История книги от ее появления до наших дней. История книги на Руси (сборник) - Э. Эггер

Так как мы уже начали философствовать по поводу книг, то останемся ещё на некоторое время в этой высокой области. Произведение, в котором основатель какой-нибудь религии изложил своё учение, становится у народа, среди которого оно появилось, священной книгой, книгой по преимуществу. Таков у учеников Магомета Коран, или собрание наставлений, по их глубокому убеждению, продиктованных свыше этому знаменитому пророку. Таков, говорят, у мексиканцев Попол-Вух. Иногда также догматы и предания народа излагаются в целом ряде произведений, собрание которых составляет книгу; таковы в Индии Веды, собрание религиозных песен, текст которых сохранялся в течение шестнадцати столетий до нашей эры и составляет сущность браминской религии. Таковы в Китае книги, отчасти приписываемые Конфуцию, философу и реформатору, жившему в VI веке до Рождества Христова. У евреев более пространный и всем нам известный под названием Ветхого Завета сборник содержит в себе писания, в которых изложены история, законодательство и религия народа Божия. К этим книгам, обыкновенно называемым каноническими, потому что они включены в канон, т. е. в освящённый духовными властями список, у христиан присоединяются четыре евангелия и другие писания, составляющие Новый Завет; оба Завета вместе у греков получили название Библии. Библия представляет собой по преимуществу книгу всех христианских общин.

В таком частном смысле книга служит некоторым образом выражением национальности; она представляет сущность верований великой семьи народов и иногда служит связью, соединяющей чрезвычайно крепко всех её членов.

Две великие эпопеи, вышедшие из-под пера Гомера, «Илиада» и «Одиссея», имеют почти такой же характер в языческой Греции; но если греки и почитали Гомера, как истолкователя их стародавних верований, однако они никогда не делали из него пророка, вдохновлённого богами. Две его поэмы представляли первоначальную историю и самую древнюю географию эллинского мира; собственно говоря, они не выражали догмат, теологию. Две поэмы Гесиода, «Теогония, или Краткая история богов», и «Труды и дни», сборник наставлений в стихах о земледелии, мореплавании, образе жизни, были также весьма почитаемыми памятниками мудрости древних веков; но они не имели авторитета, подобного авторитету Библии.

Сколько значений слова книга можно бы ещё привести вам! Но мы ограничимся только двумя или тремя.

Древние уже знали книги воспоминаний (libri commentarn или просто commentarii), как, например, воспоминания Юлия Цезаря о войне галлов, по своей простоте представляющие образцовое повествование; они знали счётные книги (libri rationum), в которые гражданин заносил свой приход, а иногда и действия своей повседневной жизни. Имея однажды надобность оправдать пред лицом римского народа свою проконсульскую деятельность в одной провинции, древний оратор и римский генерал, известный в истории под именем Катона Цензора, прочитал страницу из своей счётной книги, страницу, дошедшую до нас, и представляющую свидетельство его редкой бережливости и неподкупности. В христианских семействах, от средних веков до наших дней, также велись Памятные книги, куда заносились главные домашние события, как-то: рождение детей, подробности об их воспитании, об их гражданском, военном или духовном призвании.

А государственная книга? Что такое государственная книга? Это целый ряд списков, в которые занесены, в министерстве финансов, имена всех кредиторов государства, с суммой их долговой претензии. Нельзя не признаться, что хотя эта государственная книга и представляет собой замечательное орудие для хорошего управления финансами, но мало привлекательна для чтения.

А Синяя книга, Жёлтая книга, Зелёная книга и т. д.? Это сборники, издаваемые ежегодно в некоторых европейских государствах министрами иностранных дел; в этих сборниках перепечатываются главные дипломатические документы. Каждое государство избрало для обложки этих книг особый цвет, который и служит для отличия их; у Франции, например, жёлтая обложка, у Англии синяя, у Австрии красная, у Италии зелёная.

Глава III. Книга у греков и римлян

Библиотеки, – Торговля книгами. – Участь поэтической книги. – Книжные лавки – место свидания учёных и библиофилов. – Гомеровские поэмы долго передаются на память. – Микроскопические издания. – Стенные карты. – Хроника острова Пароса. – История в барельефах для употребления школ.

