Мы - такие ! (сборник) - Остап Вишня

Называется это слово "_интервенция_".

А означает это слово... Ох, очень много для нашего селянина оно означает...

Если вдумаешься, так, может, только слово "царь" так много для нас значило, как "интервенция".

А что получится, если перевести это слово на простой наш крестьянский язык?

По-пански -- интервенция, а по-нашему -- насилие!..

Сколько же было того этого насилия за те времена, как закордонное панство проводило у нас "интервенцию"?! Когда проходили нашими полями да селами -- деникины, врангели, колчаки, юденичи, французы, поляки, румыны, и т.д., и т.п.?

Сколько изнасиловано, сколько покалечено, сколько перепугано, сколько посходило с ума?!

По-панскому -- интервенция, а по-нашему -- убийство! Сколько селянских костей позапахано на нивах украинских, сколько их еще белеет по оврагам, лесам, по балкам и буеракам?!

По-пански -- интервенция, а по-нашему -- пожары, реквизиции, контрибуции, издевательства, пытки, грабежи, мобилизации...

Сколько пошло наших сел огнем и дымом?! Сколько разного горбом, потом да кровью нажитого добра селянского съедено, изгажено, перепорчено этими контрибуциями и реквизициями?! Сколько мордовали, пытали, грабили паны и наймиты ихние по городам и местечкам, по селам и хуторам?!

А мобилизациями разными разве мало наше крестьянство утратило времени своего дорогого?! А подводами?! А бегством в камыши, в болота от "благодетелей" народных?!

По-ихнему интервенция, а по-нашему:

-- Караул! Спасите, кто в бога и в черта верует! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Вот такое то слово "интервенция"... Страшное слово! Не слово, а чума...

Так что, так и подарить?! Все это простить панам и паненятам?

Слишком богатый подарок...

Когда их турнули да имения отняли, так -- доля ты моя -- какой гвалт поднялся:

-- Верните!

А мы все это опишем, подсчитаем, проверим да:

-- Возвращайте и вы!

Кто кого ограбил? А? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Вот и подсчитывайте, обращайтесь в комиссию, что называется "Помощь жертвам интервенции"...

Пусть знают и они, что это за слово такое:

"Интервенция".

1924 ______________________________________________________________________

О рыцарях, что животы своя

на алтарь отечества великого

собрались было положить

И бабахнуло в Сараеве...

И опрокинулся эрцгерцог...

И опрокинулись эрцгерцог австрийского престола апостольского, и пошел из них апостольско-эрцгерцогский дух...

И заворочалось...

И увидели дружественные державы, что у каждой из них нации угнетены... И нарушена во всех основах своих справедливость...

И начали державы нации эти подневольные освобождать и справедливость ту нарушенную восстанавливать...

Прицепляли справедливость ту к остриям штыков, к сорокавосьмисантиметровым снарядам и посылали их в соседнюю державу...

И наполняли справедливостью той и вызволением подневольных наций баллоны с газом, шипели справедливость и освобождение наций, туманом лезли через овраги, через буераки, через балки, через окопы в соседнюю державу, в очи, в нос и в рот угнетенных наций..

"Вызволяли" подневольные нации...

И гаркнули с высокого престола миропомазанник божий:

-- Отечество в опасности!!

И поднялось дворянство:

-- Спаси, господи, люди твоя.

-- И благослови достояние твое.

-- И "победы даруй"...

И кадили, кадили, кадили...

Кадили на "просительных", кадили на "благодарственных"...

И гул гудел дворянский от "Алтая до Кавказа, от Амура до Днепра":

-- До последней капли крови!

-- Животы на алтарь отечества великого! Все животы!.. Покладем! Покладем! Покладем!

И стройными шеренгами пошли животы в фуражках с кокардами и алыми околышами на алтарь отечества, великого и неделимого отечества...

Пошли животы дворянские и дорогой приустали...

И сели животы дворянские отдыхать в земском союзе, в городском союзе, в военно-промышленном комитете, в Красном Кресте...

И сделались животы дворянские земгусарами. С погонами, в галифе и в сапогах со шпорами...

И защищали великое отечество.

Защищали, земгусарскими саблюками размахивались, земгусарскими шпорами позвякивали...

И громким гулом отечество наполнялось:

-- И жен отдадим! И жен для отечества!

-- И детей отдадим! И детей для отечества!

И жены ихние и дети ихние отмобилизовались. И жили себе в поездах, в госпиталях, в складах -- патронессами...

Жили -- воевали, от врага лютого защищались, земсоюзными пайками кормились...

И распевали тонко и распевали толсто:

-- Спаси, господи, люди твоя...

