Наследники Че Гевары - Андрей Манчук

«Тупамарос» претендуют на звание «шпаги Освободителя» и вовсе не зря взяли своим названием имя вождя великого восстания коренных жителей Южной Америки. Они считают его общим для всех партизанских сил континента и рассчитывают на то, что их флаги вскоре появятся во многих его городах. «А может быть, и в Евразии?» — спросили мы. «Конечно, и там!» — пожал нам руку Хосе Луис Почано, командир «Тупамарос».

Аллея героев — очень живописное место, даже для богатого видами Каракаса. Две белые стелы со статуями освободителей Южной Америки красиво подчеркнуты зеленым фоном Авилы. Сейчас между ними натянут огромный парус — плакат 16-го Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Вся двухкилометровая аллея, от монумента до Площади Чести на военной базе Фуэрте-Тиуна — штаб-квартире сухопутных сил Боливарианской Венесуэлы — занята молодыми людьми, расцвечена тысячами флагов, с преобладанием красных, революционных тонов. Делегаты из ста сорока четырех стран со всего мира. Представители левых, социальных, рабочих, правозащитных, демократических партий и движений. Волонтеры из всех штатов Венесуэлы, от всего спектра чавистских сил, участники всех социальных программ. Тысячи кулаков, взлетающих в ясное небо. Песни и лозунги на десятках наречий. Левый Вавилон наоборот — эта масса людей собралась, чтобы найти общий язык, выработать стратегию организованной борьбы против империализма, войны за другой, лучший мир. Так говорят официальные слоганы фестиваля. Так говорят сердца его участников — по крайней мере, тех из них, кто попал сюда не случайно. К счастью, таких было абсолютное большинство.

Быть может, это звучит пафосно? Нет, это лишь тень того, что было в этот день на Аллее Героев. Солидарность, чувство причастности к общемировому движению, такое необходимое в эпоху отката и разочарований. Нескончаемая колонна кубинской делегации, во главе с Фелипе Пересом Роке, утонувшая в море приветствий, проходит мимо колумбийцев, которых было бы больше, если бы военные и парамилитарес не задержали на границе несколько тысяч делегатов из этой страны. Судьба этих людей оставалась неизвестной и в конце фестиваля. Общее скандирование: «Вива Фидель!» «К черту Урибе!» Испанская делегация под республиканскими триколорами братается с немцами под флагами ГДР — наследники погибших революций, новая надежда на их возрождение. Прекрасно организованные делегации коммунистов Греции и Турции — их режимы десятилетиями стоят на грани холодной и горячей войны, а эта молодежь вместе несет плакаты давнишних жертв режима черных полковников и недавно замученных турецких комсомольцев. Палестинцы и левые израильтяне в куфиях с антишароновскими лозунгами на арабском и иврите. Революционные индейцы из Боливии и Эквадора, участники недавних революционных событий в этих странах, с палками, обмотанными колючей проволокой (новое средство против полицейских дубинок). Внушительная делегация от США, которой кричат «Вива!» глотками, охрипшими от проклятий американскому империализму. Впрочем, сами североамериканцы кричали их громче всех.

Итальянские коммунисты поют «Бандера роса», «Белла Чао», «Катюшу», «Интернационал» вместе с украинцами из «Че Гевары» и омбудсменом Верховной Рады Ниной Карпачевой. Индийские профсоюзники, интеллектуалы в безупречных костюмах с прекрасным английским, разбитные ангольцы в майках с шестерней, мачете и звездой (протест против недавно предпринятой попытки изменить символику государства) и кроссовками на босу ногу. Серьезные боливарианские военные с винтовками и несерьезные европейские неформалы с фенечками. Оркестры, театральные представления, танцы, знакомства, политические дискуссии в кругу отдельных лиц и целых делегаций. Несколько здоровенных попугаев ара слетелись посмотреть на это зрелище. «Товарищи от Амазонии!», — приветствовали их фестивальщики, а операторы из «Телесур», новой информационной надежды Латинской Америки, снимали все это и многое другое, что видел в эти дни Каракас — духовная столица прогрессивных сил нашего времени, которую не хочется и не получается назвать временной.

В небе — первые звезды. По Аллее героев прокатился вздох: Чавес! Делегации делали круг на Площади Чести, перед трибуной, где им приветственно махал рукой человек в красной рубахе. Chavez no se va! — скандировали тысячи молодых людей — а он и не думал уходить. Едва площадь прекратила свое движение, Чавес взял микрофон, чтобы произнести речь, которая наверняка запомнилась каждому из участников фестиваля. Слова, прояснившие смысл этого форума, значение борьбы его участников. Взгляд через призму последних шестидесяти лет истории человечества, после взрыва в Хиросиме* юбилей которого пришелся на этот солнечный день.

