Сердце женщины - Лакшми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отстаньте вы со своими глупыми шутками!.. Я, слава богу, не какая-нибудь голодранка, — на побегушках служить не буду! — гордо заявила Аламелю.
— Ну, конечно! — улыбнулся Балакришнан. — Ты же единственная дочь самого начальника станции Колапура. Твоими лотосоподобными перстами да притрагиваться к кухонной посуде…
— Что вы привязались ко мне? — перебила его Аламелю. — У вас на уме только работа, ни о чем другом думать не можете. Как утро, так бежите на свой завод. Целый месяц прошу сводить меня в кино, и никакого внимания!
— Хочешь, пойдем сегодня? — предложил Балакришнан. — Только принеси воды, а то я на работу опоздаю, сколько можно повторять!
Аламелю нехотя поднялась со скамейки, завязала узлом распущенные волосы и вышла.
Вернулась она минут через пять.
— Пейте, — протянула она стакан. — Вот вы торопитесь на работу, а ваш брат спит еще без задних ног. Подумаешь, какая важная персона! Напрасно отец так его балует!
Та же мысль, признаться, мелькнула и в голове Балакришнана, но он уныло отозвался:
— Что поделаешь? Наверное, брат родился под счастливой звездой!
— При чем тут счастливая звезда? — сверкнула глазами Аламелю. — Почему вы должны жить как нищий?.. Ваш брат щеголяет в шелковом пиджаке и шляпе, а вы таскаете драное вешти. Срам, да и только!
— Брат еще молод. Ему нужен шик. А я человек пожилой.
— Что вы говорите! — вскричала Аламелю. — Мы с вами поженились совсем недавно: всего десять лет назад. Мне и двадцати пяти нет, а вы хотите записать меня в старухи.
— Не убавляй себе лет, Аламу! Тебе ведь уже двадцать восьмой пошел, а мне тридцать шесть. Мы с тобой не маленькие дети, чтобы нежиться в постельке.
— По-вашему, я должна отречься от мира и стать отшельницей, — хлюпнула носом Аламелю. — Для чего же вы тогда на мне женились?
Балакришнан не в первый раз убеждался, что глаза у его жены на мокром месте.
— Неужели ты не понимаешь шуток, Аламу? — стал он ее утешать. — Я же сказал, что пойду с тобой в кино, глупенькая! Жди меня в четыре, сразу после работы. Да не плачь ты, ради бога.
Спускаясь по лестнице, Балакришнан думал, что его жена, пожалуй, права: ему в самом деле не везет в жизни!
6
Из радиоприемника лились звуки мелодичной песни. Но Камакши Аммаль было не до музыки: она утешала трехлетнего внука Раджу. Папа и мама пошли в кино, а его не взяли! Как тут не плакать?.. Бабушка настойчиво предлагала ему печенье, но он и взглянуть не хотел на лакомство и все порывался к дверям.
— Какой же ты смешной, Раджа! — говорила Камакши Аммаль. — Ну, погляди в окно: вон твоя тетя возвращается из школы. Хочешь, пойдем гулять все вместе?
Шакунтала услышала последние слова матери.
— Только мне и дела, что гулять с Раджей, — проворчала она, швырнула учебники в угол и, упав на диван, громко заплакала.
— Что с тобой, Шаку? — обеспокоилась мать.
— Я же вам говорила: возьмите учительницу, а вы не послушали. Вот полюбуйся на мой табель: математика — восемь, английский — пятнадцать, тамильский — восемнадцать.
Помахивая теннисной ракеткой и насвистывая модную песенку из кинофильма, в комнату зашел Джаханнадан.
— Ты чего хнычешь?
Шакунтала не ответила, только заревела еще пуще.
— Шаку получила плохие отметки на экзаменах, — объяснила за нее мать.
— Только и всего? — рассмеялся Джаханнадан. — Невелика беда. Ведь это же экзамены за полугодие… Да и зачем тебе учиться, Шаку? Все равно замуж выйдешь.
— Всегда вы надо мной смеетесь, брат, — надула губки Шакунтала.
— Уж и пошутить нельзя… Вытри слезы! Можно подумать, в школе тебя только и учат, что плакать.
По лицу девочки скользнула слабая улыбка.
— Меня в школе многому учат, — смущенно возразила она. — И пению, и еще кое-чему.
— А заодно и язычком болтать, — подкусил ее Джаханнадан. — Говорят, школа Гомати — настоящий клуб сплетниц. Правда это?
Шакунтала молчала.
— Кто так говорит о нашей школе? — спросила она наконец с некоторой обидой.
— Мне передавали, что ваши учительницы частенько поминают мое имя, — сказал Джаханнадан, уклоняясь от прямого ответа. — Очень им досадно, что я никак не женюсь, все в холостяках хожу… Ты мне только скажи, какая тебе нравится, и я к ней тотчас посватаюсь. Тогда у тебя все отметки будут хорошие, — подмигнул он.
