Бог в «Хижине» История зла и искупления, которая изменила мир - Роджер Олсон

Зло и свободная воля

Но это еще не все. Такая картина все равно давала бы нам мало надежды. Один философ сказал, что Бог — это «ближний, который страдает и способен нас понимать». Такое определение немногим лучше, чем Бог, неспособный чувствовать нашу боль. Но нам не обязательно останавливаться на этом. В «Хижине» Бог говорит Маку, что Он никак не мог предотвратить страдание и смерть Мисси.

Прежде чем мы попытаемся понять смысл этого утверждения, надо посмотреть на мир, в котором мы живем. По словам автора «Хижины», наш мир расколот и разрушен. Это не слишком комфортное место. Здесь злодеи, подобные убийце Мисси, выслеживают, насилуют и убивают детей. Это мир греха и зла. Задумал ли Бог мир именно таким? Делает ли Бог мир таким? На это можно ответить решительным «нет». Как в романе Бог говорит Маку, зло возникло из?за «воли к власти и стремления к независимости» людей (здесь ничего не говорится о существах ангельской природы).

Ответ Бога на обвинение в том, что Он ничего не сделал для предотвращения беды, произошедшей с Мисси, соответствует и Библии, и нашему опыту. В первой главе Послания к Римлянам апостол Павел говорит о том, что мы, люди, захотели пойти своим собственным путем. Бог нам позволил это, что повлекло за собой смерть и разрушение. В «Хижине» речь идет о том, что люди захотели жить независимо от Бога, другими словами — стать богами самим себе. Бог не задумывал зла и не совершает его, зло появилось как плод бунта человека (подробнее о свободной воле, грехе и зле мы поговорим в четвертой главе).

Иисус объясняет Маку то, как «декларация независимости» человека от Бога повлияла на весь мир, так:

Наша земля как ребенок, выросший без родителей, которого никто не направляет и не дает совета… Некоторые пытаются ей помочь, но большинство просто использует. Люди, которым было дано задание править миром с любовью, расточают его понапрасну, не задумываясь ни о чем, кроме сиюминутной выгоды… Они бездумно выжимают из земли соки, оскорбляют ее пренебрежением; когда же она содрогается в корчах и исторгает огонь и дым, они оскорбляются и замахиваются кулаком на Бога.

Другими словами, наш бунт против Бога навлек проклятие на все творение. Зло, бесчеловечность и страдания невинных — все это входит в такое проклятие.

Но почему Бог не может исправить наш мир? Почему Он не снимает с него проклятие? Ответ в «Хижине» звучит примерно так: Бог передал эту землю нам и потому не может ее исправить в одностороннем порядке. Бог никогда не встает на пути нашей свободной воли, потому что любовь не навязывает себя с помощью силы.

В «Хижине» проблема зла однозначно объясняется наличием свободной воли. Бог так сильно любит людей, что предоставил им возможность любить Его в ответ или отказаться от этой любви. Мы по своей свободной воле заявили Богу, что не хотим быть зависимыми от Него. О том, к чему это приводит, мы узнаем, читая раздел новостей в любой газете. Все это — дело наших рук, а не Бога. Но Бог нас не покидает. По своей милости Он остается с нами и трудится над тем, чтобы обратить сделанное нами зло в добро, в надежде, что мы поймем, насколько Он нам нужен, и начнем полагаться на Него, а не на самих себя.

В одном из самых ярких мест романа София, олицетворение мудрости Папы, говорит Маку, что Бог не останавливает многие события, которые порождают боль и страдания, хотя они причиняют боль и страдания Ему самому. Люди настойчиво требуют независимости, а потом сердятся на Бога, который так сильно нас любит, что дал нам именно то, чего мы от Него требовали. София объясняет Маку, что в настоящий момент ничто в мире не соответствует своему назначению, потому что мир глубоко испорчен, но настанет день, когда он станет таким, каким должен быть. В падшем мире, погрязшем в анархии и тьме, тяжелые испытания выпадают на долю тех людей, которые особенно дороги Богу. Мак решительно протестует: «Тогда почему Он ничего не предпринимает?» София отвечает: «Он избрал крестный путь, на котором милосердие торжествует над справедливостью во имя любви».

Другими словами, Бог в силах остановить все зло и страдание, но для этого Ему пришлось бы забрать назад дар свободной воли. В настоящий же момент Бог уважает наше требование независимости и использует свою власть страдающей любви и милосердия, чтобы мы могли снова вернуться к Нему. Если бы Он в одностороннем порядке устранил зло, люди не были бы свободными.

