Волны моря и любви - Франц Грильпарцер

На берегу пустынном прожил годы,

От города, от всех людей вдали.

Так было нужно. Но зачем сейчас

Дичиться и бежать себе подобных?

Не лучше ли делить с людьми равно

Их радости и горести земные?

Рыдай о ней, рви волосы свои,

Но все же и отчаянью есть мера!

Для матери ты жертвовал собой;

Теперь она позволила тебе

Изведать радость жизни… Иль неправ я?

Скажи-ка!

Леандр Я устал…

Н а в к л е р

Как не устать! Такая мука: в незнакомом месте День провести, чужие видеть лица, Многоголосый слышать разговор, Порой и самому промолвить слово — Невыносимо!

Леандр (усевшись на скамью) Я устал и болен.

Н а в к л е р

Ты болен? Ничего! Ведь есть лекарство! Вернуться в хижину свою у моря, Увидеть вновь привычную картину: Песчаный берег, волны, тучи в небе; С пристойным одеяньем распроститься И, натянув поношенный хитсхн, На целый день отправиться рыбачить; Порой, соперничая с рыбьим родом, Пускаться вплавь, волнам наперерез, А вечером, как встарь, улечься навзничь На дно челна, колеблемого зыбью,

И, неподвижно лежа, ввысь глядеть, Бесчисленные звезды созерцая И думая о матери покойной (Замечу я, — тебя освободившей Своей кончиной вовремя весьма), О горних духах, в небесах парящих… О том… о сем… иль вовсе ни о чем! Бьюсь об заклад-вернее средства нет: В родных краях все как рукою снимет! Пойдем, однако, путь домой далек. Дружкам пора в обратную дорогу!

Леандр

Здесь так тенисто… Стоит ли спешить? Челнок мы сыщем. Я на весла сяду.

Н а в к л е р

На весла, а? Как взор его сверкнул! Известно — для тебя всего приятней, Усильем крепких мускулистых рук Искусно парой весел управляя, Стремить ладью поверх морских глубин!

Тут ты герой, ты муж, ты полубог

Ты все готов отдать за это счастье! Но, друг мой, гребля — греблей, а меня Сейчас тревожит нечто посерьезней. Знай, мы находимся в запретном месте: Мы в роще храмовой, для всех закрытой. Лишь в дни торжеств сюда дозволен доступ, А так здесь стражи рыщут по кустам, Хватая всех, кто на глаза попался. Виновного ведут они к жрецу, Чтоб тот его подверг суровой каре. Ты что-то говоришь?

Леандр

Нет, я молчу.

Н а в к л е р

Так вот, пойдем! Сегодня ровно в полдень Теряет силу праздничная льгота,

А солнце уж почти над головой. Не хочется мне угодить в темницу Из-за того, что ты тут будешь мешкать. Не слушаешь? Смотри, богоотступник: Отступятся и боги от тебя!

Вот он сидит, откинувшись лениво, Красив и строен, хоть и не атлет. Вокруг чела густые вьются кудри, Чернее ночи; а глаза его, Когда они под веками не скрыты, Горят, как угли; он широк в плечах, И мускулы туги, как налитые. Теперь его с Амуром не сравнишь: Он — воплощенный образ Г именея! К нему влекутся взоры юных дев, Но он, — о боги, в этом ладном теле Не та душа! — он робок, скромен, тих! Подумать — я ведь тоже статный парень, Притом светловолос и белокож, Что, по словам людей, ничуть не хуже, Чем быть брюнетом, смуглым, как индус. Мне выше ростом быть сулили боги… И все ж, когда б мы с ним ни очутились Среди девиц, на празднествах, на плясках, Все взгляды на него устремлены. Подмигиванья, вздохи и улыбки Относятся к нему лишь. Ну, с чего бы Влюбляться им в мечтателя такого? А вот поди ж! Но сам он как слепой: Не видит ничего, а коль заметит, Краснеет тотчас. Это что ж, природа? Иль ты смекнул, дружок, что, зарумянясь, Становишься ты вдесятеро краше? Сегодня в храме был такой цветник! Здесь собрались прекраснейшие девы Обоих геллеспонтских берегов И всех селений Фракии обширной; И каждая цветок напоминала: Фиалку, розу, лилию, гвоздику Иль маргаритку… Радость для очей!

Казалось, лоно древнее земли Все поглотило и на свет вернуло Одних лишь дев, сияющих красой. То было море плеч, головок, бедер, Колышущихся наподобье волн… Но вот спроси его, кого он видел'- Девиц иль стаю диких лебедей, — «Не помню, — скажет, — я взглянул лишь мельком». А ведь его-то разглядели все. Сама ведь жрица — женщина из женщин! — И та… Ах, лучше было б в этот день Ей дать обет любви непреходящей, Чем навсегда отречься от любви. В ней прелесть с величавостью слились: Глядит орлицей, горлинкой воркует; Оживлены уста улыбкой нежной. А на челе — печать серьезных дум. Ну будто отпрыск царственного рода, Венчанный тотчас, как явился в мир! Ты равнодушен к женской красоте И ничего не смыслишь в ней, мой милый. Ты не заметил ни роскошных кос, Ни плеч точеных, с коими в соседстве Вздымаются два холмика округлых, Ни гибкой талии, ни легкой ножки! Но сам-то ты замечен был, Леандр! Когда мы оба пали на колени У алтаря, к которому она Приблизилась, чтоб жертву принести, Рука ее вдруг в воздухе повисла, И несколько томительных мгновений Она в упор смотрела на тебя. Затем она обряд свершила все же, Но, удаляясь, жгучий взгляд послала. Противоречивший суровой клятве До смерти холод сохранять в душе. «Как жаль! — он говорил, — как жальг что поздно!» Ты улыбаешься? Тебе все это льстит! Лицо в ладонях прячешь? Ах, плутишка! Взгляни-ка мне в глаза! Что, прав я? (Снимает ему руки с лица.)

