Наэтэ. Роман на грани реальности - Сергей Аданин

До полвторого оставался ещё час, Андрей сел за свой монитор, открыл какой-то текст со встроенными туда виршами и тупо уставился в него, переплавляя застрявшую внутри боль в пыль слов.

…В болтающемся лифте он всё ещё складывал строчки про свою Атлантиду:

«Атлантида, Матка Бозка, —Вот ведь, мать твою, загвоздка, —Нету места для души —Ни в столицах, ни в глуши.Так всплыви же Атлантида, —Посели меня в себе!Буду я атлантидидом —Сыном буду я тебе»…

…Подходя к приёмной, он моментально переключился: Илори. Даже остановился перед дверью, стал трогать себя за нос зачем-то. Дверь была старая, из той эпохи, но высокая и тяжёлая – как дубовая. Чтобы увидеть вывеску, надо задрать очи. Андрей задрал. «Сигма-Н, ООО», – прочитал он довольно крупные буквы, лаково-золочёные на лощёно-белом. Пенопласт. Мастерская Торца-Тварца. «Почему бы просто не назваться, – подумал Андрей, – «Инверкаргилл стормфайер инкорпорэйтэд-эМ»? – вечно эти крутые парни чего-нибудь непонятное себе на лоб приколят». С трудом отворив дверь, он вошёл в приёмную. Это была большая комната, даже очень. «Здесь, наверное, обретался сам директор этого института, а теперь вот – новая власть», – он впервые об этом подумал… Как и в прошлый раз, когда он приходил сюда брать у Шипа интервью, в приёмной никого не было. Большой стол полукругом, за которым, очевидно, должна сидеть девушка-кит, пустовал. Дверь в кабинет Шипа – такая же огромная, как и входная – была открыта. Андрей, слегка робея, прошёл мимо стола секретарши. На стуле – он увидел – висела белая шерстяная ажурная кофточка, от неё шёл едва улавливаемый аромат духов. От него захотелось персиков и свадебного путешествия. Пахнуло недоступным покоем, морским лёгким бризом и послышались бравурные всплески волн, радостные и неожиданные – «синкопированные» – крики чаек… «Чего я размечтался? – успело пролететь в голове Андрея, – Атлантида, мать моя…». И он вошёл к Шипу в кабинет, который был раза в три огромней приёмной, где плавала в аромате мечты девушка-кит. Илори. Всё смешалось в голове Андрея, его уже несло, – он бы тоже хотел быть китом. Китом этой девушки.

…В дальнем конце ангара – иначе кабинет Шипа из-за его громадности и не назовёшь – гнездился, показавшийся ему миниатюрным, как скворец в вольере для китов, хозяин городского рынка подержанных иномарок. Брат Шип. Он кивнул Андрею – подходи, садись… Интерьер кабинета был почти весь из той эпохи – времён Очакова и покорения Севера, – однако огромный стол, за которым сидел новоявленный Большой Брат Шип, наоборот был очень современный, очень гладкий, очень итальянский и темнел благородным, неизвестным Андрею, буком. И был весь не бумагами завален, а уставлен диковинными «артефактами» – какими-то головами и чурками идолов, большими и маленькими, вырезанными из дерева, отлитыми из металла, и – такое ощущение – настоящими черепами, обтянутыми человеческими лицами, только усушенными. Видимо, он коллекционировал эти головы и ему их дарили подельники, из дальних странствий возвратясь. Раньше, очевидно, тут собирались многолюдные совещания – всякие доктора и кандидаты наук, – а теперь торчал один Шип. В окружении черепов. Возле стола стояли два стула с высокими спинками – тоже, видать, из Италии, – на один из них Андрей присел и внимательно глянул на своего визави. И снова, как и в прошлый свой визит, чуть не заулыбался – настолько не соответствовал приличный костюм, почти чёрный, такой же тёмный галстук и белая рубашка, этой бурой – в смысле не только наглой, но и по цвету бурой – физиономии, почти квадратной, без морщин, даже мелких. Костюм этот смотрелся, как смирительная рубашка на психбольном. Ну, или как вериги на упитанном монахе, который ещё вчера смирял свою плоть в кабаках и банях с проститутками. Но брат Шип твёрдо, видимо, решил насчёт «реномэ» и всего такого, что дают в мэрии, поэтому… «Поэтому я здесь», – сказал в себе Андрей.

Сбоку от монаха, в миру Шипа, на приставном столике, стоял большущий тонкий монитор, на котором – Андрей увидел – висел текст его статьи. По всему было видно, что компьютер и брат Шип почти незнакомы, в банях вместе никогда не бывали, с какой стороны у мышки лево, а с какой право, человек не знает, и файлы из его почты ему всегда открывают секретарши. Андрей представил, как это происходит, – девушка должна зайти на сторону Шипа, втиснуться между приставным столиком, где монитор, и креслом начальника, встав близко-близко к нему спиной, – и ему стало не по себе. Его кольнуло: «Илори», – но почти инстинктивно он сбросил этот морок со своего лица.

– Ты это, – на бумаге принёс? – спросил Шип.

– Что именно? – не понял Андрей… – А! – распечатку?

– Ну да… Я тут хочу поправить кое-что.

