Шоу-бизнес - И. Панасов

Способ второй — пули. Специалисты говорят, что в таком случае устроить взрыв можно при обязательном соблюдении двух условий. Во-первых, в баке должно быть очень мало бензина и, соответственно, много паров этого топлива. Во-вторых, стрелять нужно зажигательными пулями, поскольку для успеха предприятия требуется наличие искры. Думаю, не стоит говорить о том, что ни один режиссер в мире не учитывает подобные нюансы, поскольку его главная задача — произвести впечатление на зрителя.

Помню, как один мой знакомый жаловался на сомнительные детонирующие свойства бензина. Позаботившись о собственной безопасности, он запустил горящую сигарету в ведро с горючим отборного качества. После довольно утомительных размышлений на тему «рванет-не рванет» он выбросил мокрый окурок в урну. Думаю, вся беда в том, что зовут знакомого не Джон By[11]. Как вы, наверное, уже успели заметить, сигарета — не пуля. Действительно, сигарета в таких случаях считается куда более эффективным средством.

По слухам, в Голливуде действительно часто гробят натуральные иномарки — с целью наглядно оправдать перерасход средств, отпущенных на производство фильма. Не чураются этого в последнее время и у нас. На съемках «Антикиллера» Егора Михалкова-Кончаловского попортили четыре десятка настоящих машин, три из которых пожертвовал на благо общего дела Гоша Куценко[12] (видимо, этим и объясняется впечатляющий по российским меркам бюджет картины — 5 миллионов долларов). Даже заморская «фабрика грез» иногда не может позволить себе такой роскоши.

Взрыв ведь тем прикольнее, чем дороже имущество, взлетающее на воздух. А потратить на один микроэпизод десятки тысяч долларов — жалко. Поэтому, скажем, шикарные «хаммеры» в Голливуде не истязают. Вместо них героически гибнут в языках всепожирающего пламени уменьшенные копии с пластмассовыми кузовами. Такая игрушка является удовольствием значительно более дешевым, чем ее прототип, а поточным производством подобных мини-версий супердорогих «тачек» занимаются специальные фирмы.

Псевдокатастрофа обставляется с шиком и по всем законам визуально возбуждающего жанра, а чтобы зритель не заподозрил надувательство, сцена снимается в соответствующем масштабе. Если работал профи по спецэффектам — от реальности не отличишь. Разыгрывать игрушечные автодрамы — очень популярный и распространенный прием в киноиндустрии.

Еще один популярный способ обмануть зрителя — сжечь машину «понарошку». Подготовка к такому трюку может длиться месяц-два, и виртуозность его исполнения зависит от фантазии и квалификации пиротехников. Например, сам взрыв можно обставить скромно и со вкусом, практически не повреждая автомобиль. Зато потом в навязчиво апокалиптическом ракурсе следует показать приключения оторванных дверей и осиротевших колес. Главное — побольше дыма и огня («Монтаж!» — как говорил герой Андрея Миронова в фильме «Человек с бульвара Капуцинов»).

Есть еще варианты. Иногда в качестве «жертвы» выступают ржавые железки со свалок. Пройдя через стадию косметического, но детального ремонта, эти «мертвецы» принимают вполне товарный вид, чтобы вскоре оказаться в своем прежнем состоянии или того хуже. Дешево и сердито.

Не менее востребован и имитационный способ. Процедура такова: все те же чудотворцы — пиротехники наряжают машину в специальное хлопчатобумажное покрытие, поливают его бензином. Суть: такой «автогрим» долго и красиво горит, не давая пламени добраться до корпуса подопытной «страдалицы».

Это же позволяет снимать несколько дублей эпизода и избавляет от необходимости заниматься поджигательством по новой. Опять же, если все сделано на высоком уровне, при взгляде со стороны создается полная иллюзия реального взрыва — пожара. В действительности же горят тряпки.

ВИДЕОКЛИПЫ

Встречаются двое музыкантов:

— Снял вот клип недавно.

— За сколько?

— За пятьдесят долларов.

— Да ну? Как тебе это удалось?

— Именно столько у меня попросил директор банка, где мне удалось купить материалы, снятые скрытой камерой.

Сегодня можно вполне обоснованно утверждать, будто музыкальные видеоклипы стали самостоятельным феноменом индустрии развлечений. Они не укладываются в рамки кино и не являются при этом просто придатком музыкального процесса, они живут собственной жизнью, и с ними связаны различные заблуждения.

Диссонанс между тем, о чем поется, и тем, что при этом показывается, частенько преподносится как роковой недостаток и признак низкого качества видеоклипа. Хочется спросить у сторонников подобного мнения: «И что же, на инструментальные композиции вообще нельзя снимать видео, ведь в них нет никакого явного смысла?» Но поскольку такой разговор моментально заводит в тупик, имеет смысл разобраться с клипами, снятыми на «текстуальную» музыку, то есть песни.