Боги!

Да он ведь плачет! Что с тобой, Леандр?

Леандр (встав со скамьи)

Оставь меня, не мучь! И говори с почтеньем О красоте ее! О, я втройне несчастен!

Н а в к л е р

Несчастен? Нет! Ты счастлив! Ты — влюблен!

Леандр Что ты сказал? Я болен. Давит грудь, Нет, не внутри — снаружи, где-то здесь, У ребер. Болен я. Мне горько, тяжко…

Н а в к л е р

Глупец ты — вот кто! Но глупец счастливый! О боги! Вами поделом наказан Сей юноша! Пусть жала ваших стрел Язвят его, пусть он вскричит: «Сдаюсь! Согласен я познать людские страсти!» Дай руку, друг! Преображенный страстью, Теперь ты стал мне во сто крат милей. Счастливец! Ты прозрел! Но вот досада! Тут к сладости подмешана полынь! Пойдем-ка лучше в город. Там ты встретишь Всех девушек, пришедших с торжества. Влюбись в одну из них, в какую хочешь! Ведь та, кому свое ты отдал сердце, Сегодня стала жрицей и связала Себя обетом девства навсегда. Забвенье этой клятвы страшной карой И ей и совратителю грозит.

Леандр Увы… Всему конец. О смерть, приди!

Н а в к л е р Конец? Уже? А было ли начало? Ты чересчур смирен, мой юный друг! Согласен ты отречься от блаженства?

Не верится мне что-то: весь дрожишь, Глаза так и горят… Нет, оставайся! Поговорить с ней должен ты хотя бы. Кто знает, может быть, она успела Раскаяться в проступке, совершенном Обету вопреки. Быть может, сам ты Не так уж страстно полюбил ее, Как представляется тебе сейчас. Не размышляй, но действуй! Будь мужчиной И посмотри судьбе своей в лицо! Мы здесь чужие, — есть ли в том вина, Что, заблудившись, мы дорогу ищем? Так и придем мы к храму; на глаза ей Попасться постараемся, а там уж Послушаем, что скажет нам она. Вот девушка с кувшинами идет. Ее и спросим…

Ах, гляди, Леандр, Какое счастье выпало тебе? Куда меня влечешь ты? Стой на месте! Ведь это жрица юная идет К ключу священному, набрать воды, * Как сан ее велит. Лови же случай! Поговори с ней, помня, что ты должен Ни слишком дерзким быть, ни слишком робким. Тем временем пошарю я в кустах — А вдруг там притаился соглядатай. Иди сюда! Как я скажу: «Пора!» — Ты подойдешь к ней и заговоришь. Геро, без мантии, одетая примерно так же, как в первом действии, появляется с левой стороны на переднем плане. У нее в обеих руках пустые кувшины. Она направляется к противоположной стороне сцены.

Геро Споет) И бог сказал: Пойдем со мной! Мы будем реять Над землей.

Леандр, которого Навклер слегка подтолкнул, делает несколько шагов вперед и останавливается с поникшей головой. Геро скрывается за кулисами справа, у просцениума.

Н а в к л е р (выходя вперед)

Ну вот, теперь лишь ца себя пеняй! Кто добиваться счастья не способен, Смириться должен. Да оно и лучше: Ведь эта дева отдана богам, И забывать о том весьма опасно. Полушутя советовал тебе я Пуститься во все тяжкие. Не скрою, Что мне досадно видеть человека, Который страстно жаждет и не смеет К венцу победы руку протянуть. Но так, пожалуй, лучше. Не могли бы Ум Нестора и мужество Ахилла Тебя тут оберечь верней, чем робость. Итак, ты прав. Но впредь уж не безумствуй. Теперь — домой!

Леандр Гляди, она!

Навклер

И что же?

Пойдем!

Леандр

Ну нет!

Навклер Так ты решил…

Леандр

Остаться!

Оба отходят назад. Геро возвращается, неся один кувшин на голове, а другой — в опущенной правой руке.

Геро

Она же гладит Нежный пух…

Мой дядя не велит петь эту песню О лебеде и Леде.

(Продолжая свой путь.) Почему бы?

гда она подходит к середине сцены, Леандр внезапно вырывается вперед и, поникнув головой, падает перед Геро на колени.

Что это, боги? Что это? Мне страшно! Я вся дрожу… Не удержать кувшин…

(Опускает наземь оба кувшина.) Мужчина! И второй! Что нужно вам, Пришельцы, от меня, от жрицы храма? Я здесь, в священной роще, под защитой: Лишь крикну — тотчас стража прибежит. Ступайте прочь, пока еще не поздно! Пусть ваша совесть покарает вас.