Мы никогда не сможем до конца понять тайну зла. Участие Бога в жизни нашего мира не ограничивается пре–доставлением свободы. На самом деле, Бог порой действует в мире, чтобы предотвратить или остановить проявление зла, но гораздо чаще Он этого не делает. Бог объясняет Маку особые причины, касающиеся конкретной ситуации, которые нам трудно понять. Косвенно роман подводит читателя к мысли, что Бог добровольно придерживается некоторых правил относительно того, в какой мере и как часто Он может вмешиваться в жизнь людей, не нарушая нашей свободы.

Окончательный ответ на страдание — надежда. На протяжении всей книги Бог постоянно указывает на будущее. Так, в одном месте Он говорит Маку: «Если бы ты только мог видеть, чем все это заканчивается и чего мы достигаем без насилия над человеческой волей, тогда ты понял бы. В один прекрасный день ты поймешь». Бог говорит Маку, что для зла нет оправдания, для него есть только искупление. В «Хижине» нам предлагается именно такое понимание того, что Бог делает со злом, которое дает настоящую надежду и придает смысл жизни Иисуса. Хотя в некоторых отрывках Писания говорится о том, как Бог наводит бедствия на человеческий род (Ис 45:7), нам следует понимать эти ветхозаветные слова, глядя на Иисуса, который в наибольшей полноте показал нам, каков наш Бог. Да, Бог попускает бедствия и страдания невинных, но можем ли мы себе представить, чтобы Иисус замыслил погубить ребенка, а потом приступил к осуществлению этого плана? Не думаю.

Тот подход к проблеме зла и страданий, который предлагает нам автор «Хижины», позволяет нам верить в доброту Бога. Вместе с автором романа я верую в Бога, который ограничивает свою власть ради нашей свободной воли, а не в такого Бога, который тайно замышляет убийства детей. Почему? Не просто потому, что это дает мне утешение, но и потому, что такое представление точнее соответствует жизни Иисуса, который в совершенстве открыл нам Бога.

Вправе ли мы применять здесь принцип «все или ничего»?

Тем не менее я сомневаюсь в правильности утверждения, что Бог никогда не ставит преград свободной воле человека. Я согласен с тем, что Бог не может в одностороннем порядке устранить все зло, не устранив одновременно множество добрых вещей. Бог наделил нас поразительным даром свободной воли и не хочет нас его лишать — до времени. У Него есть на то свои причины, которые мы однажды поймем. Но я не думаю, что это ситуация «все или ничего». Иногда Бог, по–видимому, игнорирует свободную волю. Так, например, апостол Павел спешит в Дамаск, чтобы убивать там христиан — и в этот момент Бог сбрасывает его с лошади и открывается умышляющему зло Павлу с такой силой, что тот не может сопротивляться. Павел делается апостолом Иисуса Христа (см. Деян 9). Как мне кажется, в этом случае

Бог поставил преграду свободной воле Павла. Хотя на это автор «Хижины» мог бы мне ответить, что Богу удалось изменить мысли апостола, не нарушая его свободной воли. Но я думаю, что Бог иногда принуждает людей делать добро. Хотя я совершенно уверен в том, что Бог Иисуса никогда не заставляет людей делать зло.

Я также не могу себе представить, как Бог окончательно избавит наш мир ото всякого зла и его спасет, не ограничивая чьей?то свободной воли. Тем не менее, подобно автору «Хижины», я думаю, что обычно Бог не заставляет людей совершать ни добро, ни зло; Он лишь допускает зло и поддерживает добро. Именно такой образ Бога открывается мне, когда я смотрю на Иисуса.

3. Бог — это и в самом деле союз трех?

Бог представлен в «Хижине» таким образом, что некоторые детали могут шокировать, смутить или даже напугать каких?то читателей, особенно придерживающихся традиционного христианского вероучения — официального учения консервативных католиков и протестантов. Я вырос в такой церкви, которая не придавала слишком большого значения вероучению, у нас больше ценились чувства и духовный опыт. Но в целом мы достаточно хорошо представляли себе, во что именно верит большинство христиан. Один мой школьный приятель был членом церкви, которая по своему учению отличалась от большинства других. Эта церковь учила, что Бог есть «три отдельных Лица». Мы видели здесь ересь троебожия — веру в трех богов.

Другие мои друзья принадлежали к маргинальной церкви пятидесятников, которая отрицала Троицу. В их церкви утверждали, что Иисус есть Отец, Сын и Святой Дух. Бог, говорили они, иногда является как Отец, иногда как Сын, а иногда как Дух, но Он не тождествен всем трем одновременно. И когда Бог является в образе человека, это — Иисус. Мы видели здесь ересь модализма: для них Отец, Сын и Святой Дух были просто разными проявлениями одного и того же Бога.