Птицелов. Оригинальный сценарий - Роман Рудин

Отъезд от лица Президента. Президент в домашней одежде сидит в роскошном имперском кресле за массивным столом в знакомом зрителю интерьере своего кремлевского кабинета. Незнаком лишь ракурс. На Президенте пуловер тонкой шерсти, слева на груди на нем вышит Герб. Он держит ладони домиком перед лицом, кончиками пальцев касаясь то носа, то подбородка, задумчиво глядя перед собой.

Отъезд обнаруживает стоящую на другом конце стола большую золотую клетку, в которой сидит большой умирающий орел с двумя головами. Орел с трудом поднимает головы, слышны хрипы, издаваемые двумя горлами, крылья орла безвольно повисли. Затемнение.

ИНТ. ТЕМНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ ПОД ЗАЛОМ СУДА

Клетка с Глебом приземляется после падения из зала суда, поднимая вокруг себя пыль, переворачивается так, что стена из металлических прутьев за спиной Глеба становится горизонтальной, так же, как и скамья, на которую он так и не присел. Глеб падает навзничь.

Решетки со всех сторон падают, Глеб оказывается лежащим на столе, из темноты появляются чьи-то руки, которые хватают Глеба и ловко привязывают его руки и ноги, распластывая на столе. Глеб в пятне света.

КП его лица – он не понимает, что происходит, он возбужден, от прежней пассивности нет и следа.

В темноте сверху Глеба раздается какой-то шорох. Глеб смотрит вверх и видит там…

ЭФФ. КЛЮВ И ЛАПА ОРЛА

…огромный золотой изогнутый клюв и желтый глаз Орла, внимательно разглядывающий его. В следующий момент из темноты сверху появляется огромная золотая хищная когтистая птичья лапа, которая вонзается в грудь Глеба…

КП лицо Глеба, искаженное страшной болью.

ЭФФ. СЕРДЦЕ ГЛЕБА

…лапа вырывает из груди Глеба сердце, несколько мгновений фонтанирующее кровью, после чего бросает его в стеклянную колбу.

Наезд на истекающее кровью сердце Глеба в стеклянной колбе, которая оказывается верхней частью больших песочных часов (без песка) в изящной резной лакированной деревянной оправе.

Сердце бешенно пульсирует, ритм пульса становится все реже, но не останавливается, кровь капает в нижнюю часть часов, собираясь на дне лужицей.

ЗАТЕМНЕНИЕ.

ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТ. ПОМЕЩЕНИЕ ДЛЯ СВИДАНИЙ В ТЮРЬМЕ

В унылой комнате Мать Глеба и ЗАМЕСТИТЕЛЬ Начальника тюрьмы. На нем форменная фуражка с Гербом.

ЗАМЕСТИТЕЛЬ

К сожалению, с вашим сыном случился сердечный приступ, и он умер. Мои сердечные соболезнования, мадам.

Мать Глеба как подломленная опускается на стул, заботливо поддерживаемая Заместителем.

КП Матери, на ее лице выражение потрясения меняется на скорбь, она плачет. Заместитель наливает стакан воды и дает ей. Мать делает глоток.

МАТЬ

Я могу его видеть?

ЗАМЕСТИТЕЛЬ

(мягко, смущенно)

По нашим правилам, мы можем показать вам только его сердце.

МАТЬ

(снова потрясение, плачет)

Сердце?

(смиряясь)

Хорошо.

Проходят длинными коридорами сквозь решетчатые двери, засовы и молчаливых суровых охранников в специальную комнату.

Сменяющие друг друга средние планы Матери (скорбь), Заместителя в фуражке с гербом (равнодушие), охранников (любопытство).

В стеклянной колбе мать видит сердце. Смотрит на него, узнает, плачет.

МАТЬ

Да, это его сердце.

Мать всматривается. Сердце едва заметно вздрагивает. Она заметила, Заместитель – нет. У нее на лице мгновенное озарение – сердце, хотя бы часть сына, живое! Прячет радость. Уходит.

ЭКС. НА ВЫХОДЕ ИЗ ТЮРЬМЫ ДЕНЬ

КП Матери. Она улыбается. Затемнение.

ЧЕРНЫЙ ЭКРАН.

ГОЛОС (ВПЗ)

У одного правителя жила в клетке волшебная птица, которой мог любоваться только он один. Птица была так красива, что от нее нельзя было оторвать глаз, а всякий, кто касался ее, обретал бессмертие…

ИНТ. КАМЕРА ИЗОЛЯТОРА ДЕНЬ

Из затемнения. Ярко-синее небо с белоснежными облаками. Медленный фокус с облаков на решетку на переднем плане. Отъезд от решетки открывает серый интерьер камеры изолятора и рассказчика, сидящего на нарах. Это ДОКТОР. Он выглядит образованным человеком, но вид у него опасный.