— Ах, пожалуйста, перестань, Джаханнадан, — остановила Камакши Аммаль не в меру расходившегося сына.
Но тот никак не мог угомониться:
— Честное слово, посватаюсь… Только у вас там одни уродины.
— А вот и неправда! У нас есть новая учительница, Чандра, — задетая его словами, выпалила Шакунтала. — Видели бы вы ее! Высокая! Стройная! Волосы вьются! Настоящая красавица! Все ее очень любят. И умная она: уроки у нее интересные.
Джаханнадан на мгновенье задумался, затем продолжал прежним игривым тоном:
— Наймем-ка тебе эту Чандру в учительницы. Вот я и погляжу: правда ли такая она красивая?
— Мама, я как раз хотела просить тебя об этом, — просияла Шакунтала. — Скажи Саундараммаль: пусть пришлет Чандру заниматься со мной. А не то я завалюсь на экзаменах. Так и знайте: не наймете учительницу — в школу больше не пойду, — пригрозила девочка.
— Хорошо, я переговорю с твоим отцом… Пойди умойся. Сейчас попьем кофе и отправимся в храм. И Раджу с собой прихватим: мама ушла в кино, и он все плачет, бедненький.
— А знаете, почему брат повел жену в кино? Чтобы она не плакала. У всех женщин одно оружие — слезы! С их помощью они добиваются всего, чего пожелают, — захохотал Джаханнадан.
Камакши Аммаль невольно улыбнулась. А Шакунтала полушутя, полувсерьез заметила:
— Вот я помолюсь богу, чтобы он послал вам строгую жену. Попляшете тогда под ее дудку!
— Напрасны твои молитвы, сестренка! Жениться-то я не собираюсь. — Сам того не подозревая, Джаханнадан сильно огорчил мать.
7
Чандра вернулась с работы усталая. Хорошо бы отдохнуть, но надо идти на урок к Шакунтале.
Чандра не смогла отказать Саундараммаль. Жалко было Шакунталу: девочка хоть и неспособная, но славная. Да и приработать неплохо: мачеха меньше ворчать будет!
К ее удивлению, Парвати первая запротестовала против того, чтобы она давала уроки в доме Нахараджаййара.
— Порядочные женщины туда не ходят!
— Почему, ситти? — недоуменно спросила Чандра.
— Не притворяйся, будто ничего не знаешь? — вскинулась на нее мачеха. — Другого такого шалопая, как Джаханнадан, во всем городке не сыщешь. В их дом даже заходить неприлично… Я свое слово сказала, а ты поступай как хочешь, — закончила она.
Чандра долго колебалась, прежде чем принять решение. Конечно, дурная слава Джаханнадана может бросить тень на кого угодно. Но ведь она не к нему будет ходить. Нахараджаййар — человек во всех отношениях достойный. Камакши Аммаль, если верить молве, — золотая женщина. Их старший сын и его жена — тоже, верно, неплохие люди. «Что дурного, если я буду давать уроки в их доме?» — рассуждала Чандра.
Отец также пытался отговорить ее:
— Не ходи туда, доченька! От них лучше держаться подальше!
Но Чандра упорно стояла на своем:
— Какое мне дело до поведения их сына! Надо только уметь себя поставить!
— Ладно, делай по-своему, — сдался Кальянарамаййар. — Я требую одного — не запятнай нашего доброго имени!
Вот уже две недели, как Чандра давала уроки Шакунтале. Занималась она с удовольствием, и казалось, все идет как нельзя лучше.
Через полчаса после возвращения Чандры из школы за ней присылали рессорную коляску, запряженную двумя быками. Занятия длились с пяти до половины седьмого, затем молодую учительницу отвозили домой — она возвращалась, когда уже зажигали светильники.
Шакунтале было тринадцать лет. Училась она в пятом классе. Девочка была простодушна до глупости, и Чандра вскоре убедилась, что взвалила на себя нелегкую работу.
К Камакши Аммаль Чандра прониклась глубокой симпатией: это была благородная, великодушная женщина, из тех, что и мухи не обидит! Зато Аламелю Чандра сразу невзлюбила. В первый же день занятий Аламелю вплыла в комнату, важная, точно пава, и стала разглядывать Чандру, как товар, выставленный в витрине магазина.
— Это ты новая учительница? — высокомерно спросила она.
— Да, я.
Аламелю беззастенчиво продолжала свой осмотр, и Чандра почувствовала, как в ней закипает гнев.
— Замуж еще не вышла? — последовал новый вопрос.
— Нет! — Чандра покраснела.
— А собираешься? — допрашивала Аламелю.
— По-вашему, выйти замуж — большая заслуга? — иронически улыбнулась Чандра.
Аламелю возмутил ее непочтительный тон. Ведь она как-никак младшая хозяйка, может говорить все, что угодно, и никто ей не смеет перечить.