Двойник президента России - Владимир Круковер

Впрочем, жесткое расписание внешкольных занятий (немецкий язык, этика, политэкономия, дзюдо, лыжи, конный спорт, плавание) не оставляли ему времени для самокопания и детский грех быстро ушел в прошлое. Мальчики его класса взрослели быстро, так как воспитывались излишне серьезно, с конкретным прицелом на руководящую работу. Последние эротические проблемы будущий президент ликвидировал при помощи домработницы, моложавой хохлушки Дуси.

В дальнейшем его жизнь была просчитанной заранее, конкретной и рациональной. Он много работал, постоянно совершенствовал знания и физическое развитие, стабильно продвигался по ступенькам государственной службы. Его психика была уравновешенной, специальные тренировки в спецшколах подготовили его, как думалось, к любым неожиданностям. Но теперь, сидя на нелепом табурете, он осознал, что те неожиданности были ожидаемыми, прогнозируемыми. И нечто, перебросившее его из кремлевской квартиры сюда, на окраину Москвы, выходило за рамки его мышления.

Немного оправившись от шока президент набрал телефон своего референта. Услышав знакомый голос, спросил:

— Петр Ильич, сколько времени?

— Кто это говорит? — спросили его встревожено.

— Ты что, не узнал?

— Кого я должен узнать? — ответили после секундной заминки еще более встревожено.

Президент буквально увидел, как референт машет рукой охраннику, приказывая включить запись и попытаться выяснить местонахождение странного абонента. Самые худшие предположения подтверждались, его не узнали. Прервав связь он позвонил жене. Но и там его не узнали. Нечто вычеркнуло президента из реальности.

В дверь постучали. Президент открыл хилый английский замок. В квартиру вбежал толстый бультерьер, а его хозяин, еще более толстый мужик в дорогом костюме и с непременной цепью на жирной шее, процедил:

— Ну ты, оставляю Братишку до вечера, как договаривались.

Пес неуклюже встал на задние лапы и попытался лизнуть президента в щеку, но не достал. Он явно его узнал. Этот факт полностью разрушал гипотезу о том, что какая–то группа, затеявшая переворот, усыпила президента и перенесла его в чужую жизнь.

Он пошел на кухню, вскипятил воду в чумазом чайнике, засыпал в щербатую чашку три ложки дешевого кофе, пять ложек сахара и выпил маленькими глотками. Допинг ударил в мозг, как спирт. Но сознание не желало принимать абсурдную ситуацию. Если бы не специальная подготовка, он мог бы лишиться рассудка.

«Может, это все наркотический бред, а я лежу у себя дома?» — подумал президент.

Он вновь сидел на табурете, механически приняв расслабляющую позу кучера. Пес все же изловчился, мазанул шершавым языком по щеке. Президент вздрогнул, брезгливо утер щеку тыльной стороной ладони. Он был человеком действия, а сейчас не был способен даже наметить хоть какой–нибудь план.

И все же он встал, быстро оделся в маленький ему костюм — джинсы, куртка и футболка, встал на табуретку, вынул из тайника деньги, сунул их в задний карман, поискал ключ, обнаружил его на гвоздике у двери, отпихнул собаку, вознамерившуюся выскочить вместе с ним, вышел из квартиры, захлопнув английский замок, бегом спустился по грязной лестнице, вышел на улицу и осмотрелся.

Он недостаточно хорошо знал периферийную Москву, так как его родным городом был Ленинград. Но метро находилось почти рядом и вывеска «Свиблово» помогла ему сориентироваться. Он прошел в метро, замешкался. Последний раз он пользовался общественным транспортом в пятнадцать лет, когда тайком от охраны съездил на свидание с простой девчонкой из семьи рабочих. Не мог же он прибыть к ней на машине с шофером и охраной. Посмотрев, как проходят через турникет другие люди, он подошел к окошку и попытался купит карточку. Но баба за окошком швырнула ему доллары обратно и визгливо потребовала рубли.

— Где тут можно разменять доллары? — спросил он у очереди.

— В ларьках у входа, — ответили ему, — где айзеры торгуют.

Он поднялся по лестнице, заглянул в один ларек, во второй. Увидев смуглую рожу, протянул свою двадцатку.

— По тридцать рублев, да? — сказал нерусский.

— Но курс же другой, — возмутился президент.

— Слюшай, — сказал кавказец, — я тебе банк — нет? Будешь менять?

— Буду, — сказал президент.

