Любовь и слава - Патриция Хэган

– Да я знаю, девочка, знаю! – кивнул Сэм и засмеялся. – Только мне ужасно нравится тебя дразнить, солнышко. Ужасно нравится, когда твои розовые щечки розовеют еще больше!

Китти смутилась, но все равно рассмеялась. Сэм знал про них почти все, что можно было знать. Он вошел в ее жизнь одновременно с Тревисом. Вместе они хлебнули достаточно горя. Сэм был здесь тогда, когда Тревис убил Натана. Он помог им выкопать могилу для Джона Райта. И именно он шептал последние слова молитвы над гробом ее отца.

Китти внимательно взглянула на гостя. Сэм не очень-то изменился за эти годы, если не считать появившейся седины в каштановой шевелюре и такой же каштановой бороде. Над добрыми, внимательными глазами нависли густые брови. Да еще прибавилось несколько лишних фунтов вокруг талии. А в остальном – в остальном это был все тот же милый Сэм. Хотя Китти нередко поддразнивала его из-за этих лишних фунтов.

– Как сын? – спросил Бачер, поглаживая бороду.

– Спит. Никогда не знала, что трехлетний ребенок может быть таким активным. Боюсь, он вдобавок может оказаться и таким же упрямым, как его отец. – Китти многозначительно кивнула в сторону Тревиса.

– А вы оба чертовски упрямые, моя девочка, – усмехнулся Сэм. – Пожалуй, такого сходства характеров, как у вас с Тревисом, я никогда не встречал. Так что малышу Джону все передается по справедливости.

– Неизвестно, кто из нас более упрямый! – улыбнулся Тревис с таким довольным видом, что Китти разозлилась. – Садись-ка, Сэм, и поешь. Китти наготовила много всего, но сейчас дуется и есть не хочет. А поскольку в наши дни еду достать не так-то легко, не будем же мы ее выбрасывать!

Сэм сел и с жадностью облизал губы:

– Никогда не мог отказаться от еды, приготовленной Китти. – Бросив взгляд на молодую женщину, он шепотом спросил: – Из-за чего ты дуешься, солнышко? Если он только посмеет тебя обидеть, обращайся ко мне за помощью.

– Китти считает, что может выполнять мужскую работу, – выпалил Тревис.

– Ну что ж тут такого – ведь она всегда выполняла мужскую работу, – удивился Сэм, приподнимая бровь. – Вспомни, в тех проклятых госпиталях она делала то, от чего теряли сознание взрослые мужчины.

– Тогда было все по-другому. Тогда была война. А сейчас она хочет стоять за плугом. Но моя жена никогда в поле работать не будет.

Китти умоляюще сложила руки:

– Ну скажи мне, Сэм, что плохого, если жена помогает мужу? Сколько ты знаешь фермерских жен, которые бы не работали в поле?

– Достаточно того, что она мчится верхом в самую полночь, чтобы родить ребенка, – продолжал Тревис, не давая Сэму сказать и слова. – Я удивляюсь, как она до сих пор не надумала оставить мне Джона и уехать в Голдсборо, чтобы там круглосуточно работать в больнице.

– Тревис, это несправедливо! – Китти отчаянно моргала, твердо решив, что ни за что не заплачет.

Сэм похлопал ее по плечу, понимая, как ей трудно:

– Успокойся, дорогая. В любом случае ты слишком хорошенькая, чтобы жариться на солнце. А кроме того, ты сама знаешь не хуже меня, что если твоему мужу что-нибудь взбредет в голову, то спорить с ним бесполезно.

Китти взглянула на Тревиса и выдержала его твердый взгляд. Сэм абсолютно прав. Воля у Тревиса такая же железная, как у нее. Но поскольку он мужчина, то обычно выигрывает именно он. А с этим Китти никогда смириться не могла, несмотря на всю ее любовь к мужу.

