Внутренности и внешности Бразилии. Или - Попутчик. - Георгий Стенкин

Мы – это как я понимаю, он (мой папа), «Проходящий» (его местный друг – «Пятница», и…

Конечно же – Лес.

Как-то я начинаю уж больно доверять – этому Лесу. По рекомендации своего отца, конечно. Но всё-таки. Не могут быть возможности этого монстра южноамериканской флоры и фауны – столь безграничны. Как бы далеко не распространялась моя фантазия и способность верить в реальность мистических проявлений «иных реальностей».

Но это – уже чересчур.

Сейчас пойдём в Супермаркет Амазонского Леса!

Интересно, а какая там валюта? Не придётся ли платить собственными…

Волосами? Частями тела? Мыслями? Убеждениями?

Брр…

…

Всё оказалось гораздо проще.

Мы сели втроём вокруг небольшого костра и папа попросил меня рассказать о современных магазинах, лучше – с широким ассортиментом, чтобы нам не ходить по нескольким.

Я начал рассказывать, «Проходящий» стал отбивать какой-то ритм на подхваченном с земли обломке ветки, а папа…

Казалось, что он к чему-то прислушивается. Прищурился и весь собрался, сгорбился…

Пролетела птица «жапин». Мне вдруг вспомнилось, что так назывался журнал, где-то в Бразилии. Точно – эта птица славилась своей болтливостью и суетливостью.

Что-то вроде сороки.

Сорока на хвосте принесла…

И в этот самый момент, когда моё внимание было отвлечено наблюдением за птицей и копанием в воспоминаниях о сорочьих повадках. Именно в этот момент – что-то неуловимо изменилось в окружающих нас джунглях. Совсем чуть-чуть.

Странно. Джунгли – почти везде одинаковые, за исключением районов прилегающих к реке, или к горам, окультуренных и совсем диких. А тут…

Что же изменилось? Я не мог уловить. Поэтому, я вопросительно посмотрел на папу.

А он…

Он встал и сказал:

- Ну вот. Пора идти.

Мы прошли метров триста четыреста, и вышли на дорогу. Обыкновенную асфальтовую дорогу. По которой – разухабисто катил небольшой фургончик.

Удивительно, но он ехал именно в город, и именно в тот район, где располагался огромный супермаркет.

А как город-то называется? Потом хоть посмотрю на карте…

…

Мы все втроём, выглядели - как индейцы. Ну, «Проходящий» и был индейцем.

Причёска. Загар. Обмазаны грязью от москитов. Полуголые. Я, так вообще – в одних трусах, которые за дни моего присутствия в деревне, стали выглядеть почти как набедренная повязка.

А магазин – был весь из стекла и хрома. Аквариум с золотыми рыбками. Мне было ужасно неудобно, но папа шёл впереди, а «Проходящий» - почти что наступал мне на пятки. Что оставалось делать?

Мы вошли в магазин.

Если описать немую сцену и выражение лиц у охранников в белых рубашках, с дубинками за поясом, и чёрных брюках, многозначительную реакцию остальных посетителей и враз смолкший гул, то сказав – что мы произвели фурор, это значит – ничего не сказать.

Ближайшие охранники уже двинулись в нашем направлении, когда папа – вытянув в их направлении руку с жестом: «остановитесь», произнёс на чистом немецком языке:

- Нам нужно совершить покупки. Вы принимаете карты Visa?

…

Мы купили ручную кофемолку, 10 наборов стальных иголок и 15 наборов снастей для речной рыбалки. Несколько отрезов тканей, фетровую шляпу для Карбадосу, 20 медицинских аптечек.

1820 реалов. Хм. Это сколько – в долларах? Примерно – 700? Нормально.

Как здорово, что я когда-то побеспокоился сделать отцу эту банковскую карту.

Вот и думай, после того эффекта – смены напряжения на лицах обслуживающего персонала и продавцов, на улыбки по целому лицу, когда золотая Visa – не подвела и энергично застучал принтер кассового аппарата. Встречают – по одёжке, а провожают – по платежеспособности. Да.

Как они бедные суетились, упаковывая нам наши покупки. Два раза, папа отвергал их усилия запаковать в бумагу, коробки и пакеты. Тогда – они принесли холщовый мешок, видимо – почтовый. «Проходящий» заулыбался и мой папа – одобрительно кивнул суетящимся продавцам.

Ведь «Проходящему» предстояло ещё вернуться в деревню, раздать там подарки от нас.

А нам – нужно было идти дальше. До сезона дождей оставалось совсем немного времени, и мы должны были успеть…

СВОИМИ ОЩУЩЕНИЯМИ.

*Кожа, говорят, самый большой наш орган чувств. Будем чувствовать…

*Звучит медитативная мелодия, из цикла китайского фенг-шуй. Чередуются картинки с изображением образов в тёмных тонах, черно-белых изображений…

Я чувствую…

Тепло. Холодный воздух кольцами поднимался вверх по моему телу. Кто-то взял из морозильника пенал для льда, и бегая вокруг меня, пытался меня охладить. Чтобы не испортился, что ли? Если бы я был в холодильнике, и кто-то пытался меня согреть, чтобы не замёрз…

Ну, это еще, куда ни шло…

А вот – охлаждать? Зачем кому-то меня охлаждать?

Так.

Я сижу у ствола араукарии, голый…

Ну, почти голый.

На мне – только трусы. Трусы. Да, специальные такие трусы, для долгих пеших переходов в жарком климате. Я не помню, военные или туристические. Кто-то посоветовал – и было довольно убедительно. Тут – всё удобно и надёжно, а тут – не жарко, ничего лишнего, но и сеть можно. Вот я и не ощущаю, что сижу голой задницей. Как здорово!

Момент!

А откуда я знаю название этого дерева?

Кора ствола? Нет. Скорее – кожа ствола. Араукария. Такая нежная и гладкая, опять же – довольно прохладная. Почему-то вспомнилось моё кресло для отдыха. Оно тоже было из какой-то кожи и в жаркие дни – становилось «охлаждённым» изнутри. Такая же шероховатость и шершавость. У меня их было – три, таких кресла. Одно стояло в кабинете, а два других – в зале у камина. Что-то мне это напоминает…

Не пойму…

Ну что за бред!

То – меня кто-то охлаждает, то – моё кресло!

Нужно просто открыть глаза и посмотреть…

По ноге ползёт «тачи», чёрный муравей, скорее всего – это авангард. И сейчас – по его стопам двинется «эскадрон гусар летучих», все его многочисленные собратья. Если он меня укусит – то дня на два мне обеспечена лихорадка. А его многочисленные собратья – растащат моё тело по кусочкам, наверное… Хотя, конечно, у меня есть прививка от пятнадцати видов лихорадки, но кто знает? А вдруг у этого «тачи» – какой-то новый вид лихорадки.

Не…

Передумал и повернул обратно. Не понравился я ему. Хороший муравей…

Такой маленький, почти невесомый, а туда же – соображает.

Стоп.

Опять – откуда я знаю название этого муравья, и я же его не вижу, с чего я взял что это – именно чёрный муравей?