В тени Сфинкса (сборник НФ) - Онджей Нефф

Слезы заволокли глаза Мразковой.

— Как люди… совсем как люди… — всхлипывала она.

Инопланетянин приблизился к зонду. Изображение дрогнуло, словно он неосторожно задел зонд. Кто-то манипулировал с объективом, будто пытаясь отрегулировать резкость. Это не удавалось, изображение было расплывчатым. Экран показывал инопланетянина по пояс, но очень размыто — разглядеть лицо было нельзя.

— На какую глубину можно навести резкость? — неуверенно спросил Мисарж.

Мразкова была не в состоянии ответить.

— Не реви! — заорал Мисарж. Нервишки и у меня расходились, виновато подумал он тут же. — Прости, Дана… Ну, успокойся же.

— Ах я, идиотка, — причитала девушка. — У объектива фиксированная резкость, ее нельзя изменить. Я не знаю, как им это удалось.

Мразкова закрыла лицо руками. Никто уже не обращал на нее внимания.

— Они навели резкость!

«Укрепили на объективе какую-нибудь насадку, — мелькнуло в голове Мразковой. — А я, курица, ничего не вижу. И что я за истеричка, сломаться в такую минуту!»

— Он одноглаз, как циклоп! — вскрикнул связист.

Мразкова услышала голос Мисаржа:

— Он смотрит прямо на нас, видите, глаз у него будто светится изнутри. Какой большой, в нем бушуют языки пламени!

Глаз заполнил экран.

Они оцепенело уставились на большой овал золотистого цвета с сетками прожилок. В радужной оболочке не было зрачка, она походила на океан зловещей чужой жизни, наблюдаемый с большой высоты. Дикими, яростными волнами вскидывались красные, белые и голубые язычки огня. Посередине, — нет, несколько сбоку, — появился неправильный бархатисто-черный овал. Он начал пульсировать, монотонно и успокаивающе покачиваясь из стороны в сторону, как инструмент укротителя змей. Слева направо, справа налево, змея раскачивается в такт, слева направо, справа налево… Змее хотелось бы ускользнуть или напасть на укротителя, но она не может этого сделать, потому что должна повторять эти движения, она сама не знает, что такое с ней происходит…

Никто не обращал внимания на рыдания Даны Мразковой.

Ужас перехватил горло:

— Прочь… кто-нибудь… выключите это… — прохрипел Мисарж.

«Что там происходит?» — пыталась понять Дана Мразкова, яростно тараща глаза, чтобы увидеть хоть что-нибудь сквозь ослеплявшие ее слезы.

Мартин Данеш вернулся в кресло. Полковник Яролимек с облегчением вздохнул, погладил поверхность стола и улыбнулся.

Они были в кабинете одни, но свидетелями их разговора были телекамеры и чуткие микрофоны.

Данеш не подозревал, кто смотрит на него и слушает его слова.

Этажом выше в здании Службы госбезопасности располагалось помещение штаба. Посреди выстроившихся полукругом телемониторов и компьютеров стоял длинный стол, заваленный фотографиями, схемами и документами. За столом сидели генералы и полковники авиации и наземных родов войск. Докладывал генерал-лейтенант Малина.

— Противник пресек все наши попытки вступить в переговоры, — сообщил он в заключение. — Когда агрессивность его замыслов стала очевидной, мы попытались применить силу, но безрезультатно. Они используют силовое поле неизвестной природы. Короче говоря, классические способы здесь бесполезны,

В кабинете воцарилось молчание. Все мысленно возвращались во вчерашнее утро, когда стало известно о вторжении. Почему оно стало возможным? Из-за потери бдительности?

Нет. То, что произошло, нельзя было предусмотреть. И если бы не счастливая случайность и самоотверженность одной девушки, последствия были бы необратимыми.

Глаз пылал на экране золотым огнем.

Все впились в него взглядом, лишь Дана Мразкова безуспешно пыталась подавить истерический плач. Человеческое сознание угасало, вместо него разгоралось чужое, руководствующееся иными законами. Неотступное, навязчивое, оно стремительно поглощало последние обрывки человеческих жизней. Семь жертв, еще не успевших стать настоящими Существами, подобными склонившимся к объективам «Зари» обитателям корабля, но уже переставших быть людьми, семь быстро трансформирующихся организмов сидели неподвижно, переживая безболезненное, но неотвратимое перерождение. Глаз на экране безжалостно и беспощадно направлял этот необычный биологический процесс по нужному руслу. Подобно бактериофагу, который вкладывает свою собственную генетическую информацию в атакованную клетку и в ничтожный промежуток времени превращает ее в батальон вирусов своего вида, Существа заложили свою генетическую информацию в мозг семерых человек. Атака была предпринята с помощью совершеннейших камер «Зари-6» и человеческих глаз. Отразить ее было невозможно, за сублимацией мозга следовала немедленная перестройка нервной системы, а затем и остальных органов.

Сто двадцать секунд понадобилось для полного превращения. Ровно две минуты.

— Что случилось? Почему вы молчите? — закричала Мразкова.

Никто не ответил.

Она встала и попятилась к двери, усиленно моргая, чтобы разорвать пелену слез.

Она увидела своих коллег, своих друзей… Нет, это уже не были друзья и коллеги. Над воротниками белых комбинезонов возвышались длинные жилистые шеи… Лысые черепа, перепончатые уши… Из рукавов торчали когтистые шестипалые лапы.

Она почувствовала отвратительный запах, Тела Существ покрывала желеобразная масса — остатки человеческих тканей после перестройки. Экран был загорожен их спинами. Она кинулась к двери.

Те одновременно повернулись. Краем глаза она заметила пустые лица с радужным золотистым овалом посреди лба…

На мгновение она остановилась, парализованная ужасом, нестерпимым желанием обернуться. Они медленно приближались. Им было необходимо ее остановить! Но координации движений еще не хватало. В определенном смысле это были новорожденные, не способные точно определить свои намерения. Они скорее чувствовали, чем понимали, что надо захватить врага. Злобы они не ощущали, Существа не знали злобы: вирус не способен ненавидеть уничтожаемую клетку.

Она уже поворачивала голову. Остатки ее мужества сопротивлялись чужой враждебной воле. У нее не было шансов.

Неожиданно ручка двери, за которую она судорожно схватилась, поддалась, дверь распахнулась, и Дана Мразкова вылетела в соседнее помещение.

Она прислонилась спиной к двери и повернула ключ.

— Мразкова… Да, Мразкова, товарищ академик. Тревога! Немедленно объявите тревогу и заблокируйте седьмой этаж!

Дверь гудела под напором кулаков.

— Скорее! — закричала она.

Академик Мациух, руководитель центра, положил трубку на стол. Она слышала его далекий голос, отдающий распоряжение. «Золотой, золотой дед, — с благодарностью думала Дана Мразкова. — А сколько раз мы его ругали…»