Великий Гваддл - Виталий Либер

– А вы встречаетесь? – Спросила старушка.

У меня сердце екнуло. Ну, как можно подумать такие вещи? А чего оно екнуло то. Не знаю. Все из-за того дурного волнения с утра. Правда, сейчас его уже не было. Не было до того момента, когда сей вопрос не появился. Опять появилось. Такое сильное в области сердца. Но никто не заметил.

– Нет, мы друзья. – Сказала Алисия.

Меня отпустило. Чего это вдруг. Какие-то загадки сплошные. Нужно уже закончить это дело.

Дверь в чулан открылась. По бокам располагались стеллажи с книгами и журналами. А в самом дальнем углу сидела гусеница. Стоит описать подробней, как это все выглядело. Сказать, что гусеница сидит, можно, только в том случае, если нижняя часть ее свернута калачиком, а верхняя находится в вертикальном положении. Вот такая сидячая гусеница! Особенно в глаза бросилось ее выразительное лицо. Казалось, оно было преисполнено вселенской грустью. Если бы я был сентиментальней, то обязательно бы заплакал. Такое лицо…

– Все бессмысленно. Ничего не имеет смысла. – Сказала гусеница и закрыла глаза.

– Может прикончим ее, пока эта старушенция не слышит? – Спросила меня Алисия шепотом.

– Я все слышу! – Задорно заметила Старушка.

– Вы говорили, что вы литератор. – Начал я, чтобы отвлечь старушку. – Чем именно вы занимались?

– Писала о солнечных лугах. Правда, никто так и не мог понять, чем же они так хороши. Когда живешь в Городе Дождей, то тебя редко радуют всякие там солнечные луга.

– Ааа…

Алисия приблизилась к гусенице, которая казалось совсем крохой по сравнению с ее собратьями в подземке. Такая миниатюрная. Метра полтора длиной.

– Привет, Марвин. – Поздоровалась Алисия.

– Убей меня. – Сказала гусеница на это.

– Что?

– Убейте меня. Все бессмысленно. Даже моя жизнь. Если бы не эта Старушка, то сам бы наложил на себя руки.

– Тогда, почему ты еще не вышел отсюда?

– Это тоже бессмысленно.

Алисия треснула себя головой об полку.

– Расправиться мы с тобой не можем. По контракту нам запрещено это делать.

– Какой бессмысленный контракт.

– Вынести мы тебя не можем. Нам запрещено тебя трогать. Ты сам должен захотеть.

– Все бессмысленно. Не имеет никакого смысла.

Алисия даже не разозлилась на него. Какая-то она сегодня слишком спокойная. Поглядела еще раз на гусеницу и ушла в гостиную. Я решил попробовать свои силы.

– Марвин. Я не знаю, что имеет смысл. И имеет ли что-нибудь смысл вообще. Но, какой смысл сидеть тут. Ведь смысла сидеть в кладовке нет. Правильно?

– Все верно. Все бессмысленно.

– Так выйди оттуда. Какая тебе разница. Ведь ничего смысла все равно не имеет.

Гусеница слегка приоткрыла глаза.

– Зачем что-то менять, если смысла все равно нет. Все бессмысленно.

Я тоже ударился головой о книжную полку. Боль как-то смягчила разочарование от этого разговора.

Алисия влетела в кладовку.

– Марвин. Мне абсолютно нет никакого дела до тебя. Я ищу свою Маму. Она пропала. Уж и не знаю, кто ее украл. И украл ли вообще. Я просто ищу свою маму! Тебе понятно?

– Все ясно. Смысл не ясен.

– Я ищу Маму. А чтобы мне узнать, где она может быть, то мне нужно заработать десять тысяч сиклей.

Гусеница даже присвистнула.

– И одна тысяча будем у меня, если ты, мерзкая тварь, выйдешь отсюда. Как думаешь, есть ли в этом какой-то смысл?