Он получил деньги пятидесятирублевками, вновь спустился в метро, купил карточку на десять поездок, прошел через турникет, внимательно прочитал на перроне маршрутные таблички и сел в поезд, идущий в центр.

Он ехал, несколько удивленно рассматривая сонных, каких–то встрепанных пассажиров. Впервые за много лет он оказался в толпе простого люда, и это ему не нравилось. Дискомфорт, который он испытал в момент пробуждения, расшатывал его нервы. А ведь он гордился своей тренированной психикой. Он вспомнил, как в детстве прочитал «Принца и нищего» и удивился алогичности поведения принца. Уж он бы в такой ситуации вел бы себя совсем по другому. По крайней мере, не визжал бы на каждом углу, что он сын короля. Напротив, принял бы предложенный образ, сориентировался, освоился, вжился, а потом осторожно приступил к поискам контактов с дворцом. Через конюхов, дворовых мальчиков или поварят.

Это воспоминание успокоило президента. Сейчас он оказался в похожей ситуации, следовательно стоило вести себя так, как планировал в детстве.

Он вышел на остановке «Китай–город», неспешно прошел по улице. Около витрины магазина остановился. Там, вплотную к стеклу, работал рекламный телевизор, шли утренние новости. Слышно было хорошо.

— Сегодня новый президент проведет ряд ознакомительных встреч, — сказал диктор. — Послы разных государств вручат ему приветственные и поздравительные тексты.

На экране появился президент. Он шел, окруженный охраной, как–то затравленно смотрел по сторонам. Это был тот самый человек, фотография которого была на паспорте. Тот самый, в чьем жилье настоящий президент сегодня проснулся, дрессировщик собак.

«Черт–те что! — подумал президент. — Я знаю все разработки парапсихологического отдела, ничего подобного там делать не умеют. А если это примитивная подмена, то тоже как–то не складывается: окружение реагирует на этого собачника как на настоящего главу государства».

Президент был в полнейшей растерянности. Он был готов к многому, к самому экстремальному. Так его учили. Но происходящие выходило за рамки разумного. И к этому он не был готов.

Новости прервались рекламой. Противный детский голосок ныл: «Мам! Мам! Мам!». Когда мама вскинулась со сна, этот голосок пожелал ей доброго утра, а девчонка протянула стакан нектара «Моя семья». Президент редко смотрел телевизор. К тому же с рекламой он не сталкивался: специальная служба готовила выжимку информации ТВ, очищала ее от всего лишнего. А художественные фильмы или спектакли он смотрел «живьем» или в лазерной записи.

О фирме «Моя семья» он что–то слышал. Кажется то, что их псевдосоки и нектары, изготовленные из плохой эссенции, вредят здоровью. Кто–то из медиков докладывал. Он тогда повелел разбираться самим и не забивать ему голову такими мелочами.

«Теперь понятно, почему любая реклама выглядит пародийно, — подумал президент. — Слишком мелка тема. Когда патлатый чудак с невероятным пафосом ВЕЩАЕТ о достоинствах дорогостоящего пылесоса «с водной очисткой» — это глупо и жалко. Обычно публичная, сознательная глупость вызывает смех. Смеемся же простой народ над потугами Жириновского выглядеть приличным человеком. Забавно было бы рассказать этому народу, кто такой Жирик на самом деле и почему он непотопляем. Но нельзя, секреты ФСБ — табу даже для президента».

Он вообразил монолог Гамлета на тему: «У меня болит живот. Быть или не быть! Сходить в туалет?! Нет! Лучше выпить таблетку имодиума!!!» Это было смешно.

«Со временем, — подумал он, — мы разрешим единственно правильную форму рекламы — честный рассказ о товаре, с указанием его цены, достоинств и недостатков. Нечто, вроде «Магазина на диване», но без гамлетовских монологов «о единственном и неповторимом стиральном порошке». Если бы кто–то вдумался: «Моя мама — лучший в мире выдумщик и лучший в мире друг!» Эту сентенцию произносит смазливый карапуз, чья ленивая мама подменяет нормальную готовку еды бульонным кубиком. Махровый идиотизм. Особенно, если учесть, что использование этих кубиков может быть опасным для здоровья».

Реклама кончилась, на экране появились батюшка и ребенок, который спросил: «Можно ли играть в компьютер?» Батюшка ответил важно: «Играть в компьютерные игры вредно для души. Думается, компьютер нужно употреблять по своему прямому назначению: надо тебе красиво написать реферат, подготовить доклад — набери на компьютере, покажи, что ты умеешь на этой машинке работать, но, конечно, пасьянс не раскладывай, не дело это для православного человека».