Для этого необходимо более или менее четко представлять себе, зачем вообще снимаются клипы. Функций у них, по сути, может быть только две:

1. Они являются элементом «раскрутки» исполнителя (его новой песни, а иногда заодно и альбома);

2. Их цель — в самих себе, в создании высокохудожественного произведения.

Первое, естественно, не обязательно противоречит второму, но первое чаще всего важнее. Данный момент является своеобразным напоминанием о природе музыкального видеоклипа, который является продуктом того же рода, что и обычный рекламный ролик. А значит, его цель — показать товар лицом, все превосходства и отличия по сравнению с любым другим. «Клип — это реклама новой песни, которую нужно продать», — сказал однажды известный клипмейкер Анатолий Берсенев. Лицо товара в данном случае — исполнитель, поэтому независимо от того, о чем песня, значительную часть клипов часто составляют кадры, в которых мелькают сами музыканты (или хотя бы фронтмен[13]). Это одно из неписаных правил современного клипмейкерства, соблюдение которого считается залогом последующего коммерческого успеха исполнителя. Мало кто осмеливается сейчас делать ролики без участия собственной физиономии, иначе могут попросту не узнать, не идентифицировать. Позволить себе такое могут только уже «раскрученные» музыканты, чей голос или музыкальная подача являются признанным фирменным знаком (в этом случае обычный видеоряд порой заменяется анимацией; примеров масса — от «Natural Blues» Моби до песни «Shoot the Dog» Джорджа Майкла). А поскольку сценаристы и режиссеры не всегда усложняют себе жизнь поиском хоть какого — то сюжета, то эпизоды с музыкантами часто смотрятся в клипе как «обязательная программа», пришитая белыми нитками как к самой песне, так и ко всему остальному видеоряду, если кроме этого в ролике вообще есть что — либо еще (яркий пример прямолинейного изображения себя любимых — «Прохожий» «Чичериной», скроенный из бытовых съемок группы). В лучшем случае это истории, разыгранные с участием музыкантов («Остаемся зимовать» «Сплина», «31-я весна» «Ночных снайперов»). Отдельную главу составляют случаи, когда исполнитель (-ница) представляет собой настолько колоритную фигуру, что его (ее) достаточно просто показывать в привлекательном ракурсе и не изобретать никаких велосипедов (например, сексапильные девицы вроде Кайли Миноуг или Дженнифер Лопес). Иными словами, совсем не важно, о чем песня, главное, кто ее исполняет.

Второй главный персонаж любого клипа — сама песня. Но не ее текст, а ритмическая, инструментальная сторона. Именно ритм и должен воплощаться в видеоряде максимально органично: клип сам по себе — это произведение, построенное на ритме, но не на звуковом, а визуальном. «Медленная или быстрая песня — абсолютно не важно. Главное, чтобы в ней что-то «цепляло» ухо: мотивчик, припевчик — да что угодно», — утверждал в свое время Федор Бондарчук. На адекватном отражении этой изюминки — через соответствующее наполнение кадров, их правильный монтаж — и держится предполагаемая успешность клипа. Голос здесь имеет значение не как передатчик, вещающий какой — либо текст со смысловой нагрузкой, а как один из инструментов наравне с ударными или бас-гитарой. Проще всего это наблюдать в роликах на танцевальные композиции (например, видео группы «Modjo» на «Lady (Hear Me Tonight)», где молодые люди постоянно бегут). Таким образом передается внутреннее, исключительно музыкальное содержание песни, текст которой при этом может быть о чем угодно.

Снять интересный, увлекательный, запоминающийся видеоклип, дотошно следуя при этом за перипетиями текста песни, крайне сложно. Основная задача клипа — произвести яркое впечатление, создать настроение, а не топорно осуществить видеопостановку спетого словами (в плане настроения неподражаемы клипы Виктора Вилкса — вспоминаются «Моя любовь» «Би-2», «Бесконечность» Земфиры). Даже Юрий Грымов[14], тяготеющий, по его признанию, к «киноисториям», снимает ролики, сюжеты которых значительно объемнее и насыщеннее, чем текстовые оригиналы песен. Лучшим же вариантом следования тексту песни может быть его метафорическое визуальное продолжение. Гениальный пример — «Return to Innocence»(«Enigma»): пленка, прокрученная назад, вполне прозрачно символизирующая возврат к этой самой невинности. Сам по себе подобный прием — кричащий примитив. Но работает безупречно: коса, поднимающая рожь, просто разит наповал.