Жемчужина Лабуана - Эмилио Сальгари

Заметив маневр двух подозрительных парусников, с которыми оно, конечно же, не могло соревноваться в скорости, судно это замедлило ход и подняло большой флаг.

Увидев этот флаг, Сандокан встрепенулся. Зловещая улыбка показалась на его красивом лице.

— Флаг Джеймса Брука, истребителя пиратов!.. — воскликнул он с ненавистью. — Вот это удача! Вперед, мои тигрята! На абордаж!..

Дикий, яростный вопль поднялся среди пиратов, которым хорошо был известен Джеймс Брук, ставший раджой Саравака, непримиримый их враг, погубивший немало их товарищей.

Патан рванулся к носовой пушке, в то время как другие уже наводили спингарду и расхватывали свои карабины.

— Стрелять? — обернулся канонир к Сандокану.

— Да, но чтобы снаряд не пропал даром.

— Ладно!

Но раньше, чем он успел поднести фитиль, с борта самой джонки раздался пушечный выстрел, и ядро с резким свистом пролетело сквозь паруса.

Патан выругался и дал ответный выстрел.

На мгновение все заволокло пороховым дымом, а когда он рассеялся, результат был налицо: грот-мачта джонки надломилась у основания, качнулась вперед, потом назад и с шумом рухнула на палубу вместе с парусами и всей оснасткой.

— Молодец, Патан! — взревели пираты, вдохновленные столь точным попаданием.

Было видно, как на борту несчастного судна беспорядочно мечутся люди, то ли собираясь отстреливаться, то ли спеша покинуть обреченный корабль.

— Смотрите! — закричал один из пиратов по прозвищу Морской Паук. — Они удирают.

Небольшая лодка с шестью гребцами действительно отвалила от джонки и устремилась к островам Ромадес.

— Ах так! — вскричал Сандокан. — Они даже не хотят драться! Они так боятся за свою шкуру! Пали по этим трусам, Патан!

Малаец дал выстрел картечью, страшный выстрел, изрешетивший и саму лодку, и всех до единого, кто в ней сидел.

— Молодец! Ты сегодня в ударе! — закричал Сандокан. — А теперь еще раз по этой джонке, и пусть ее попробуют починить после этого на верфях раджи Саравака, если они у него есть!

Два корсарских судна вновь открыли пальбу из пушек, расстреливая беспомощно замершее на воде судно, пробивая ему борта и обшивку, снося палубные надстройки, шквалом картечи сметая тех, кто метался по палубе.

Но оставшиеся на джонке отчаянно отстреливались из ружей, посылая в их сторону время от времени и пушечное ядро.

— Вот это молодцы! — воскликнул Сандокан, которого всегда восхищала храбрость в ком бы то ни было. — Они не боятся даже Тигра Малайзии. Приятно иметь дело с достойными людьми.

Между тем оба пиратских судна, окутанные облаками густого дыма, из которого, точно молнии, с грохотом вылетали вспышки огня, все сближались и сближались с обреченной джонкой, подходя к ней с двух сторон.

— На абордаж! — закричал Сандокан, выхватив саблю.

Его корабль приблизился к торговцу с правого борта и приготовился к атаке, выбросив абордажные крючья.

— За мной! В атаку! — загремел страшный пират.

Он подобрался, как тигр, готовый первым броситься на жертву, и уже рванулся вперед, когда чья-то крепкая рука резко удержала его, и, оттолкнув его, кто-то перекрыл ему дорогу.

— Ты, Морской Паук?! — яростно вскричал Сандокан, поднимая на него саблю. — Как ты смел, негодяй!..

Ружейный выстрел, прогремевший в этот миг с борта джонки, прервал его возглас. Бедный Паук зашатался и упал к его ногам замертво.

— Ах вот как! — потрясенный, произнес Сандокан. — Ты подставил свою грудь, чтобы спасти меня! Я отомщу за тебя, друг!

И, длинным прыжком перелетев на палубу джонки, он кинулся в бой с той безумной отвагой, которая всегда его отличала.

Весь экипаж торгового судна, с пистолетами и кинжалами в руках, бросился, чтобы преградить ему путь, но несколько стремительных, как молния, взлетов его сабли уложили на месте троих или четверых.

Пираты, посыпавшиеся на палубу джонки сразу с двух судов, окружили оставшихся в живых и сжали вокруг них кольцо. Видя, что сопротивление бесполезно, те побросали оружие.

— Кто капитан? — тяжело дыша, спросил Сандокан, еще не успокоившись после жаркой схватки.

— Я, — ответил плотный китаец, выступая вперед.

— Ты храбрец, и твои люди достойны тебя, — сказал Сандокан. — Куда ты шел?

— В Саравак.

Глубокая складка залегла между сдвинувшихся бровей пирата.

— Ах так! — воскликнул он глухим голосом. — Ты идешь в Саравак. А что поделывает там раджа Брук, этот доблестный истребитель пиратов?

— Не знаю. Я не был в Сараваке несколько месяцев.

— Ну что ж, передай ему, что скоро я брошу якорь в его бухте. Пусть приготовится к встрече. Посмотрим, сможет ли этот знаменитый истребитель пиратов уничтожить меня.

Он снял с пальца перстень с большим алмазом, стоимостью в несколько тысяч золотых, и царственным жестом протянул ею капитану.

— Возьми вот это, смельчак! Мне жаль, что я разбил твою джонку, но ты сможешь купить себе на этот алмаз две новых.

— О благодарю вас! — воскликнул пораженный капитан. — Но кто вы? Как ваше имя?

Сандокан усмехнулся и, положив ему руку на плечо, сказал:

— Запомни мое лицо. Я Тигр Малайзии.

И прежде чем капитан и его матросы, знавшие, несомненно, это грозное имя, пришли в себя от изумления и ужаса, он повернулся и пошел к себе на корабль, приказав не трогать ничего на захваченной джонке.

Пираты молча ушли за ним.

— Курс? — спросил Патан.

Сандокан протянул руку на восток и голосом, в котором ощущалось волнение, коротко приказал:

— На Лабуан, тигрята! На Лабуан!

Глава 3

КРЕЙСЕР

Оставив джонку без мачт и с пробоинами в борту, но все же способной еще держаться на воде, парусники пиратов взяли курс на Лабуан, к конечной цели их экспедиции. Дул довольно свежий северо-западный ветер, и, поставив все паруса, оба судна делали по десять-двенадцать узлов в час.

Сандокан велел почистить мостик, укрепить снасти, порванные вражескими ядрами, и, по морскому обычаю, опустить в море труп Паука, спасшего ему жизнь ценой собственной гибели. После этого он вызвал к себе на мостик Патана.

— Ты знаешь, как погиб Морской Паук? — сказал он, вперяя в малайца свой взгляд, внушающий ужас.

— Да, — ответил Патан с дрожью в голосе.

— Когда я иду на абордаж, где твое место?

— Справа от вас.

— Сегодня тебя там не было. И вот Паук погиб вместо тебя.

— Это правда, капитан, — опустив голову, проговорил пират.

— Тебя следует расстрелять за эту оплошность. Но ты храбрец, а я не люблю бесполезно жертвовать смельчаками. Тем не менее ты умрешь. При первом же абордаже ты должен погибнуть во главе моих людей. Я дарю тебе эту доблестную смерть вместо положенного тебе расстрела.