Стилист. Том II (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— Ну вот и объясните мне, товарищ полковник…

— Для вас гражданин полковник, или гражданин начальник.

— Извиняюсь, гражданин начальник, объясните мне, чем и для кого я так опасен?

— Всему своё время, а пока назовите вашу фамилию, имя и отчество.

— А вы не знаете? — хмыкнул Кистень.

— Знаю, но это нужно для протокола, — кивнул Костенко в сторону приготовившегося писать капитана.

— Кистенёв Игорь Николаевич.

— Год, дата и место рождения? Где учились, работали? Как оказались в Москве? Чем занимаетесь сейчас? Где проживаете? Родственники имеются?

Игорь Николаевич отвечал размеренно, чтобы не напутать где-то чего-то, хотя вроде бы свою легенду вызубрил досконально. Все ответы задержанного капитан старательно заносил в протокол.

— Вам знакомы вот эти граждане?

Перед Кистенёвым легли извлечённые из папки два чёрно-белых снимка, на которых он без труда узнал Макара и Андрея. Фото насупленных подельников в анфас были сделаны на одинаковом фоне, из чего Игорь Николаевич заключил, что парней, похоже, повязали.

— Да, знаю этих ребят, они занимаются в школе бокса «Трудовые резервы», я тоже туда одно время ходил. Этого вроде бы Макаром зовут, а этого, если не ошибаюсь, Андреем.

— Правильно, Макаром и Андреем. И насколько близко вы с ними знакомы?

— Да пересекались на тренировках, в раздевалке, как-то в кафе вместе посидели. С ними ещё один тогда был…

— Случайно не этот?

С нечёткого снимка на него смотрел Валентин, тот, кто спас ему жизнь ценой собственной, и только усилием воли Игорь Николаевич заставил себя сохранить на лице полную невозмутимость.

— Точно, он, правда, имя подзабыл, но он тоже боксом занимался, а потом куда-то пропал.

— А может быть, вы и расскажете нам, куда?

«Раскололись, сучата, — подумал Кистенёв. — как пить дать, раскололись. Только хрен они от меня правду услышат, пусть доказывают».

— Не понимаю, гражданин начальник, я-то здесь при чём?

— Не понимаете? Ну-ну… Муромский, — обратился он к капитану, — скажите, чтобы привели Бердычева и Дёмина.

Видок у появившихся минут через пять ребят был не то что потрёпанный, но по красным глазам чувствовалось, что как минимум прошедшую ночь ребята не спали. В отличие от Игоря Николаевича, оба без наручников, да по их обречённому виду и так было понятно, что они не способны на какие-то противоправные действия.

— Садитесь, — кивнул на свободные стулья полковник. — Кистенёв, узнаете этих молодых людей.

— Да, я же показывал на фотографии, это Макар и Андрей. Здравствуйте, ребята. Вы что-то натворили?

— Ну знаете, Игорь Николаевич, вашему самообладанию можно только позавидовать, — усмехнулся Костенко. — А ведь натворили, и не без вашего непосредственного участия. Даже, я бы сказал, благодаря вам. Долго мы под них копали относительно их пропавшего друга, и всё же парни дали признательные показания. Ну и вас, получается, сдали по полной. А вы, Бердычев и Дёмин, узнаёте этого гражданина.

— Да, — буркнул Макар.

— Да, узнаю, — так же тихо подтвердил Андрей, и ручка капитана сделала на бумаге соответствующие пометки.

— А при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?

— Гражданин начальник, — вмешался Кистенёв, — может, снимете с меня «браслеты»? А то руки уже затекли — сил нет.

Муромский по кивку полковника достал ключи, и вскоре Игорь Николаевич разминал затёкшие запястья, непроизвольно кинув взгляд на циферблат своих «Patek Philippe». Находился он здесь уже почти два часа.

— Интересные у вас часики, гражданин Кистенёв. Позвольте полюбопытствовать?

Игорю Николаевичу ничего другого не оставалось, как расстегнуть клипсу кожаного ремешка и протянуть дорогущий хронометр полковнику. Тот с любопытством принялся разглядывать циферблат и обратную сторону корпуса.

— Ого, Швейцария! Что-то подсказывает мне, Игорь Николаевич, что стоят такие часики ох как недёшево. Сколько, если не секрет?

— Без понятия, друг подарил, — пожал плечами задержанный.

— Всем бы таких друзей, — хмыкнул Костенко, положив часы на стол. — Пусть пока полежат здесь, целее будут… Итак, Макар Евгеньевич и Андрей Викторович, я повторяю свой вопрос: при каких обстоятельствах вы познакомились с гражданином Кистенёвым?