«Не слишком ли много мы говорим о Чавесе?» — спросил перед этим один из нашей делегации. Не только он — мы все ждали другого. Мы ждали обычную протокольную речь с дежурными лозунгами и приветственной фразой. И это действительно было в выступлении, но здесь же были мысли и чувства, несовместимые с привычным стереотипом облеченного властью политика. Несмотря на ораторскую интонацию, эта речь не казалась фальшивой и не была таковой. Чавес не был карикатурным вождем, раскрашенным божком, каким, без злого умысла, представляют его индейские производители сувениров. И даже «товарищ президент» — не совсем то, кем был он для нас в этот момент. Чавес являлся частью, очень важной частью движения по изменению существующего миропорядка, которое осознавало себя в произнесенных им словах. Пророк глобальной реконкисты оккупированного капиталом человечества. Взрыватель к «бомбе молодежи всего мира», которую он противопоставил смертельному оружию империализма. Кто еще мог выбить из людей слезы словами о катастрофе советского социализма («Холод прошел по спине всего мира. Погибло много огней, много надежд»)? И кто мог тут же дать им надежду на то, что империализм, капитализм не одержит победу, что остановить его по силам тем, кто собрался на этой площади, и их собратьям во всем мире? Кто мог дать веру в то, что «социализм — единственный и необходимый путь», и его задача — «завоевать весь мир».

«Долой капитализм! Долой империализм! Да здравствует социализм! Да здравствует свобода!» Лозунги, которыми завершал свою речь Чавес, — здесь и сейчас, на этом фестивале в боливарианском Каракасе, — имели совсем иное значение в сравнении с пустой фразой ораторов наших пленумов. Они имели значение, политический вес, придающий им материальный характер. Они звучали как вызов тем, кто правит этим миром сегодня. Эти слова, пока бесплодные на нашей земле, выглядели здесь реальной и неизбежной перспективой нашего человечества.

«Его мать хотела, чтобы он стал священником — он же дальше служки не пошел., но звонил в колокол так красиво, что вся округа узнавала его по этому перезвону. «Это звонит Уго», — говорили они. Как художнику пораженный репродукциями с работ Микеланджело и Давида, он в двенадцать лет получил свою первую премию на региональной выставке. Как музыкант, обладавший красивым голосом и умевший играть на четырехструнной гитаре, он сумел стать незаменимым на праздновании дней рождения или пении серенад. Как бейсболист он стал принимающим на первой линии…

Он изучал политические дисциплины, историю и марксизм-ленинизм. Он увлекся изучением жизни и произведений Симона Боливара, чьи обращения к народу выучил наизусть. Но его первым сознательным конфликтом с реальной политикой стала смерть Сальвадора Альенде в сентябре 1973 года. Чавес не понимал: почему, если чилийцы выбрали Альенде, чилийские военные собираются устроить переворот?» — так пишет о боливарианском президенте Габриэль Гарсиа Маркес.

Сегодня колокола Уго слышит весь мир, и при желании в них можно расслышать погребальный звон по нашему самодовольному миропорядку. Сегодня Чавесу пришлось на практике доказать, что «чилийский сценарий» подавления прогрессивных сил может и должен быть предотвращен. Из любителя истории Уго превратился в ее действующее лицо, из увлеченного марксизмом мальчишки — в неожиданную надежду учения Маркса и Ленина. Сегодня он заявляет, что если бы у Боливара были его возможности, тот непременно задумался бы над необходимостью освобождения всей планеты. Так ли уж нелеп и нескромен этот прозрачный намек?

Не стоит говорить о «феномене Чавеса» — хотя его биография атипична, удивительна и богата неожиданностями. Он не стяжал популярность привычным путем политика — через послушные СМИ, поскольку до недавнего времени все они находились в руках у его врагов. Нет, он стал популярным вопреки газетам и телеканалам. Он — не заурядный президент-горилла на армейских штыках, он выполняет нормы буржуазной законности едва ли не более точно, чем кто-либо из его предшественников-«демократов». Но нет ничего более глупого, чем сюсюканье доморощенных оппортунистов, призывающих видеть в карьере Чавеса «мирный путь» к горизонтам социализма.