Кириньяга - Майк Резник

— Нет.

— Я пытаюсь избежать конфликта между Обслуживанием и вашими людьми. — Отчаяние сделало ее голос хриплым. — По-моему, вы могли хотя бы попытаться сделать шаг навстречу.

— Я не обсуждаю ваши мотивы, мемсааб Итон, но в моих глазах вы пришелец, представляющий организацию, не имеющую законного права вмешиваться в нашу культуру. Мы не навязываем Обслуживанию свою религию или мораль, и пусть Обслуживание не навязывает свои взгляды нам.

— Таково ваше последнее слово?

— Да.

Она встала.

— В таком случае, мне пора идти.

Я тоже встал. Ветерок изменил направление и принес с собой запахи деревни: аромат бананов, запах котла со свежим помбе и даже сладковатый запах крови быка, забитого еще утром.

— Как пожелаете, мемсааб Итон. Я позабочусь о вашем эскорте.

Я подозвал мальчика, пасшего трех коз, и велел ему сбегать в деревню и прислать ко мне двух юношей.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Знаю, что причиняю вам неудобство, но просто не могу чувствовать себя в безопасности, когда вокруг бродят гиены.

— Не за что. Кстати, не желаете ли, пока мы ждем ваших сопровождающих, послушать сказку о гиене?

Она непроизвольно вздрогнула.

— О, эти уродливые животные! — сказала она с отвращением. — Такое впечатление, будто у них сломаны задние ноги. — Она покачала головой. — Нет, спасибо. Не хочу о них слышать.

— Но эта история будет вам интересна.

Она посмотрела на меня с любопытством и кивнула.

— Хорошо. Расскажите.

— Верно, что гиены животные уродливые, — начал я, — но когда-то давным-давно они были такими же красивыми и грациозными, как импала. Однажды вождь кикуйю дал гиене молодого козла и попросил отнести его в подарок Нгаи, жившему на вершине священной горы Кириньяга. Челюсти у гиены сильные, она сжала ими козла и отправилась к далекой горе. По пути туда она вошла в поселок, где жили европейцы и арабы. Там она увидела множество машин, ружей и прочих удивительных вещей. Восхищенная гиена остановилась поглазеть на эти чудеса. Один араб увидел, как гиена рассматривает все вокруг, и спросил ее, не хочет ли она стать цивилизованным человеком, и, когда гиена открыла рот, чтобы сказать «да», козел упал на землю и тут же убежал. Когда козел скрылся, араб рассмеялся и объяснил, что он просто пошутил, ведь гиена, конечно же, не может стать человеком. — Сделав короткую паузу, я продолжил: — Так вот, гиена пошла дальше к Кириньяге, и, когда она добралась до вершины, Нгаи спросил у нее, где же подарок. Когда гиена рассказала о том, что с ней произошло, Нгаи столкнул ее со скалы за то, что у нее хватило наглости поверить, будто она может стать человеком. Гиена не погибла, но покалечила задние лапы, и Нгаи объявил, что отныне все гиены станут такими. А в напоминание об их глупости, когда они решили стать теми, кем они стать не могли, он заставил их смеяться дурацким смехом. — Я вновь смолк и внимательно посмотрел на нее. — Мемсааб Итон, вы не услышите, как кикуйю смеются дурацким смехом, и я не позволю им стать калеками вроде гиен. Вы меня поняли?

Она ненадолго задумалась, затем посмотрела мне в глаза.

— По-моему, мы прекрасно друг друга поняли, Кориба.

Тут как раз подошли двое юношей, и я попросил их проводить ее до корабля. Они отправились в путь через саванну, а я занялся своими делами.

Сперва я обошел поля, благословляя пугала. Поскольку за мной увязалась кучка малышей, я чаще обычного останавливался отдохнуть под деревьями, и они всякий раз упрашивали меня рассказать сказку. Я рассказал им истории о слоне и буйволе; о том, как элморан масаев подрезал своим копьем радугу, и поэтому она теперь не опирается на землю; почему девять племен кикуйю названы именами девяти дочерей Гикуйю — а когда солнце стало слишком горячим, отослал детей в деревню.

После полудня я собрал мальчиков постарше и еще раз объяснил им, как они должны раскрасить лица и тела для предстоящей церемонии обрезания. Ндеми, тот самый, что требовал рассказать сказку о Кириньяге, захотел поговорить со мной наедине и пожаловался, что не сумел поразить копьем маленькую газель, а потом попросил заколдовать его копье, чтобы оно летело точнее. Я объяснил ему, что настанет день, когда ему придется выйти против буйвола или гиены с незаколдованным копьем, так что он должен еще потренироваться и лишь потом прийти ко мне…

Надо бы приглядывать за этим Ндеми, уж больно он порывист и бесстрашен; в старые времена из него получился бы великий воин, но сейчас в Кириньяге воинов нет. Если мы останемся такими же плодовитыми, то когда-нибудь нам потребуется больше вождей и второй мундумугу, и я решил присмотреться к пареньку повнимательнее.

Вечером, поужинав в одиночестве, я вернулся в деревню, потому что Нджогу, один из наших юношей, собрался жениться на Камири, девушке из соседней деревни. Выкуп за невесту был давно оговорен, и обе семьи ждали меня для совершения церемонии.

Нджогу, с разрисованным лицом и головным убором из страусовых перьев, очень волновался, когда подошел ко мне вместе с невестой. Я перерезал горло жирному барану, которого отец Камири откармливал специально для этого случая, и повернулся к Нджогу.

— Что ты хочешь мне сказать? — спросил я.

Парень шагнул ближе.

— Я хочу, чтобы Камири пришла ко мне и стала обрабатывать землю моей шамбы, — произнес он хрипловатым от волнения голосом традиционные слова, — потому что я мужчина, и мне нужна женщина, чтобы присматривать за моей шамбой и окапывать корни растений на моих полях, и тогда они вырастут большими и принесут богатство в мой дом.

Он плюнул на ладони в доказательство своей искренности, глубоко с облегчением вздохнул и шагнул назад.

Я повернулся к Камири.

— Согласна ли ты возделывать шамбу для Нджогу, сына Мучири? — спросил я ее.

— Да, — тихо ответила она, склонив голову. — Согласна.

Я вытянул правую руку, мать невесты поставила на ладонь тыкву с помбе.

— Если этот мужчина тебе не нравится, — обратился я к Камири, — я вылью помбе на землю.

— Не выливай его, — ответила она.

— Тогда пей.

Я протянул ей тыкву. Она взяла ее, сделала глоток и протянула Нджогу, который сделал то же самое. Когда тыква опустела, родители Нджогу и Камири набили ее травой, подтверждая тем самым дружбу между родами.

Зрители радостно закричали, тушу барана потащили на вертел, новое помбе появилось, словно по волшебству. Когда жених отвел невесту в свою бома, люди не ушли и праздновали до глубокой ночи. Они остановились, лишь когда блеяние коз подсказало, что поблизости бродят гиены, и тогда женщины и дети разошлись по бома, а мужчины взяли копья и отправились в поля отпугивать гиен.