Андрей насторожился. Ну, началось… Вот так всегда – двух слов не сказал, но хочет их поправить.

Поскольку Андрей не двинулся, Шип, потея, начал формулировать. Тык-быр-мыр.

– Ты вот это… зря написал. Ты это по-другому напиши.

– Как?

– Ну ты же писатель, – не я. Ну как-нибудь получше, покрасившее, что ли… Видел каталог «Тойота»? Там всё коротко и ясно, всем нравится, – а ты длинно пишешь. Пока, бл…, предложение прочитаешь до конца, забудешь, что в начале.

– Ну, понял, – не стал спорить Андрей, – это легко поправить, просто длинные предложения разобьём на короткие.

– По-любому… Пацаны и так подъё..вают – чё, мол, умный стал шибко, с мэром водку жрёшь?.. Кароч, иди поработай ещё. Сегодня четверг… В понедельник принесёшь. У нас тут большой шалман, на базу уезжаем. До понедельника.

– Ой-ой, – Андрей сделал просительно-молящие глаза, – Сергей Семёнович, сегодня до четырёх – это дедлайн, иначе не успеем в номер. Я сейчас быстро поправлю и через час вышлю новый файл.

Шип явно не знал, как выйти из этой ситуации, но слово «дедлайн» ему, кажется, понравилось. Таргетинг. Скорринг. Реномэ. И всё такое… Опять вспотел, – ярится. Тяжела ты шапка братана. И денег раздумалось платить. А обещал.

– Ладно, – наконец, сказал он, – я еду сейчас в мэрию, а ты высылай, кароч.

– И как с оплатой? – Андрей уже понял, что это кидок. И пошёл ва-банк. – В полчетвёртого я приду за деньгами, исправленный текст у вас будет в три.

С таким подходом Шип сразу согласился. Конкретный базар.

– Ладно, – сказал он. Но вовсе не решил ещё платить.

И Андрей понял: фифти-фифти. Ну, хоть что-то.

– Да всё будет в порядке, – уверенно додавливал он Шипа. Бился уже не за себя, а за родной коллектив. За девок-процентщиц, кароч.

– Ок, – облегчённо вздохнул Шип и расслабил галстук. Если меня не будет, у Натальи Викторовны заберёшь.

– Ок, – повторил за ним Андрей, а сердечко-то дрыгнулось. Илори. Он постарается узнать у секретарши про неё, когда деньги будет забирать. Наталья Викторовна ну никак не соотносилась у него с Илори – из-за той обрисовки, которую ей дал Торец-Тварец. Как «сиськи» не соотносятся с «персями» – так, примерно.

В офис он принёс обнадёживающие вести и снова принялся за свою «Атлантиду»…

Так увлёкся, что забыл про обед, который дают в сохранившейся с прежних времён столовке на втором этаже. Кормят «коммерсантов» дорого, зато невкусно… Оксанка, которая мамашка и дурында тридцатилетняя, подошла и спросила – хочет ли он горячую пиццу? Они заказывали на весь девичий гурт, уже поели, у них осталось. Андрей не отказался, хотя ему сейчас было вообще не до еды. В «Атлантиде» рождались новые рифмы и строки, а воображение рисовало Илори, которая возникала из морского прибоя, как Венера, и он уже целовал её мокрые и чистые колени, ловя губами тоненькие струйки сладкой от её кожи и солёной от природы морской воды, стекавшие ниточками стремительных прихотливых ручейков по её ногам… Какая пицца? Но, тем не менее, он пошёл навстречу Оксанке – невольно, правда, сравнив Илори-Венеру с нею. У Оксанки – спина широкая, она яркая некрашеная блондинка, с голубыми глазами. Не скажешь, что она – мужиковатая, бёдра вроде не такие узкие, хотя и не выдаются особо из-за широкой же талии, коренастая – хотя и не низкая, а ноги – худые, и оттого кажутся кривыми. Хотя Оксанка в голубом костюмчике, юбка – довольно длинная, заужена, с разрезом сзади, стройнит её. «Коренная жительница куреня», – дал ей определение Андрей. «Выступная» бабёнка, под стать Торцу: хочу, могу, имею право. И ноги у них одной конфигурации. «Девки» все её слушаются, она у них как бандерша. Но Андрей для неё – энигма, и она время от времени осторожненько подбивает под него клинышки, а время от времени – подбивает «девок» против него. Действует стимулирующее, но неуместно. Смысл? Андрей вообще не нуждается в «заботе и руководстве». Получил направление, и идёшь, забыл пообедать – и Бог с ним… Такие, как Оксанка, всегда фронду сколачивают из «девок» и ручных мужичков против руководителя, чтобы держать того на коротком поводке: уйдём и клиентов уведём. Это называется «лидерскими качествами». Кароч…, – Андрей, жуя холодную уже «горячую пиццу», вспомнил, что должен поправить статью. Тупо разбил на отдельные сентенции пару сложносочинённых предложений на первой странице, а потом застрадал: да Шип и читать не будет! До него просто не доходит смысл текста, если он больше четверти страницы – «многа букофф»… Кароч, времени уже – начало четвёртого. «Напишу ему в сопроводиловке, – решил Андрей, – что сократил все длинные предложения, и сам понял «как вы были правы». Файл на имэйл, кароч…