Судьба (СИ) - Дарк Чеслав

— И влюбился. — Лея понимающе кивнула головой.

— Ее стихи были трогательны, романтичны, добры… Мне тогда показалось, что мы очень похожи, романтизмом, взглядами на жизнь, многими… эмоциональными вещами.

— А сейчас не кажется?

— Кажется. — Я тяжело вздохнул. — Сейчас не те обстоятельства, чтобы думать о подобном. Если быть честным, я полюбил образ, текст, который, как мне показалось, увидел между строк. Не факт, что за всем этим скрывается человек из моих грез.

— Не факт. — Лея закусила губу. — Однако ты все равно продолжаешь верить. Я никому не расскажу, но я вижу, как ты на нее смотришь.

— Надежда всегда умирает последней.

— В твоем случае она точно умрет не первой, потому что первым умрешь ты. Я не знаю, что должно произойти, чтобы ты начал действовать самостоятельно. А ведь рано или поздно придется брать все в свои руки. Вероятно, что от тебя будут зависеть жизни людей. — Лея посмотрела мне прямо в глаза. — Многих людей.

— Брось. — Слова смутили меня, но воспринял их я спокойно. Я вообще как-то расслабился, приятные воспоминания и добрый настрой Леи растопили лед. — Не говори глупостей. Я за собой не могу уследить, а ты говоришь о людях… Я создан для подчинения, мне проще выполнять приказы.

— Ох уж эта мне самокритика! — Лея всплеснула руками. — Знаешь, ей-Богу сейчас расплачусь. Ну что за ересь ты мелешь? Вот в этом твоя проблема! Ну я тут в уголочке постою, вы на меня внимания не обращайте. Бе-е-е-е, ну просто уши в спирали сминаются! Пока ты не перестанешь считать, что ты не заслуживаешь кусочка этого мира, пока ты не поймешь, что люди вокруг тебя такие же точно, со своими чемоданами страхов и комплексов, ты так и будешь простым человеком-невидимкой в этой сумасшедшей жизни. И ни одна девушка на тебя не взглянет, просто потому что не заметит.

— Знаю… Знаю… Едем дальше, ладно?

— Данте.

— Данте?

— Данте… Какой он?

— Длинный.

— Ты хотел сказать, высокий?

— Нет, я хотел сказать длинный. И наглый.

Лея нетерпеливо посмотрела на меня.

— Не знаю я, каким он мне казался. Мы почти не общались. Нас Сашка познакомил, когда мы узнали, что зачислены на первый курс.

— Что за дебил волосатый?

— А?

— Его мысли. Он сказал, это первое, что пришло ему в голову при виде тебя. — Я не переставал удивляться, как эта женская особь умудрялась хамить и оскорблять ближнего, с самым безмятежным видом. Но, хотя бы на это мне было чем ответить.

— Что за дебил длинный? — Я усмехнулся, хоть и смешок был немного задавленным.

— Ты это подумал? — Лея улыбнулась, на этот раз весьма тепло.

— Ага, это мои первые мысли.

— Ну наконец-то правда. — Лея демонстративно возвела руки к потолку. — Я рада, что ты стал со мной честен.

— Вообще-то я был с тобой честен всю дорогу. — Я немного насупился. — Я тебе всю правду говорил.

— Не такую горькую. — Она достала из нагрудного кармана блокнот и ручку, что-то записала и снова посмотрела на меня. — Это все?

— Да, наверное. Больше про Данте мне нечего сказать. Встречались в универе пару раз, но так чтобы плотно общаться… нет.

— Ясно. — Девушка сделала еще пару записей. — Социопат, но с отсутствующими признаками активности или латентности. Скорее иная форма, исходящая из взращенных неврозов вкупе с ярко выраженной низкой самооценкой.

— Это твой диагноз?

— Да. — Лея спрятала блокнот в карман. — Ты боишься и не любишь людей, но страстно желаешь их внимания. Живешь в мире грез и фантазий, надеясь, что все окружающие в один момент поймут какой ты замечательный и что без тебя они просто не могут, и прибегут к тебе веселые и влюбленные. Марика бросится тебе на шею, и вы сольетесь в сладчайшем поцелуе любви, и все изменится… Банан тебе! Ничего не изменится, пока ты не вытащишь свою пятую точку из той дыры, в которую ты залез, как улитка в раковину!

— Мы закончили?

Я встал и с вызовом смотрел на девушку. Кулаки мои сжались, руки дрожали от злости. Я понимал, что Лея права, поэтому предпочитал молча уйти. Но у девушки были свои соображения на этот счет.

— Сядь и успокойся. — Сказала она, поднявшись с места. Она налила в стакан воды из красивого графина, выпила и посмотрела на меня. — Правда всегда режет глаза, с этим ничего не поделаешь.

— Я бы сказал, что она режет все.

— Тоже верно, мясорубка правды. — Лея вернулась на место, жестом заставила меня сделать то же и наклонилась ко мне. — Я больше не буду мучить тебя тестами, но осталась еще одна важная вещь.

— Что?

— Расскажи мне, как вы попали сюда.

— Ты прекрасно знаешь это сама. — Совсем не хотелось вспоминать то, что являлось каждую ночь в самых страшных кошмарах. — Сбежали из города, встретили толпу ребят с оружием…

— Нет, меня интересует, что было до этого. — Лея пристально смотрела мне в глаза. — В самый момент начала вторжения. И как ты это видел…

***

Пара была в самом разгаре. Мы усердно писали лекцию, стараясь поспеть за сверхзвуковой скоростью диктовки преподавателя. Декабрьское солнце опускалось на столы и стулья своими лучами, согревало нас и освещало. В солнечном свете все становится лучше и прекрасней, по крайней мере, мне так кажется. Я разглядывал пятно света на своей тетради, думал о девушке моей мечты, о своей жизни, о том, что мне нужны перемены, изменения. Луч солнца, лежащий на моем столе, как ничто другое стимулировал светлые мысли, такие же светлые и желтые как он. Или светло-желтые? Или белые?.. Стоп, солнечный луч не может быть белым.

Я посмотрел в окно и тут же зажмурился, потому что в глаза резко ударил ярчайший белый свет. На какое-то время он полностью залил всю аудиторию, ослепляя и согревая, неприятно согревая кожу. Затем он резко исчез, будто кто-то нажал выключатель. Послышался отдаленный шум, похожий на глухой удар. Через секунду земля пришла в движение. Я почувствовал, как пол стал вибрировать под ногами, здание затряслось, по стенам побежали мелкие трещины. Затем наступила зловещая тишина. Два абсолютно непонимающих немного тревожных взгляда встретились, затем мы с Санькой медленно поднялись с мест и двинулись к окну.

— Эй, вы чего? — Резким шепотом окликнула нас Маша, наша однокурсница.

— Ты что, не слышала? — Удивленно ответил Санька.

— В чем дело?

Мы обернулись на строгий голос преподавателя и невольно остановились. Ладно педагог, которому античная литература была, вероятно, важнее даже третьей мировой войны, но наши однокурсники. Каждый из них подозрительно разглядывал нас. В их взглядах было примерно тоже непонимание, что и в Сашкином, а значит и моем, но их глаза не излучали тревоги. Наши же сердца почему-то колотились так сильно, что я ощущал, как вибрирует свитер на груди.

— Вернитесь на места. — Нетерпеливо скомандовал преподаватель, достаточно сильно возмущенный тем, что мы прервали лекцию.

В этот момент раздался очередной грохот. Стекла затрещали, готовые вот-вот разлететься на тысячи мелких осколков, а трещины на стенах выросли в размерах. С потолка посыпалась штукатурка. От неожиданности мы с Сашкой пригнулись, а затем инстинктивно повернулись к большому окну. Там, вдалеке, примерно на месте центральной городской площади, в воздухе, поднимаясь выше домов, насколько хватало взгляда, росло громадное облако пыли. Мы невольно пригнулись, выглядывая из-за высокого подоконника.

Все вышеописанное произошло буквально за пару секунд. Половина нашей группы вскочила с мест и отпрянула от окна, другая просто попятилась в стороны, преподаватель вскочил на ноги. Тревога наконец-то охватила всех остальных.

— Как ты думаешь, что там? — Саня вытер нос от пыли.

— Не знаю. Может взрыв?

— Ребята, хватит! Это уже не смешно! — Эти слова принадлежали нашей старосте Кате.

Тревога действительно наполняла всех, но отпрянули наши друзья не от окна, а от нас. Это читалось в глазах. Достаточно было простого взгляда. Это отлично получается у хороших актеров, когда главный герой встречается с психопатом. Чем лучше актер, тем качественнее взгляд. Сейчас, каждому нашему одногрупнику, да и преподу, можно было спокойно вручать «Оскара». Каждый смотрел на нас как на душевно больных, некоторые особо умные ребята медленно доставали сотовые телефоны, я же понятия не имел что делать.