Сидим, курим… - Маша Царева

Марине повезло чуть больше — ей выдали черное платье на лямках, на первый взгляд абсолютно простое, но скроенное так, что недостатки фигуры, если они и были, теряли всякий смысл, а достоинства с такой наглостью выпячивались на первый план, что, если бы Марине в тот вечер встретилась Джулия Робертс, неизвестно, кто из них двоих перетянул бы на себя одеяло мужского внимания.

Мне были вручены темные тени для век и набор кисточек, а Марину опрыскали феромонными духами. Наконец Len'a (crazy) решила, что мы вполне готовы для миллионерских смотрин.

Когда мы с замирающими сердцами спускались по мраморной лестнице в гостиную, она, глядя в сторону, предупредила:

— Только, девчонки, все получилось не совсем так, как мы запланировали. Холостой мужчина на вечеринке только один, его фамилия Орлов.

Мы не успели ни удивиться, ни возмутиться, ни обрадоваться отмененному экзамену на брачную профпригодность — Len'a (crazy) распахнула перед нами украшенную витражами дверь, и мы оказались в просторной роскошной гостиной.

Бывает так: только войдешь в чей-нибудь дом, только посмотришь на лица собравшихся, как начинает невыносимо ломить виски и откуда-то из живота темной волной поднимается раздражение — ну почему я и вовсе не осталась дома? Вечеринка Лениного жениха — как раз тот случай.

Видимо, я несовременная девушка, ибо в свои двадцать пять ненавижу продажную любовь, а ее закамуфлированные проявления в особенности. Мне хочется зажмуриться и закричать, когда я вижу, например, такую картину: два умеренно пузатых мужчины в сшитых на заказ костюмах, ботинках из крокодиловой кожи и золотых часах громогласно хвастаются друг другу у чьей девушки больше грудь. При этом сами девушки, старательно хихикая, стоят рядом. В их ушах брильянты, в их глазах — злость. Но они не осмелятся сделать своим подвыпившим спутникам замечание, и у них не хватит духу развернуться и уйти: одной пообещали «трешку» в Сокольниках, на другую собираются переписать надоевший BMW.

— … шила лифчик на заказ, — доносится до меня, — нигде не могли такой огромный найти!

— А я свою хотел отправить в Лас-Вегас, на конкурс «Мисс Бюст Мира»! Выиграла бы моя Алиска сто тысяч долларов, одолжила бы мне на старость.

Дружный смех.

— А я свою в стрип-баре встретил. Вот повезло девчонке, — он покровительственно похлопал «счастливицу» по обнаженному плечу, — она ведь даже танцевать толком не умела. Просто выходила, снимала лифчик и поворачивалась. И все. Все мужики в нокауте.

Через какое-то время я встретила этих девушек в туалетной комнате. Прилюдно померившись грудью, они теперь втихаря мерились социальным статусом. Подкрашивая ресницы, одна сквозь зубы вещала о том, как ее возили в Тайланд (отель, копирующий королевский дворец, ванна в виде ракушки, есть кран с морской водой, завтракали только икрой…). Вторая совала ей под нос руку с широкой ладошкой простолюдинки — на одном из коротеньких пальчиков сверкал многогранный брильянт («У моего-то свои прииски в ЮАР. На день рождения свозит меня туда, смогу выбрать самый лучший камень!»). Увидев, что я заинтересованно прислушиваюсь, обе почему-то ощетинились — сразу бросалось в глаза, что я не из их круга.

— А что, носить туфли позапрошлогодней коллекции Ungaro — это сейчас модно? — тоном великосветской леди спросила та, которую нашли в стрип-клубе.

— И вставлять в уши камушки меньше четверти карата — это хороший тон? — подхватила та, которую собирались отправить в Лас-Вегас на конкурс больших сисек.

Брильянтовые сережки — мою единственную драгоценность — подарила мне на шестнадцатилетие бабушка.

Пожав плечами, я покинула туалет, оставив их перемывать кости моей старомодной одежде и моим дурным манерам. Обидно не было — надо же девушкам хоть на ком-то отрываться.

Или вот еще увлекательная жанровая сценка.

Ангелочек с русыми волосами, почти закрывающими ягодицы, виснет на руке брюнета слегка за сорок:

— Правда мы поедем в Сардинию? Яхту снимем, да?

— Конечно, поедем, милая. — Сначала я думала, что брюнет привел на вечеринку дочь, но смачный шлепок по ягодицам с последующим похотливым сжатием упругой юной плоти вряд ли мог свидетельствовать о родственных связях спутников.

— Здорово, здорово! — хлопала в ладоши девушка, которой на вид не было и пятнадцати. Либо она еще не растратила на таких вот папиков юношеский задор, либо умело притворялась, зная, что непосредственность к лицу женщинам ее типа. — Только Толика не возьмем, ладно? Он больно кусается.

Я уж было подумала, что Толик — это чья-нибудь капризная карманная собачонка, как вдруг ангелочек уточнил:

— Всю грудь мне искусал. И презерватив надевать отказывается. А мало ли что там у него…

— Толик мне как брат. — Взгляд брюнета остекленел, и ангелочек на всякий случай притих и сосредоточился на сдувании мнимых пылинок с пиджака своего покровителя.

Конечно, были в гостиной и респектабельные супружеские пары. Он — пространно советуется о покупке сигарной плантации в Доминикане. Она — лениво выгуливает брильянты и черные жемчуга и с легким презрением посматривает на девушек, которым пока обручального кольца не перепало. Но почему-то за сдержанной роскошью их облика, за видимой интеллигентностью неторопливых бесед мне мерещился видеоряд десятилетней давности, их предполагаемое прошлое. Вот он, успешный бизнесмен, приходит на мальчишник в сауну на Ярославке и там вдруг встречает ее — принцессу банных процедур. Ее можно купить всего за пару сотен, и у нее самая роскошная грудь в мире. Сначала он покупает ее в личное пользование, потом она предприимчиво беременеет или просто методично влюбляет в себя благодетеля, становясь примерной гейшей. И вот мы видим ее, облагороженную — в коктейльном платье Escada и ожерелье, как у Мэрилин Монро.

Возможно, все было совсем не так, и он встретил ее на вечеринке выпускников Оксфорда. Возможно, это все предвзятость, перемешанная с желчностью и помноженная на мое плохое настроение. Но ничего поделать с собой не могу.

Мною никто не интересовался. Более социально адаптированная Марина переходила от одного гостя к другому и даже умудрялась поддерживать разговор. Я заметила, что многие мужчины обратили на нее внимание, кто-то совал ей в ладошку визитные карточки, кто-то пытался, улучив момент, назначить интимную встречу, а кто-то, не стесняясь бледнеющей от тихой ярости спутницы, громко восклицал: «Надо же, какое у вас выразительное лицо! Если и тело ему под стать, я бы познакомился с вами поближе!»

Я стояла в углу, пила разбавленный соком martini и запихивала в рот крабовые тарталетки — одну за другой.