В то время, на котором мы остановились в предыдущей главе, сделав длинное отступление, ремесло переписчиков, переплётчиков, книгопродавцев находилось уже в полном процветании. Книги приготовлялись всяких размеров, всякого формата; появлялись дорогие издания, компактные издания, издания с примечаниями, издания иллюстрированные, или по крайней мере украшенные портретом автора. Частные лица спорили в щедрости с царственными особами и республиками, основывая громадные библиотеки, обогащая и организуя их. В Афинах, городе эллинском по преимуществу, городе чрезвычайно гордившемся своим превосходством над другими греческими городами и даже над своими победителями, римлянами, сыновья которых стремились в их школы, в этих Афинах вы, вероятно, нашли бы только греческие книги. Там господствовало презрение ко всякой иностранной литературе. Александрийская библиотека открылась уже более широко и для других сочинений, кроме сочинений эллинов; она имела уже все еврейские оригиналы всех книг Ветхого Завета, которые были переведены в этом городе на греческий язык для употребления весьма многочисленных евреев, забывших свой родной язык; этот перевод известен под названием перевода семидесяти толковников. Основанная в Египте, при самом впадении Нила в Средиземное море, Александрия имела также громадное население египтян, в числе которых было немало учёных, способных перевести на греческий язык некоторые из произведений египетских писателей, относящихся к первоначальным временам удивительной цивилизации, так долго процветавшей в этой стране. Так, один жрец, по имени Манетон, перевёл с египетского языка хронологию царей, от самого начала до того времени, в которое он жил сам, т. е. до царствования Птолемея Филадельфа; три века спустя другой переводчик, вероятно, грек по происхождению, Херемон, написал книгу об иероглифах, в которой объяснил, конечно, для своих соотечественников, тайны языка фараонов. Как жаль, что подобные сочинения не дошли до нас целиком, что от некоторых из них нам остались только клочки, а от других даже один лишь заголовок! Сохранившись до нашего времени, они избавили бы от большого труда учёных, называемых ныне египтологами и занимающихся, с необыкновенной проницательностью, истолкованием трёх различных видов письменности, оставшихся нам на памятниках и папирусах древнего Египта.

Но главным образом вы в Риме нашли бы, в начале христианской эры, богатые книгохранилища, основанные и организованные учёными, которые ещё не были лингвистами по профессии, какие есть ныне, но интересовались сочинениями, написанными на различных языках. Этрусские писатели присоединили свою долю к богатствам библиотеки, которую Цезарь поручил заботам первого учёного его времени, Теренция Варрона. После покорения в Африке карфагенян, римляне вывезли из их земли книги, написанные на пуническом, т. е. финикийском языке, в особенности же трактаты о земледелии, которые были скоро переведены на латинский язык для употребления римлян; но Греция по преимуществу наводняла римские рынки своими произведениями; а так как римская литература соперничала в плодовитости с литературой греков, то в главных римских библиотеках пришлось создать два отделения: одно для греческих книг, другое – для латинских; причём каждое отделение имело своего хранителя. Иные из этих хранителей, как, например, грамматик Юлий Гигинус, отпущенник Августа и друг Овидия, оставили славное имя в истории литературы; было даже время, когда надсмотр над библиотеками был одной из важных должностей в империи. При императоре Адриане эту должность занимал Кай Юлий Вестинус, который, кажется, был также в это царствование и начальником императорской канцелярии. Около того же времени, в Риме умер грек Епафродит, родившийся рабом; благодаря своим познаниям сделавшись наставником сына одного египетского правителя, он приобрёл громадные богатства, имел два дома в Риме, в торговом квартале. В этих двух домах, если верить его биографу, он собрал тридцать тысяч томов, избранных из числа самых лучших и самых редких.

Рим был в то время городом, изобиловавшим учёными и любителями чтения. Утром вы могли встретить на улицах мальчика, отправляющегося, как описывает нам поэт Ювенал, в школу, в сопровождении маленького невольника, нёсшего за ним в сумке его учебники, тетрадки и письменные принадлежности. Иной из этих учеников получал даже в награду прелестный экземпляр какого-нибудь классика, сообразно обычаю, первый пример которому подал в Греции Исократ и которому последовал римский профессор Верий Флакк. Учитель школы, в свою очередь, имел небольшой запас книг с заметками его самого или кого-нибудь из его собратьев, которыми он и пользовался при своих уроках. По дороге в школу попадались книжные лавки, выставки книг на открытом воздухе, где, прежде чем купить книгу, можно было перелистать её и до некоторой степени ознакомиться с её содержанием, как мы делаем это и ныне.