– Стоит мне ей поддаться, и она начнет лечить всех вокруг. – Тревис снова повернулся к Сэму. – Ей все равно, что эти люди ее ненавидят и будут ненавидеть всегда.

– А меня вовсе не все ненавидят, – возразила Китти. – Здесь есть и славные люди, например, вдова Мэтти Гласс и ее мальчики.

– Но ты не врач, ты – моя жена!

Тут вмешался Сэм:

– Китти всегда была умницей по части лечения, Тревис, и…

– Чего ради ты сюда приехал, Сэм? – резко оборвал друга Тревис. И тут же голос его смягчился. – Как твои дела?

– В городе спокойно, – ровным тоном отвечал Сэм. – Пожалуй, даже слишком спокойно. У меня это вызывает тревогу.

Китти посмотрела на шерифскую звезду Сэма, сверкавшую на широкой груди, пытаясь понять истинную причину его приезда.

– Тебе по-прежнему нравится быть шерифом? – спросила она.

– Пожалуй, да. После того как Тревис перебрался жить сюда, я не планировал оставаться в Луизиане. Колтрейн для меня почти как брат, и второго такого друга у меня никогда не будет. Или лучше сказать, он мне как сын. Я-то ведь его постарше, как ты знаешь. – Сэм замолчал, налил себе стакан лимонада и добавил: – Но нельзя связывать себя симпатиями. Каждому нужно жить своей жизнью. Недавно мне предложили одну работу получше, правда, временную. Так что мне придется уехать из страны: я не хочу упустить эту работу.

– Так ты уезжаешь? – воскликнул Тревис. – Ты, Сэм, единственный здесь человек, не считая Китти и малыша, который мне дорог?!

– Да я уеду ненадолго, честное слово, – мягко сказал Сэм. – Понимаешь, по поручению правительства я должен поехать на Гаити и в Санто-Доминго. А мне хочется повидать мир.

У Тревиса глаза полезли на лоб.

– Гаити и Санто-Доминго? Зачем?

– Привет! Ты разве не знаешь, что творится в мире? – съехидничал Сэм. – Слишком уж ты засиделся здесь, на этой ферме, Тревис.

Китти заметила, каким огнем разгорелись глаза мужа, когда Сэм стал ему все объяснять. Дело в том, что Гражданская война показала, что американцам нужны островные военно-морские базы в Карибском бассейне. Сам госсекретарь Стьюарт подчеркнул важность этой проблемы.

– В январе нынешнего года в палате представителей на эту тему прошли большие дебаты, – рассказывал Сэм. – Госсекретарь Стьюарт убедил президента Джонсона, чтобы тот внес специальное предложение в конгресс – ввести Санто-Доминго и Гаити в состав Соединенных Штатов. Но конгресс его предложение отклонил. А теперь избрали Гранта, и он собирается дать этому делу ход. Он направляет в этот район специальную комиссию, чтобы все осмотреть на месте.

– И ты едешь в ее составе? – спросил Тревис.

Сэм гордо улыбнулся:

– Меня рекомендовал сам генерал Уильям Шерман. Знаете, Грант назначил его главнокомандующим армии.

– Да, теперь и я горжусь тобой. Я очень уважаю генерала Шермана.

Китти поморщилась:

– Этого мясника! Когда вспомню, что он натворил на Юге…

Тревис взял ее руки в свои.

– Но так было нужно, Китти, – ласково сказал он, и Китти поняла, что больше Колтрейн на нее не сердится. – Генерал Шерман – прекрасный человек.

– Да-а. И он тоже очень хорошего о тебе мнения, – сказал Тревису Сэм и, прежде чем продолжить свой рассказ дальше, нервно взглянул на Китти. – Как объяснили мне, в Доминиканской Республике сейчас два лидера. Одного зовут Педро Сантана, а другого – Буэнавентура Баез. Они попеременно меняются как президенты. Сантана из Испании. Да ты, наверно, помнишь, как он сам себя назвал генерал-губернатором в то время, когда мы там вели войну.