– Так вот сколько за меня дают… Да, скажу вам, что в этом есть какой-то смысл. – Медленно протянула гусеница.

– Либо ты выходишь, либо я ухожу отсюда. А ты так и продолжаешь прозябать в этом чулане!

Алисия развернулась и успела сделать несколько шагов по направлению к двери.

– Хорошо.

Ответ ее остановил.

– Что ты сказал?

– Я согласен выйти. Но есть условие.

– Говори свое условие!

– Вы обещаете найти мне другой чулан.

– Мой подойдет?

– Он просторный?

– Нет. Тесный и много разных тряпок.

– Мне подходит.

Гусеница неспеша вышла из чулана и зажмурилась. Видно, давненько ее глаза не встречались с дневным светом.

– Ты что спятила?! Зачем тебе гусеница? – Зашипел я на Алисию. Что на меня нашло…

– Молчи Генри, молчи! Готово, где наша оплата?!

Старушка поправила очки. Она удивилась. И еще больше обрадовалась.

– Пока Марвин! – Помахала она вслед гусенице.

– Прощай любительница бессмысленной классики. В твоем чулане я провел самые бессмысленные годы своей жизни.

Глава 4. Северный ветер

Добрый… Доброе время суток, Папочка. Вот села, пишу тебе. Да, пишу. Проснулась сегодня в таком состоянии, что еще бы часов пять проспала. Да, да. Вчера читала какую-то книгу интересную. Ах, вспомнить бы содержание. Что-то про ходячий замок. Ладно. Пусть себе ходит. Вот, допоздна ее читала. Пыталась абстрагироваться от гусеницы, что у меня живет теперь в чулане. Как-то, я скажу тебе, не выходит. Все равно, возвращаешься мыслями к ней. И чего она там забыла? Ах… Я же сама ее вчера домой привела. Ладно, ладно.

Проснулась я в таком состоянии, что лежать и лежать еще. И запах чудный стоит в доме. Витает запах поджаренного рыбного филе в воздухе. И еще далекие какие-то звуки. Кто-то что-то говорит. Лежала, разбирала. Знаешь, абсолютно никакого беспокойства. И что это такое. Потом, начала сердиться. А начала с чего? С того, что разобрала далекий голос Марвина, той самой гусеницы, – «Рыбное филе. Рыбное филе. Какая прелесть. Поджаренные кусочки рыбного филе». Это продолжалось минут пять. Я поднялась и прямо в ночнушке спустилась вниз. Поняла уже, что Генри на кухне суетится. И откуда он там оказался в такую рань? И когда я успела дать ему второй ключ? Ударила рукой по чулану, – «А ну заткнись!».

Из чулана в ответ донеслось лишь молчание. Какое хорошее утро!

– Доброе утро, Алисия! – Приветствовал меня Генри.

– Ага. – Сказала я в ответ и выпила холодной воды.

Генри продолжал готовить, а я поднялась и решила привести себя в порядок. Нужно соответствовать хоть чуть, чуть образу девушки. Пол обязывает. Вот такая незавидная участь.

Мы уселись за стол. Генри прочитал молитву. Я подцепила кусочек вкусного, жаренного рыбного филе! Уже почти донесла его до рта. Тут из чулана доносится, – «Впечатляющее рыбное филе…».

– Марвин! – Меня прямо вывело это из себя.

Я подбежала к чулану, открыла его и уставилась на гусеницу. Она сидела прямо напротив выхода. И глядела на меня ни в чем неповинными глазами.

– Выходи, Марвин!

– Это не имеет никакого смысла.

Меня это не остановило, я схватила это создание за брюхо. Интересно, где у него брюхо? И поволокла за стол.

– Ты теперь не со старушенцией живешь, привыкай!

Генри с удивлением следил взглядом за тем, как я тащу гусеницу на себе и усаживаю на стул.

Конец ознакомительного фрагмента.