Следующие четверть часа Игорь Николаевич выслушивал откровения своих бывших подельников. Неохотно, без лишних подробностей, изредка подбадриваемые полковником и под скрип шариковой ручки капитана, они выдавливали из себя признательные показания, включая гибель Валентина при экспроприации воровского общака. Наконец их красноречие иссякло, и они снова понуро опустили головы.

— Гражданин Кистенёв, вы подтверждаете сказанное Бердычевым и Дёминым?

— Ни в коем разе, гражданин начальник. Не знаю, что или кто заставило этих молодых людей сочинять такие небылицы, но всё ими сказанное никакого отношения ко мне не имеет. Они меня явно с кем-то спутали, и я бы попросил в их аферы меня не впутывать. Я простой дворник, живу тихо, никого не трогаю.

Костенко сдержанно вздохнул и кивнул капитану:

— Муромский, скажите, чтобы задержанных увели, только пусть сначала подпишут протокол.

Проводив взглядом понурых парней, он сцепил пальцы в замок, подался вперёд и ледяным взглядом уставился на сидевшего напротив арестанта.

— Простой дворник, говорите? А до этого бульдозерист на прииске «Нижний Куранах» в составе треста «Алданзолото», еще раньше трудились на велозаводе… Я ничего не упустил?

— Всё верно, — спокойно ответил Кистенёв, понимая, что его «липовую» биографию уже наверняка пробили.

— Только вот в городе, который вы указали как родной, ни в одном ЗАГСе Игорь Николаевич Кистенёв 1923 года рождения не числится. Есть один полный ваш тёзка, но он ходит в детский сад. Что интересно, у него родимое пятнышко на правом виске такое же, как у вас. Странное совпадение, не находите?

— Действительно, странное, — пробормотал экс-банкир, делая усилие, чтобы на лбу не выступила испарина.

— Далее, ни на каком прииске вы никогда не работали, и дворником при ВДНХ тоже, хотя и числитесь в этой должности. Что интересно, по уголовным делам вы тоже не проходили, ваше фото мы разослали от Калининграда до Владивостока. Может быть, всё-таки поделитесь своей истинной биографией? Право слово, хотелось бы побольше узнать про столь разностороннюю личность. Кстати, вот, поглядите, — Кистенёву кинул взгляд ан придвинутый лист, — это показания некоего Виктора Белова. Знакомая фамилия? Вы ему представились сотрудником Комитета госбезопасности. И он поделился с нами своими подозрениями, что именно вы могли быть причастны к смерти гражданина Рыбакова.

— Ещё и «мокруху» на меня вешаете? Ну спасибо, гражданин начальник. А кроме слов есть какие-то доказательства? Отпечатки моих пальчиков имеются? Вот и не надо… А насчёт дворника верно, попросил оформить, чтобы в тунеядцы не записали. Но с приисками и велозаводом вы, промашку дали, работал я там, гражданин начальник. Видно, плохо отделы кадров смотрели, должно быть и у тех, и у вторых записано.

— Отделы кадров смотрели хорошо, а вот вы что-то скрываете, и нам очень хотелось бы узнать, что именно.

— Гражданин начальник, — устало вздохнул Кистенёв. — всё, что хотел сказать — я сказал, больше добавить мне нечего. А фантазия этих молодых людей пусть останется на их совести. И вы либо предъявляете мне обвинение, либо отпускаете с извинениями на все четыре стороны.

Полковник откинулся на стуле, Муромский, не двигая головой, медленно переводил взгляд с Костенко на задержанного. Молчание длилось минуты две, после чего наконец полковник движением головы предложил Муромскому выйти из комнаты и, оставшись с Кистенёвым с глазу на глаз, хлопнул ладонью по столу:

— Ладно, с вашей биографией мы ещё разберёмся, а сейчас предлагаю сознаться, где храните воровские деньги. Сколько там было? Думаю, что немало. Учтите, чистосердечное признание смягчает степень вины, а такая серьёзная сумма серьёзно скостит срок. Увы, отсидеть придётся, на вас организация преступной группировки, несколько грабежей, два убийства, пусть даже это были не самые лучшие представители рода человеческого. Парня, конечно, жалко, подставился, вас защищая… Зря вы его труп сожгли, получается, поглумились над покойником, но это дело тоже поправимое, можем и как несчастный случай провести. Подумайте, Игорь Николаевич, мы ведь так или иначе деньги найдём, а если сами признаетесь, где их прячете — сможете выйти на свободу