-- И благослови достояние твое...

-- И "победы даруй"...

Аж до "победного конца"... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Тысячи тысяч крестьянских, тысячи тысяч рабочих трупов.

А над ними пьяное:

-- Спаси, господи, люди твоя.

-- И благослови достояние твое...

И ладан, и смирна, и восковой чад.

Тысячи тысяч беженцев желто-зеленых и тысячи тысяч детских головенок -- и долинами, и речками, и шляхами, и дорогами...

...Победу благоверному над супротивныя даруй...

И земгусарский всероссийский посвист... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Животы несут... Все, какие только дома поотыскались: и старые животы, и молодые животы, и женские, и детские... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Так и не донесли.

В земгусарах задержались.

Полверсты, может, только до алтаря и осталось.

А хорошие были животы: упитанные, плотные.

Так ни на что и перевелись.

Как напала после Октября на прекрасные животы "барыня"...

До сих пор бегают...

Только уже острыми те животы сделались, исхудали.

И алтаря нет.

Некуда положить.

1924 ______________________________________________________________________

Когда-то и теперь

Что, если бы когда-то, при царе, во время какой-нибудь переписи, спросили бы тебя:

-- Ты какой национальности?

А ты взял бы да и брякнул:

-- Украинец!

Вот так штука была бы! И пристав мчался бы с колокольчиками, и исправник тарахтел бы с пристяжными -- чтобы на такое диво дивное подивиться -- на живого украинца.

А губернатор одну телеграмму отстукал бы исправнику:

"Доставить мне это чудо-юдо в губернию",

а другую -- министру внутренних дел:

"Честь имею доложить Вашему высокопревосходительству, что в селе таком-то один мужик украинцем назваться посмел. Уже сидит. Молебен за здравие государя императора отслужили. Жду указаний".

А министр -- телеграмму-ответ:

"Выслать в 24 часа!"

И был бы ты аж в Нарымском крае, кандалами громыхал бы

А теперь мы и украинцами зовемся, и дома живем, и в школе по-украински учимся.

А вы вот спросите своего учителя, который учительствовал до революции, как ему было приказано нас учить.

Что ему было бы, если бы посмел он с детьми какую-нибудь украинскую песню разучить.

Он вам вот что расскажет...

Едва только послышится в школе украинская песня, батюшка в ту же ночь садится за стол и пишет инспектору народных школ:

"Ваше высокоблагородие, считаю своим пастырским долгом с прискорбием сообщить Вам, что появился в школе нашей гетман Иван Мазепа, который выделить намеревается Малую Русь из-под скипетра Великого Белого Царя. Дети в школе поют уже "Ой, за гаем-гаем, гаем зелененьким". В случае если не будут приняты неотложные меры, в селе нашем будет республика.

Ваш покорный слуга

отец И.Пресвятобогородицкий".

И вот (словно случайно) приезжает в школу инспектор.

-- Здравствуйте.

-- Здравствуйте.

-- Ну, как тут у вас дела?

-- Да ничего.

-- Поют детки?

-- Поют.

-- Можно послушать?

-- Можно. До-ля-фа. "Боже, царя храни".

-- А еще какие песни ваши детки поют?

-- "Коль славен".

-- А еще?

-- "Во саду ли, в огороде".

-- А местные, малороссийские -- не поют?

-- Бывает, что и свои споют.

-- Ага... Ну, спасибо-с.

А потом -- в учительской:

-- Ну-с, вот что. Вы бы, пожалуй, подали бы прошение... пока -- о переводе на хутор. Это я, только детей ваших принимая во внимание, не увольняю вас вовсе...

-- Да за что же?

-- Так, знаете, "для пользы службы".

И уедет себе инспектор.

А теперь...

Теперь и всеукраинский день музыки есть, не то что "Ой, за гаем-гаем...". Теперь мы -- украинцы, и никто никого об этом по телеграфу не извещает, и никто за это нигде кандалами не бряцает...

И уже десять лет!

И все будто бы так просто, что иначе и быть-то никогда не могло.

И живем мы, украинцы, и живут вместе с нами русские и немцы, болгары и поляки, молдаване и греки.

И каждый народ имеет свою школу, суд на своем языке и даже целые свои районы.

И за чубы друг друга не таскаем.

А перейдите-ка из нашего Подолья всего-навсего за реку Збруч -- и сразу вас за решетку.

И сколько слез и крови надо пролить, чтобы добиться своей украинской школы! А есть ли хотя бы в той же Польше украинский суд?

А напишите вы там какое-нибудь прошение по-украински -- что с вами там сделают? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .