Увидеть весь мир в крупице песка… - Юрий Андреевич Бацуев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
17. 05. 1965 г.
Журналист, который числился когда-то «машинисткой» в штате районной газеты в пос. Талгар, проснулся неожиданно в четыре часа ночи и у входа в палатку увидел вдруг Виктора, тот что-то высматривал.
– Что случилось, Виктор, почему вы здесь? – спросонья выпалил будущий корреспондент.
– Пальму ищу, – пробормотал Виктор и стал заглядывать под раскладушку.
– Так вот она Пальма-то. – Пальма стояла у входа, повиливая хвостом.
– И, правда, – неловко спохватился Виктор, развернулся, но, зацепившись стволом ружья за край палатки, задержался, выпутываясь. Наконец, он высвободился и, выругавшись вслух своим крепким басом, исчез в тёмно-синей наружной мгле.
– Куда эта вы, Виктор? – крикнул вдогонку журналист и услышал в ответ насмешливое:
– На охоту!
Наутро всё выяснилось. И когда мы уже ехали в Алма-Ату, журналист, не без злорадства, осведомился:
– Ну как, Виктор, ходили на охоту?
– Ходил.
– Так ведь охота запрещена (раньше он просил у Виктора три патрона, но тот ему отказал, ссылаясь на то, что охота запрещена).
– А я так попугать фазанов ходил, – ответил Виктор.
А дело было так. Фляга с брагой стояла у начальников в палатке. Она и усыпила хозяев положения. Однако когда наступило раннее похмельное утро, браги во фляге не оказалось. Виктор решил выяснить, кто посмел её «потребить». Он, взяв ружьё якобы на охоту, стал искать Пальму (тире брагу) по палаткам. И только после того, как были пронюханы все кружки, начальство пришло к выводу, что во фляге была дырка, которая и явилась причиной создавшегося бедствия. Так с больной головой и поехали в столицу. Журналист только ликовал и уже на обратном пути шутил по этому поводу следующим образом:
– А дырку-то во фляге проделал я, ха-ха, гвоздиком; всё-равно, думаю, не дадут попробовать, а ведь я и ямку рыл для этого зелья. Виктор уже не обижался на журналиста. Обида была проявлена несколько раньше, когда перед тем как зайти в хлебный магазин журналист почти шутя, сказал: «Виктор, прекратите шуметь на меня и оставьте свой тон, пожалуйста, в конце концов, подерёмся мы из-за этого». На что Виктор уже в магазине в полтора тона выше, чем следует в подобных заведениях, ответил: «Пошёл вон отсюда, подлец!» – это он адресовал журналисту, а нам, видимо нам, остальным присутствующим, включая продавщицу и посторонних покупателей в количестве одного юноши, только, что окончившего девятый класс, да так прямо из школы зашедшего за батоном, Виктор сказал: «Ещё каждая б… будет тут (за сим следовало многоточие, а после многоточия последний схватил первого за шиворот, но шиворот у журналиста был не хилым)… И тут они оба оступились со ступенек, и булыжная земля подставила им свои бока. Дело кончилось возбуждённым перемирием – Виктор сопел, а журналист грустил рядом после дружеского рукопожатия.
Итак, Виктор уже не обижался на своего рабочего пятого разряда и на слова журналиста «А дырку-то во фляге проделал я, ха – ха, и т. д.» благодушно – насмешливо отвечал: «Ну, вот и хорошо, 10 кг сахара и 0,5 кг дрожжей запишем на тебя».
* * *
Уроду-горбуну смотреть вослед – не след.
* * *
В Алма-Ате приняли ещё двух рабочих: Мишу (школьника) и Гену (сына поварихи бабы Иры). В Талды-Кургане встретили Василия Сташкова, который «не сошёлся» с начальником экспедиции Мамедовым, пришлось и его забрать к нам в рабочие.
01. 06. 1965 г.
Я лежал на камнях вверх лицом. Я хотел, чтобы загорели мои глазницы, которые почти всегда прикрыты очками. Машина пришла из Уштобе только в половине пятого.
…Суслик бросился под колёса нашей машины, когда мы отъехали от лагеря совсем немного. Он подождал, а потом, когда машина совсем сравнялась с ним, кинулся под правое колесо. Очень было похоже на самоубийство. А потом мы все замерли стоя в кузове, когда вдруг увидели удирающего маленького птенца – машина мчалась на большой скорости и облегчённо вздохнули, когда он из-под самого баллона выскочил и побежал, что – то выкрикивая, к кустам. Дрофу красавку – матушку птенчика увидели уже после того, как журналист накрыл шляпой малыша. Хором решили отпустить – чем кормить?
Вечером, подъезжая к лагерю, опять увидели дрофёнка, удирающего со всех ног. Лисы сейчас жируют, недаром «рыжую» видели сегодня в этом же месте. Одним словом, лес и степь оживают (журналист с Валеркой утром поймали фазанёнка, но рыбачка Шура со слезами уговорила отпустить). А позавчера чуть не наехали на барсука. Бегает он неуклюже. Виктор застучал по кабине и шофёр притормозил, давая возможность тому скрыться.
На закидушку утром вытащили четыре судака. Судаки красивые, прозрачные.
03. 06. 1965 г.
Ирина Ивановна – женщина с классовым подходом к общей массе суп подает сначала начальникам. В полевых отрядах так не принято. Сразу видно – не бывалый человек.
…Художник разделывал черепаху, как вдруг уловил запах жареной дрофы, которую в 50-ти метрах от художника уплетал «удельный князь» Виктор. Сегодня он был в духе: кроме дрофы подстрелил ещё зайца. Правда, рассказывают, что это ему удалось не сразу, после двух выстрелов мелкашку пришлось заменить ружьём, заряженным картечью. Но, что ни говори, заяц был убит наповал удельным князем и поэтому князь сегодня был «в духе». О, а как он подъезжал и как въехал в лагерь, в этот-то момент и приросла к нему кличка «удельный князь», в этот-то момент она более всего и соответствовала этой властной, не терпящей чужого мнения натуре. Властная натура окинула лагерь взглядом и произнесла – Хм, что-то никто и не подходит?.. Вот тут-то мы и бросились к машине и снизу вверх кротко и наперебой заспрашивали: «А что такое? Надо помочь или ещё что?»
– Да, сегодня полная машина барахла, – и «князь» бросил мешок далеко на землю, в нём был обезглавленный заяц. И ещё он бросил дрофу. Больше бросать было нечего. И нам подали дрофёнка в чьём-то обгаженном птенцом накомарнике. Мы после этого, хотя и перемаргивались, но «трепетали». Нам казалось, князь сегодня, более чем когда-либо имеет право обижать нас с пристрастим, ведь у него удача. Но мы ошиблись и очень. У него было чудесное настроение потому что, когда шофёр во время ужина, заметив в рыбьей голове червя, выругался и хлопнул этой головой об стол, князь крякнул и сказал: «А я люблю червей,
