Частного сыщика заказывали? Последний шанс (сборник) - Марина Серова

Анжелика промолчала, но отрицательно покачала головой, демонстрируя несогласие с моими словами.

— Есть еще третий способ, — неожиданно вмешалась в разговор Салама, — нужно знать, кто тебя шантажирует, и сделать расчет на его половую принадлежность.

— Это как же? — удивленно спросила я, никак не ожидавшая от молчаливой, как мне показалось, Саламы такого оригинального захода.

— Говоря про нас, женщин, — пояснила Салама, — если шантажист мужчина, его нужно очаровать, а если женщина, то можно запугать. А потом разоружить. Все просто, как эта бутылка, — сказала Салама, указывая на мою «Фанту». — Расчет на сексуальную принадлежность — это расчет на слабые стороны, присущие данному полу, — выдала она под конец речи определение и снова рассмеялась.

— Да, получается у тебя, Саламка, — со вздохом произнесла Анжелика, — все как в кино.

Мы еще немного поболтали, а потом направились к фуршетному столу. Почувствовав некую зарождающуюся симпатию друг к другу, мы решили сообразить на троих.

Но мое настроение после приема алкоголя ухудшилось: шляюсь по клубу в женской компании, словно я ни к чему не пригодная старая дева, а арендованный мужчина удрал к жене, на которую он так любит жаловаться.

Приклеившаяся к нам группка молоденьких мальчиков настроения мне не улучшила, даже наоборот, на меня навалился приступ грусти и тоски: я же пришла сюда не для знакомства, а получается именно так.

В совершенно растрепанных чувствах примерно через час я выходила из клуба «Рондо».

Треп с претенциозными миллионершами, танцы под грохот музыки и фуршет с пьяненькими сопляками не исправили моего испоганенного впечатления от этого вечера.

Ключи от моей машины остались у исчезнувшего Володьки, поэтому я, гордо задрав голову, прошла мимо своей «девятки», сделав вид, что я ее не узнаю, и углубилась в темные узкие улицы старого города, где располагался клуб.

Я шла, молча ругала Володьку-мерзавца и себя, дуру.

Как и обычно, здесь в кривоватых и грязных переулках, застроенных двух— и трехэтажными домами, шатались средней паршивости молодые люди, напившиеся дешевого портвейна, и пользовались услугами девушек, тоже по цене портвейна.

Я обошла несколько замерших у стен парочек и начала спускаться к самой длинной в Тарасове старинной улице Сергиевской, и тут со мной случился досадный казус: мне попал в босоножку камешек.

Решив, что лучше всего будет отойти в сторону и снять босоножку, чтобы вытрясти его, я свернула в первую же полутемную подворотню, которые здесь встречаются через каждые десять шагов.

Но, как оказалось, выбор мой был не самым удачным.

Три парня самой гадкой наружности, очевидно, полупьяные или накуренные, суетились вокруг какой-то женщины, прижатой к стене.

Она пыталась вырваться или закричать, но силы были слишком уж неравны. Издав сдавленный крик, мгновенно перешедший в заглушенный всхлип, женщина рванулась в сторону, а один из парней, потрясая ладонью, взвыл.

— Укусила, сука?! — вскричал один из его товарищей и опустил кулак женщине на голову.

Спокойно наблюдать это было невозможно.

Мало того, что у меня уже давненько настроение было, мягко говоря, испорчено, так я еще и не тренировалась, можно сказать, весь летний отпуск и начинала чувствовать в этом необходимость.

А вот и случай подоспел.

Перекинув сумку за спину, я побежала к этим гадам.

В этот момент женщина, каким-то чудом вырвавшись, бросилась бежать, и тут я ее окликнула:

— Иди сюда!

Вскрикнув от неожиданности, она, не раздумывая, бросилась ко мне. За нею с громким матом устремились и трое мерзавцев.

Первого я встретила классическим прямым ударом ноги в живот и, развернувшись, послала ударом колена снизу вверх в продолжительный нокаут.

К сожалению, его ласкающий ухо стон слился с треском разрывающейся по шву моей юбки, то есть впечатление от удара оказалось смазанным, зато у меня резко поднялся индекс боевой злобы.

Порванная юбка никак уже не располагала к мирным переговорам, даже если эти хамы и решились бы на это.

Второй громила — ростом повыше — наклонил голову и, использовав ее как таран, попер на меня, словно я представляла собой вражеские ворота.

Он мчался да еще подбадривал себя угрожающими криками.

Я решила не прерывать такого красивого бега и, подождав до предпоследней секунды, сделала полшага вправо, одновременно с этим выставив вперед левую ножку.

Очевидно, заглядевшись на нее, громила о нее споткнулся и со всего разбега врезался в стену старинного купеческого дома, издал великолепнейший по эмоциональной насыщенности вопль и уже в наступившей после этого абсолютной тишине сполз по стене и замер на асфальте бесформенной кучкой.

Нужно отдать должное прежним строителям: здание даже не дрогнуло ни от удара, ни от крика. Хорошо раньше строили, крепко.

Ну а третий хулиган оказался самым продвинутым. Увидев, чем дело кончилось для обоих его дружков, он выдернул из брючного кармана нож и щелкнул кнопкой. Выскочило длинное лезвие.

Резко и устрашающе махнув этим ножом прямо перед собой несколько раз, он медленно отступил назад на два шага, а потом быстро развернулся и помчался прочь от этого места в глубину двора с такой скоростью, что я сразу поняла: мне его не догнать никогда, даже если бы и желание было.

Я оглядела поле битвы и удовлетворенно перевела дыхание, почувствовав, что мое настроение улучшилось, и я даже была не прочь вернуться в «Рондо» и поискать там Володьку, если он, конечно же, появился со своей супругой.

Вспомнив о Володьке, я сперва обругала его в сердце своем, а потом для сохранения внутреннего баланса еще и похвалила: все-таки Володька приличный человек, всего лишь забрал ключи от моей машины, зато оставил ее стоять на месте, а ведь мог бы и сдать ее на штрафную стоянку.

Я вытрясла наконец-то камешек из босоножки и тут обратила внимание на женщину, всхлипывающую в нескольких шагах от меня. Честное слово, я совсем забыла о ее существовании.

Поправив обувь, я подумала, что без разговора все равно не обойтись, и решила выделить женщине пять минут, а потом уехать домой. Хватит, наотдыхалась.

Подойдя к женщине, я молча посмотрела на нее, не зная, что и сказать. Зато я разглядела, что она была примерно моей ровесницей, а может быть, даже и младше.

Шмыгнув носом, она заговорила первая.

— Спасибо вам, — произнесла девушка дрожащим голосом, и я, махнув рукой, поправила свою сумку и перевесила ее так, чтобы прикрыть разошедшийся шов на юбке.

— Пойдемте на свет, — предложила я ей, желая получше рассмотреть спасенную, да и вообще торчать в подворотне — это откровенный моветон и не для такой приличной дамы, как я. — Как же вас угораздило забрести в такое темное место? — спросила я, когда мы вышли. — Вам, наверное, романтики захотелось? — не удержалась я от остренького вопросика.

— Еще чего! — возмутилась моя спутница. — Они меня затащили, я вообще-то к подруге шла в гости. Единственный свободный вечер выдался, и надо же — весь пошел кошке под хвост.

— А почему не коту? — удивилась я новому для себя выражению.

Девушка хихикнула, и я поняла неуместность своего вопроса и решила представиться.

— Татьяна.

— Катерина, Катя.

Мы вышли на перекресток и почти сразу же наткнулись на летнее кафе, раскинувшееся на улице слева.

— Отдохнем немножко? — предложила я. — По-моему, можно и по пивку ударить. Опять же за знакомство…

— А без проблем, — тут же компанейски согласилась Катя, — пива хочется. Не могу успокоиться после того, как… Спасибо вам, Татьяна.

Мы с Катей зашли в кафе и сели за крайний столик. Моментально — и десяти минут не прошло — к нам подошла согбенная старуха в джинсовой куртке и в бейсбольной кепке.

Нервными движениями она повозила по столешнице вонючей тряпкой, приняла наш заказ и, шаркая подошвами «адидасовских» кроссовок, черепашьим аллюром заспешила к стойке.

Я грустно проводила взглядом эту Тортиллу и достала из сумки сигареты.

— Ой, а дайте и мне тоже, — попросила Катя, — у меня были с собою, но куда-то делись. Выронила, наверное, когда… ну в общем, потеряла.

Я положила пачку на стол, мы закурили, и Катя, вздохнув, сказала:

— У меня вся эта неделя какой-то полный облом.

Она еще раз вздохнула и, махнув рукой, замолчала, сосредоточенно куря и думая о чем-то своем.

Появилась Тортилла, с ненавистью стукнула о столешницу донышками двух бутылок пива и поставила рядом с ними два стакана.

Я налила себе пива и, видя накатившую на Катю тоску, не стала ничего говорить и сделала два больших глотка из стакана.

Времени у меня было много, я раздумала куда-то мчаться и искать Володьку.

Надо ему будет — сам найдет.