ДОКТОР

(продолжая)

Однажды правитель забыл закрыть дверцу клетки, и птица улетела. Опечаленный, он объявил, что тот, кто вернет ему птицу, получит в жены одну из его дочерей.

Мы продолжаем рассматривать камеру изолятора, в которой находятся еще двое опасных заключенных. ШРАМ, у которого шрам начинается над бровью (внешний угол глаза) и через глаз идет вниз к щеке (глаз, впрочем, цел), расхаживает по камере, БИВЕНЬ, у которого угол нижней губы оттопырен и торчит клык, тасует колоду карт. Все внимательно слушают Доктора.

ДОКТОР

(продолжая)

И нашелся птицелов, который поймал волшебную птицу и вернул ее правителю. Но тот, вместо того, чтобы вознаградить смелого парня, приказал лишить его рук, которыми он касался его любимой птицы…

Бивень перестает на секунду тасовать карты, усмехается.

ДОКТОР

(продолжая)

…глаз, которые видели ее…

Шрама передергивает. Он трогает свой глаз со шрамом.

ДОКТОР

(продолжая)

…а затем велел вырвать его сердце, чтобы Птицелов не мог любить его птицу так, как любил птицу он, правитель.

Поскольку, однажды коснувшись волшебной птицы, парень не мог умереть, даже лишившись сердца, правитель решил, что Птицелов должен испытать на себе, что такое неволя, ведь, вернув ему его любимицу, он тем самым навсегда лишил ее свободы.

И он приказал бросить парня в клетку.

С тех пор где-то в далекой крепости томится бессмертный Птицелов, а безумный правитель все смотрит и не может отвести взгляд от своей волшебной птицы.

ШРАМ

(падая на свою шконку)

У тебя, Доктор, как всегда, все сказки про зверушек да птичек, что-нибудь новое бы поведал.

БИВЕНЬ

(ловко подбрасывая карты веером)

Ты чем слушал, Шрам? Там парня в тюрьму посадили, как тебя, только ни за хрен собачий.

ШРАМ

(вызывающе)

Меня здесь тоже ни за что держат.

БИВЕНЬ

Ага, ни за что, в шестой раз.

ШРАМ

Гы-гы-гы.

Все смеются.

БИВЕНЬ

Сказка-то она, конечно, сказка, вот только я слышал, что в одной местной тюрьме держат одних калек —

(методично перечисляет, продолжая тасовать колоду)

у кого-то нет кистей, у кого-то предплечий, рук, ступней, голеней или ног полностью. У кого-то вырваны глаза, ноздри. У некоторых отрезаны уши, носы, пальцы или их фаланги…

ДОКТОР

Можешь не продолжать, Бивень, а то Шрам на слове «член» от смеха сдохнет.

ШРАМ

Ты за птичек что ли обиделся, Доктор? Расскажи лучше про волков что-нибудь…

ДОКТОР

Погоди, Шрам, про волков – в следующий раз. Пусть Бивень про тюрьму расскажет, что знает.

Доктор выразительно смотрит на Шрама. Тот делает понимающее лицо. Бивень, не замечая, продолжает тасовать колоду.

БИВЕНЬ

Что рассказывать? Те, кого в этой тюрьме держат, все, как один, калеки. Конечности их там же – хранятся заспиртованные в банках, ждут, когда инвалид срок домотает, тогда ему все назад пришивают – и гуляй, больше не попадайся.

ДОКТОР

Что-то с трудом верится в возможность такого прорыва в травматической хирургии и ортопедической технике, да и зачем бы все это было нужно?

БИВЕНЬ

Ты, Доктор, не врубаешься! Это чтобы вор на волю не срывался раньше срока, а спокойно до конца сидел.

ШРАМ

(вскакивает на ноги)

Ну ты, Бивень, загнул, я даже чуть было не поверил. Такими сказками только на ночь пугать нашего брата. Надо же такое придумать! Да я бы за свои копыта горло перегрыз и менту и прокурору, если бы они ко мне подступились!

ДОКТОР

Да нет, это попросту незаконно, а потому невозможно.

ШРАМ

Ха-ха-ха, невозможно, потому что незаконно! Насмешил.

Лязгают засовы.

Бивень ловко прячет колоду в рукав, сгибая пальцы.

Шрам привычным движением кисти перемещает из рукава в ладонь металлический предмет.

Дверь в камеру открывается, вваливается АЛИ. У него забинтованы руки, сквозь бинты проступает кровь. Видно, что у него отсутствуют кисти. У Али кавказская внешность. В глазах горит еле сдерживаемая ярость, а может быть ему очень больно и он изо всех сил превозмогает боль. Губы сжаты. Волосы слиплись и в беспорядке. Ноги подкашиваются.

Дверь захлопывается. Али из последних сил направляется к шконке, на которой только что сидел Шрам (единственная незанятая в этот момент) падает на нее лицом вниз, теряет сознание.

ШРАМ