился, — к черту лицо. Если дому может угрожать опасность, мы не будем сидеть сложа руки. Тома?
— Да?
— Отставить охрану. Вику, Стаса, всю прислугу — всех собери. И поднимайтесь в библиотеку. Пусть повар возьмет припасы и медикаменты. Мы с Виктором останемся защищать замок.
— Поняла!
— Если, — я строго посмотрел на нее, — мы не сдержим врага и умрем в бою, ты знаешь, что делать. Выведи остальных через башмак.
Тома не ответила, только перепугано посмотрела на меня. Ее глаза заблестели. Должно быть, от мысли о моей смерти.
— Что стоишь? Ходу!
Тома тут же умчалась из библиотеки.
— Если обманешь, — сжал я зубы, не убирая проводника, — умрешь. Если я замечу один-единственный подвох от тебя, какой-нибудь намек на предательство, тоже умрешь. Уяснил?
Виктор кивнул, потом медленно поднялся.
— В том сундуке, — указал я на ларец у стены, — есть какая-то одежда и антимагический дуплет. Враги засмеют нас, если ты кинешься в бой в таком виде.
Виктор не ответил, пошел к сундуку.
Первым делом я заблокировал дыру в окне специальным антимагическим заклинанием, которое входила в набор защиты библиотеки. Синицин защищал это место таким заслоном, что пробиться сюда было почти невозможно. Если только не взять хозяина врасплох.
Я же принялся звонить Фомину. Ненавижу просить помощь, но между гордостью и жизнью близких, я выберу последнее.
— Виктор, — я увидел, как он пошатнулся по дороге к ларцу, — ты ранен.
— Пустяк, — сглотнул он, обернувшись, — меня больше мучат дурацкие мысли, чем рана.
* * *
Две недели до текущих событий.
Поля у бывшей Царской железной дороги.
Виктор не знал, где он находится и сколько провел тут времени. Не знал он также, почему Сновидец не стал убивать его тогда, в его собственном поместье. Когда человек в жуткой золотой маске схватил Виктора, он почти сразу отключился.
Очнулся Орловский уже здесь. В этой ониксово-черной темнице: пустые темные неровные стены из камня, нет ни окон, ни дверей. Не было бы и света, если бы ни маленькие, светящиеся зеленоватым, грибки, облепившие весь потолок. Виктор привык к ним и иногда представлял, что так выглядит местное ночное небо: иссиня-черное с зелеными звездами. Глупость конечно, но помогало не свихнуться, представляя свободу.
А это чуть было не произошло с ним в первые несколько часов, когда он очнулся здесь, в этом месте, в ошейнике из антимагического сплава, прикованный к стенке цепью, как пес.
Виктор проснулся
