Косяк - Андрей Щупов

- Нет, - Генри мрачно разглядывал скатерть.

Попрощавшись с Джу и Линдой, Барнер обернулся к нему.

- Напоследок скажу лишь следующее. Журналист журналисту - рознь, как и человек человеку. Об этом следует вспоминать почаще. Особенно, когда тяжело.

- До свидания, мистер Барнер, - Линда незаметно от мужа кинула визитку в сумочку.

- Пока, - Джу помахала Барнеру перепачканной ладошкой.

Когда Генри подъехал с работы, Линда купала Джу в ванной. Он попробовал было сунуться к ним, но мокроволосая маленькая индианка тотчас подняла негодующий визг.

- Линда, убери его! Он смотрит!.. - вырвав у матери полотенце, она проворно обернула его вокруг талии.

- Генри, она тебя стесняется, выйди.

- Вот как! Апачи протестуют против моего присутствия? Странно, пятясь из ванной, Генри печально подумал, что Джу еще нет и пяти, а она уже прячется от него за полотенце. Что же пойдет дальше? Или дети действительно стали взрослеть раньше?.. Он вспомнил мальчугана, которого видел по дороге домой, напряженно застывшего возле киоска, торгующего экзотическими журналами. Еще одно бедное создание! Юная жертва свобод и излишеств. В старые добрые времена соблазны таились за семью печатями, и жилось значительно легче...

- Генри! Там, на столике, "Дневные новости", сегодняшний номер. Барнер все-таки написал о тебе.

До него не сразу дошел смысл сказанного. Он все еще размышлял о быстротекущем времени, о Джу, о проблемах, которые рано или поздно встанут перед ними.

- Что ты говоришь? Газета?

- Статья того самого Барнера. Тебе стоит взглянуть.

Чертыхаясь, Генри прошел в комнату. Значит, все повторяется? Намеки, насмешки, идиотские вопросы приятелей и людей вовсе не знакомых... Он в бешенстве схватил со стола газету. Статья была подчеркнута фломастером. Видимо, Линда постаралась для него. Буквы прыгали перед глазами, и он никак не мог сосредоточиться на тексте. Несколько раз поймал свое имя и одолел наконец заголовок. "Так ли уж безмолвны рыбы?" Мерзавец!.. А ведь как сладко пел в кафе! Он чуть было не поверил!.. Кутая Джу в махровое полотенце, в гостиную вошла Линда. Сидя у нее на руках, дочь перебирала собственные волосы и что-то напевала. Генри покосился в их сторону. Вид жены и дочери подействовал на него успокаивающе. Вот кто будет с ним до конца и не поверит ни единому слову из этих пасквилей.

- Мне кажется, Барнер действительно неплохо к тебе относится.

Что? Барнер - к нему?.. Генри заставил себя углубиться в статью. И все равно получилось так, что он вырвал сначала абзац из середины, потом прочитал окончание и лишь тогда вернулся к первым фразам.

- Да не нервничай ты так. О тебе тут только хорошее.

Теперь Генри и сам это видел. За свои скоропалительные мысли ему стало стыдно. Журналист не прибавил ничего лишнего. Он в подробностях припомнил случившееся с Генри на море. Здесь было и про ската, и про удар шипом, и про нападение акул. "Рыбий клан усыплял хищниц одну за другой, закупоривая им жабры. И этот же клан помог раненому человеку добраться до берега, откликнувшись на его боль, как на свою собственную..." Барнер не только не осмеивал предположение Генри о том, что действия косяка носили разумный и организованный характер, но напротив, подхватывал версию, дополняя ее новыми фактами, гипотезами именитых биологов... Генри отложил газету и, присев в кресло, краешком полотенца Джу утер собственный взмокший лоб.

- Интересно, кто мылся под душем - он или я? - вопросила Джу, но родители никак не отреагировали на ее замечание.

- Это действительно сюрприз. Я ведь грешным делом подозревал, что у него для меня в запасе пригоршня грязи.

- В последнее время ты про многих так думаешь. А журналист журналисту рознь. Помнишь, кто это сказал?

Генри нахмурился.

- Если бы он действовал поделикатнее, а не бегал за нами повсюду... Ладонь Линды зажала ему рот.

- Ты собираешься передо мной оправдываться? Не надо... Я все прекрасно знаю, глупенький Генри.

- Глупенький Генри! - радостно подхватила Джу и запрыгала на руках у матери. - Генри еще маленький и очень глупенький!

- Между прочим, там есть и другие статьи. Похоже, Барнер сколотил команду единомышленников. Там говорится, что косяк постоянно передвигается. В Карибском море у рыбаков он оборвал уже несколько тралов.

- Оборвал? Но это же невозможно!

- Прочти сам. Оказывается, возможно и еще как! - Линда опустила Джу на пол и легонько шлепнула. - Беги одевайся!.. Там упоминаются задушенные касатки. Кое-кто предполагает, что и здесь не обошлось без загадочной стаи. Если они сумели справиться с акулами, то почему бы им не осилить касаток? Все дело в тактике - так, по крайней мере, уверяют единомышленники Барнера.

- Но, Линда! Если так, то что же выходит? С кем мы, черт подери, имеем дело?!

- Разве не ты сам попытался ответить на этот вопрос? Вспомни-ка... Подобия нейронов, образующих огромный морской разум. Теперь это повторяют во всеуслышание.

- Это слишком фантастично, чтобы быть правдой, - пробормотал Генри. Я говорил об этом, но я никак не предполагал...

Линда опустилась на его колени и ласково обняла за шею.

- Пусть об этом теперь спорят другие. Барнер и его коллеги.

- Их заклюют, как и меня.

- Мне кажется, Джек Барнер не такой человек, чтобы дать себя обидеть.

- А я, значит, такой? - обидчиво усмехнулся Генри.

- Не говори чепухи. За Барнером стоят новые факты, мнение людей, а у тебя имелся лишь твой собственный опыт.

- У меня были свидетели! Целый пляж!

- Они видели окровавленную руку и акул. Больше ничего.

- Наверное, ты права, - Генри рассмеялся. - Ты умеешь утешать, как никто другой. Не понимаю, почему другие мужья сетуют, когда их жены чересчур рассудительны!

- Это потому, что они олухи и не понимают своего счастья. - Линда прижалась щекой к его груди. Гладя ее длинные белокурые волосы, Генри отметил про себя, что дочь больше всего походит на него. Во всяком случае, внешне. Такая же черноволосая и смуглая. Хотя, кто знает... Возможно, с годами все изменится, и она преобразит его черты в материнские...

Легка на помине, в дверях объявилась принаряженная Джу.

- Опять обнимаетесь? - с презрением спросила она. - Линда, ты рассказала ему про звонок Дэмпси?

- Ты должна говорить "мама" и "мистер Дэмпси", - строго заметил Генри.

Лицо у дочери вытянулось - медленно, как у мима, приняло выражение глубокого раскаяния. Актерские задатки у Джу без сомнения водились, и Генри с огорчением констатировал, что все, чего он добивается своими замечаниями, это очередных клоунских трюков, на которые фантазия у дочери была поистине неистощима. Так вышло и на этот раз. Присев в книксене, Джу ангельским голосом прощебетала: