Часть 2. Сопротивление материалов - Владимир Лавров

Отбросив парализованное тело, Александр прыгнул в сторону троих подбегающих магов и мягким подкатом оказался у них прямо под ногами, намного ниже волшебных палочек, которые те уже успели поднять. Заклинание «сеть» сработало безотказно, связанные по рукам и ногам, трое тёмных повалились на землю. Продолжая движение подката и прижимая одного из тёмных к себе в качестве щита, Александр развернулся, чтобы успокоить недотёпу и двоих оставшихся магов, но это уже не требовалось – тёмные стояли с поднятыми кверху руками, за ними в расслабленных позах стояла команда быстрого реагирования из «Белого Орла». Очевидно, кто-то из немагов успел нажать на тревожную кнопку. Получилось, что пятерых магов Александр уложил быстрее, чем остальные по одному.

– Что это было? – спросил начальник боевых магов у Александра, – Может, ещё раз изобразишь? Мы бы на плёнку сняли, в кино потом показывать будем, много денег заработаем?

Георгий Суходолин, Генка Самохвалов, Паравашти Суабаху, Олаф Шмидт – ещё один боевой маг из «Белого Орла», их товарищ по борьбе с тёмными магами, – громко засмеялись, но смотрели они на Александра с удивлением.

– Велика сила молитвы, – уклончиво ответил Александр.

Боевые маги из «Белого Орла» связали тёмных заклинаниями и утащили в университет. Пока волшебники разбирались, что тёмные натворили в этом штабе, пока отзывали танки с Прохоровки, те успели попасть в засаду. Фашистские танки это, впрочем, не спасло – сумевшие избежать попадания в противотанковый ров отчаянные советские танкисты нащупали проход, на большой скорости сблизились с «Тиграми» и расстреляли их в борта и с кормы. Погибло много советских танков, но с советской стороны резервы ещё были. А вот с немецкой «Тигров» уже не было. Наступление провалилось, фашисты перешли к обороне.

Тёмные маги оказались из той группы, что мечтала о мировом господстве, о порабощении всех немагов магами и о победе фашистов как орудия господства магов. О тех, кто создавал зомби из числа погибших людей, они ничего не знали.

12 июля началось наступление советских войск на Орловском направлении, и вот тут-то волшебникам пришлось постараться. Они постоянно находились в боевых порядках, времени не было даже на то, чтобы слетать на обед в Университет.

В Орловском выступе и вокруг него скопилось множество советских и фашистских войск. Было похоже на то, что действительно начинается решающее сражение Второй Мировой. С советской стороны было собрано 28 000 орудий и миномётов, 4062 танка и САУ, более 3000 боевых самолётов, полтора миллиона человек.

С немецкой стороны оборонялись 600 000 человек, 6000 орудий и миномётов, 1000 танков и САУ, 1100 самолётов. При этом было очевидно, что в результате окончания наступления на Курск немцы перебросят резервы в размере 200 000 человек и нескольких танковых дивизий. Для немцев удержание орловского выступа было критически необходимо для того, чтобы можно было развивать наступление в направлении на верховья Волги и Дона – в сердце России. Советским войскам было необходимо срезать Орловский выступ, чтобы устранить угрозу фланговых ударов: имея такой нависающий над собой выступ, советские войска не могли развивать наступление ни на юге, ни на севере.

– Не возьмут, моя цифра – один к семи соотношение необходимо, – авторитетно заявил Валентин Соколов, глядя на игрушечные макеты танков, ползущие по ящику с песком. Если в начале учебного года он с трудом отличал самоходку от танка, то теперь, после того, как целый год читал генштабистские учебники разных генштабов, мог предсказать исход любой битвы с точностью до нескольких процентов.

Студенты находились в одной из дальних заброшенных пещер университета, которую им выделили для создания макета местности. Ящик с песком был магически расширен и почти точно передавал местность под Орлом. На нём студенты проигрывали различные возможности развития ситуации. На этот раз Веселов наступал советскими войсками, а Майоров (он уже мог управлять магией макетами) оборонялся за фашистов.

Соколов продолжал развивать теорию:

– У фашистов развитая система дорог, местность пересеченная, они могут замаскировать танки и самоходки, отстрелять наступающих, потом перекинуть войска на другой участок и повторить то же самое. Смотрите: идут танки в атаку. Предположим, одинаковые танки. Первый танк наступающих подбивают из засады. Второй танк наступающих стреляет по обнаружившему себя танку обороняющихся. Тут или-или: может, попадёт, может, промажет. Скорее, промажет – танк обороняющихся замаскирован и в укреплении, а наступающие на этом направлении вынуждены наступать «в лоб»: местность сильно изрезана оврагами и реками, так что они как на ладони. В итоге второй танк наступающих подбит. Только третий танк наступающих имеет реальный шанс поразить обороняющегося, выпустив за это время два снаряда. Но не факт, что танк обороняющихся будет этого ждать, он может отступить или сменить позицию. Скорее всего, наступление захлебнётся, а место танков у обороняющихся займут пехотные части с пушками. После этого обороняющиеся перевозят танки на место нового наступления, дороги у них хорошие, в том числе новые рокадные железные дороги – и там ситуация повторяется, потери один к двум – а если в первом случае танк уцелел, то один к четырём. Таким образом, для наступления нужно наступать по трём направлениям, и на каждом число танков у наступающих должно быть вдвое больше, чем у обороняющихся. А ещё есть и пушки, и самолёты. И укрепления они тут два года строили. А у советских войск нет дорог, кроме несчастных просёлков, – говорил Соколов, глядя на свои подсчёты, – это значит, что где танковая часть начала наступать, там она и вынуждена будет наступать далее. Почти никакого манёвра резервами. Моя цифра – перевес наступающих должен быть семь к одному, иначе не возьмут.

– А ещё у немцев состав обстрелянный, только из наступательных боёв. У нас большинство частей – новобранцы. Я с танкистами поболтал – у них вождения 12 часов всего было и стреляли только по неподвижным мишеням. Плюс «тигры» и «фердинанды» могут начинать расстреливать Т-34 с двух километров, а Т-34 нужно сблизиться до 700–800 метров, чтобы начать пробивать «зверей». Наши выпускают всё те же Т-34 с короткоствольной 76-мм пушкой, что и в 1941 году, а немцы поставили на свои танки 88-мм и 75-мм длинноствольные пушки, у них бронепробиваемость в полтора раза больше. А ещё большинство советских танков произведено в 1942 – начале 1943 года, тогда было сложно с легирующими добавками, и танки варили из обычной углеродистой стали, она при любом попадании осколками всех внутри выкосит. По сути, это не танки, а броневики, самоходки небронированные, – добавил Майоров.

– С такими силами советские войска Орёл не возьмут, будет то же, что подо Ржевом – все танки спалят, народ положат, и всё. Если только не будет какого-нибудь чуда, – сказал Соколов и посмотрел на Веселова.

– На меня не смотри. Прямое вмешательство в ход военных действий недопустимо. Немаги не должны знать о магах, тем более о волшебниках, – сказал Александр.

– Я не об этом. Я о другом – знаешь, надо придумать что-нибудь такое, наподобие укола в нервный узел.

– Вот досада! Проиграл! Отвлекают тут! – воскликнул Александр с досадой, убеждаясь в том, что его войска разбиты и далее наступать не могут. Но сам он знал, что Соколов тут ни при чём: к этому результату они приходили каждый раз, когда обыгрывали ситуацию. Немцы, измотав советские войска, немного отходили, а у советской стороны не оставалось сил даже взять Орёл. Результат был неизменен, кто бы ни играл за немцев или за СССР, – обороняющиеся быстро маневрировали резервами, создавали локальное превосходство и выбивали наступающие танки, а танки наступающих топтались на форсировании рек и несли большие потери.

– И это мы даже не учитываем, что у немцев танки немного дальнобойнее и танкисты лучше обучены, – сказал Майоров, убирая волшебную палочку. Он был огорчён не меньше Александра.

– Нам действительно надо что-нибудь придумать, – сказал Александр, – если мы не прыгнем выше головы, то дело можно считать загубленным.

– Ну, как тут наши стратиги? Что показало моделирование танкового наступления? – весело спросил Олаф Шмидт, входя в пещеру. От него пахло порохом – он только вернулся с передовой. Посмотрев на кислые мины студентов, он сбросил весёлость: – Что, всё так плохо?

– Нет, гораздо хуже, – ответил Майоров, – Георгий Суходолин заходил, сказал, что у советских войск нет ни толковой радиосвязи, ни авианаводчиков. Так что авиация считайте отсутствует, управление прорвавшимися в тыл врага танками тоже. Если немцы хотя бы самолёты – разведчики пошлют, это будет избиение, причём без каких-либо тёмных магов. А как там дела на фронте?

– Дождь начался. Похоже, всё ближайшее время будут идти дожди. Это минус – всё снабжение встанет и танки не везде пройдут. Пока они взламывают первые рубежи, положение которых известно, артиллерия работает хорошо – огневой налет по часу, бомбардировщики отработали – на каждом направлении по тысяче самолётовылетов. Это сила. Первый рубеж они взломают, но это они и раньше умели. Продвинутся на 5–7 километров. А вот что будет, когда вся масса вперёд двинется, артиллерия отстанет, танки потеряют связь с пехотой – это вопрос. Кроме того, они сами себе радиосвязь запретили – для скрытности якобы. Провода везде тянут. Потеряют они эти провода, как только первые километры проедут. Раньше их немцы на этом и ловили, на потере связи и управления. А почему бы нам, кстати, не стать этой связью? – подсказал идею Олаф и куда-то ушел своей тяжелой, переваливающейся походкой – он был ужасно, невероятно толст.