Божественная карусель - Олег Михайлович Шепель

Разговор только начинался. А на улице господствовала, пожалуй, лучшая пора года – начало лета, когда уже позади зимние холода и метели, весенние слякоть и грязь, а впереди теплые длинные солнечные дни, наполненные запахом зеленых трав, прохладою рек, отдыхом и радостью бытия.

Никак не верилось, что кому-то это все так надоело.

Божественная карусель

Повесть

Трансляция выступления велась из зала для торжественных государственных церемоний по телевизионным каналам всего мира. Это была кульминация еще одной, теперь уже заключительной, инаугурации Олега Константиновича Шевро́нского на должность Президента еще одной, теперь уже заключительной страны. Стремительной походкой стосемидесятипятилетний молодой человек, на вид лет тридцати пяти, стоявший в окружении приближенных, священнослужителей, журналистов, взошел к микрофонам по белоснежной лестнице и уже знакомым для всех жителей Земли голосом стал произносить текст очередной присяги: «Сегодня, в год 2135-й от Рождества Христова, принимая на себя обязанности Президента страны, клянусь отдавать все свои силы ее процветанию, сохранению суверенитета и независимости. Вместе с тем свидетельствую, что, поскольку в настоящий момент являюсь Президентом всех остальных стран мира, то сегодняшняя инаугурация ставит точку в длительном и кровопролитном движении человечества к Единству…».

Формально все государства на Земле оставались суверенными, независимыми территориями, имеющими право избирать своего Главу или Премьер-министра всеобщим, прямым, тайным голосованием. Но поскольку практическим результатом этих голосований было избрание одного и того же человека, то все понимали, что проводимое мероприятие фактически завершало политическое объединение Человечества.

1

За окном лаборатории молекулярной генетики дождевыми облаками проплывал унылый осенний вечер 2030 года, своей будничностью чудесно маскировавший ослепительную яркость произошедшего события, о котором, по мнению семидесятилетнего заведующего университетской лабораторией Шевронского, пока никому не следовало знать, – в руках Олега Константиновича оказалось «Средство Макропулоса». Разумеется, не то, что описал в своей фантастической сказке Карел Чапек, но с тем самым свойством эликсира жизни, дарующим физическое бессмертие. В этот поздний час в помещении находились только двое: сам Шевронский и его знакомый, ровесник – Алексей Андреевич Зу́бров, который отнюдь не являлся сотрудником Института, но частенько приходил в лабораторию по просьбе Олега Константиновича в часы, когда все здание уже почти полностью пустело.

Взглянув на только что распечатанные принтером результаты последних экспериментов, свидетельствующие лишь о возможном, почти незначительном омоложении подопытных обезьян, Шевронский сразу поверил в увиденное и бросился к напарнику:

– Алексей! Они молодеют! Наши обезьянки молодеют! Теперь в моих руках «Средство Макропулоса», – с видом победителя уселся в кресло и продолжал как бы сам с собой: – Наивный Чапек! Он полагал, что кто-то отречется от возможности продления жизни во имя абстрактно-мифических интересов всего Человечества. В реальной жизни вряд ли кто станет отказываться от личного бессмертия. Ты знаешь, Алексей Андреевич, – вновь обратился Шевронский к собеседнику, – теперь передо мной очень непростая задача – оформить патент.

– Не понял. У тебя этих патентов почти сотня. В чем проблема?

– Проблема в том, что единственным автором и владельцем патента должно быть только одно физическое лицо – твой покорный слуга, Олег Константинович Шевронский. Понимаешь? Не университет как юридическое лицо, не сотрудники лаборатории как… Ну, ты понял. Только я. Это очень важно. В противном случае моим результатом воспользуются другие: федеральные, коммерческие, а скорее всего, в конечном счете, мафиозные структуры, словом, те, у кого в стране реальная власть. Но я не таков – результаты моей работы сейчас в моих руках и я не собираюсь делиться ими ни с кем! – встал и заходил по лаборатории. – Теперь необходимо умудриться «застолбить» приоритет, опубликовав полученные результаты, и в то же время никому не дать существенных сведений о конкретном способе их достижения. Открыть свой частный институт, в который перевести весь состав своей лаборатории, возглавляемой мною… – Шевронский на секунду задумался и тут же сам удивился результату своих раздумий, – почти 10 лет! Цену на свое средство, сулящее физическое бессмертие, установлю сперва такую, что приобрести его смогут только олигархи. А потом… Потом посмотрим. Но первым человеком, на котором будет поставлен эксперимент по омоложению организма, буду, конечно, я сам – Олег Константинович Шевронский. У меня предчувствие, что все получится, – остановился и пристально посмотрел на Зуброва. – Ведь ты мне поможешь?

– Но ведь я не сотрудник лаборатории и даже не работник Института.

– А что, хочешь им стать?

– Нет.

– Скажи, Алексей Андреевич Зубров, посмотри мне в глаза и скажи – ты мне поможешь?

– Помогу, – не только услышал, но и увидел в глазах Алексея Шевронский.

Внешность Зуброва, особенно его крупные черные, чуть навыкате глаза, свидетельствовала о незаурядной духовной мощи этого человека. Почти у всякого, проходящего мимо него на улице, возникало искушение оглянуться, чтобы еще раз увидеть невысокую сухую фигуру, от которой исходило что-то мистическое. Сам Алексей Зубров называл себя «ведун», то есть ведьма мужского пола. Но при этом подчеркивал, что происходит это название от слова «ведать», означающего «знать». Больше, чем другие. Он действительно знал. О любом человеке Алексей Зубров мог точно рассказать, что с ним было и, в общих чертах, что будет. Мог поставить диагноз болеющему и вылечить его. Мог и наоборот, сделать здорового больным. Причем за деньги практиковал и то и другое. Зло творил по отношению к тем, кто действительно, по его мнению, заслуживал наказания. На возражения Шевронского, что наказание – это прерогатива Господа и любое зло возвращается к творящему его, говорил, что знает защиту от кармического наказания. Однажды Олег Константинович узнал, что Зубров, получив от кого-то очень дорогой заказ, умертвил достаточно известного негодяя. Шевронский решил порвать всякие отношения со своим подозрительным знакомым, о чем и заявил ему в самой нелицеприятной форме. Но в ответ услышал спокойное разъяснение о том, что этот человек не убит, а реинкарнирован, что в ближайшее время его душа вновь появится на этом свете в теле какого-нибудь новорожденного, что общество теперь избавлено от очередного источника зла, что сам реинкарнированный теперь имеет возможность скорректировать свою судьбу… Шевронский поверил. Не поверить этим глазам было невозможно. И когда Олег Константинович вдруг очень тяжело заболел, то даже просил Зуброва: «Реинкарнируй меня, силы терпеть уже иссякли», но в ответ услышал: «Нет! Ты мне еще нужен будешь здесь. Я лучше помогу тебе вылечиться». И с тех пор при всякой житейской или творческой проблеме, возникающей у Шевронского, Алексей Зубров всегда оказывал ему свою поддержку. Вот и сейчас, прося Зуброва о помощи, Олег Константинович знал – отказа не будет.

Домой Шевронский возвращался на метро. Своей машины не было, да он