Великолепная корпоративная вечеринка - Наталия Левитина

Очевидно, ранее Соня не нашла в себе смелости расстаться с этими драгоценными вещами. Но сегодня она была чрезвычайно решительна!

– На мусорку! – провозгласила она. – Ну, тигренка я, конечно, оставлю…

Она раскраснелась, сортируя хлам и макулатуру, взмокла. Процедура грозила затянуться. И тут в дверь позвонили…

Рабочий день Здоровякина закончился непривычно рано – в семь вечера. Но вернуться домой пораньше ему было не суждено. Примчался возбужденный Валдаев и сообщил страшные новости:

1) Соня была любовницей Лунского (!);

2) Инга лишила Соню вожделенной должности;

3) Если Соня и появится дома, то только вечером, и поэтому навестить ее придется Здоровякину, т. к. он, Валдаев, замыслил акт гуманизма в отношении Брунгильды.

– Свожу ее в кино, – сказал Валдаев.

– Как трогательно, – умилился Здоровякин. – Особенно если учесть, что она вряд ли что-нибудь поймет.

– Ну, ты совсем держишь мою девочку за идиотку, – обиделся Валдаев.

– Нет! Но ведь по-русски она, согласись, не говорит!

– Зато все понимает. Вчера, например, после просмотра вечерних новостей я рассуждал о некрофильских тенденциях в отечественной тележурналистике. И Брунгильда всецело меня поддержала. Хотя, если подумать, какое ей дело до нашего ТВ?

– И как же она тебя поддержала?

– Сказала «да». И сделала массаж спины.

– О-о, – завистливо протянул Здоровякин. – Везет тебе.

– А ты – не поймет, не поймет! Короче, дуй к Соне и вытряси из нее печень. Пусть признается, что она сделала с Лунским, после того как прогулялась с ним по берегу озера.

– Ладно…

И после работы Здоровякин отправился к Софье Орешкиной. Надо сказать, настроение у него было приподнятым.

Во-первых, он помирился с Машей, пообещав жене включиться в увлекательный процесс расширения жилплощади. В обеденный перерыв, когда таковой случался, Здоровякин звонил в агентства недвижимости, интересовался четырехкомнатными. Риелторы (женщины) пугали страстностью – все тут же начинали заманивать майора в новостройки, в пустые квартиры… К подобной спешке Здоровякин не привык.

Во-вторых, после отправки сыновей в лагерь «Даллас» отец семейства наконец-то изменил раскладушке с двумя детскими диванчиками. Теперь каждую ночь Илья сладко храпел в комнате пацанов.

В-третьих, наличие в доме щенка приятно разнообразило быт Здоровякиных. Вчера, например, застав Рекса алчно поедающим майорские ботинки, Илья бросился преследовать маленького негодяя. Но споткнулся о коробку с конструктором и загремел вниз. Падая, он едва не ободрал свое мужественное лицо об угол шкафа. Ласково оперируя ненормативными выражениями, майор попытался выманить щенка из-под дивана. Но тот не вылезал, только скулил. Его золотисто-шоколадные глаза блестели в темноте. Тогда майор, умудренный многолетним милицейским опытом, принялся выкорчевывать малыша пластмассовой шваброй. Неясно, чем бы закончилась эпопея. Но появилась Маша, поцокала языком, и вредный пушистик тут же вынырнул из убежища, заложил крутой вираж, огибая Здоровякина, и прыгнул к Марии на руки.

– Ты мой холосый, – засюсюкала программистка. – Кто обижает мою малипусечку?

Щенок взволнованно дышал и посматривал на Здоровякина.

Ну а в-четвертых, Илья наконец-то выяснил происхождение звездочек, украшавших имя Марии в записной книжке Валдаева.

– Звездочки… Ах, ну это я сама подрисовала, – смущенно призналась Мария. – А что? У всех есть, а у меня нет. Чем я хуже? Или ты не согласен? По-твоему, я не заслуживаю девяти звездочек?! Илья, значит, ты считаешь меня сексуально непривлекательной?!!!

Маша даже и не представляла, насколько привлекательной считал ее Здоровякин. Если бы звездочки взялся рисовать он, то не поскупился бы и на двадцать штук. Но что с того? Эх…

…Илья надавил кнопку звонка у Сониной двери. Через секунду прямо за дверью послышался грохот, звон, треск. Что-то падало, ломалось.

– Сейчас! – прокричала Соня. – Кто там?

– Илья Здоровякин, – представился Илья. – Соня, открывай!

За дверью все стихло.

– Соня, – заволновался майор. – Это я, Здоровякин. Помнишь меня?! Открой, пожалуйста!

Откуда майору было знать, что сейчас творится в квартире! К церемонии вручения Оскара голливудские актрисы начинают готовиться за несколько месяцев, проходя салонные процедуры. Сонечка попыталась привести себя в порядок за десять секунд. Она судорожно взбивала волосы, щипала скулы для создания естественного румянца, кусала ненакрашенные губы. Одновременно Софья пыталась освободить в прихожей хотя бы немного места, иначе Илье было некуда поставить ногу. Илья Здоровякин! Лично! К ней! Сам! Пришел! О-о-о!..

И вот дверь распахнулась.

– Илья, привет! – радостно и непринужденно поприветствовала гостя неотразимая, краснощекая хозяйка.

Гость не шевелился. Но не разгром в прихожей изумил его, нет. И он даже не смотрел в лицо Сонечки. Илья смотрел на ее грудь. С грудью, надо заметить, Соня ничего не успела сделать.

– Что это? – медленно произнес Здоровякин и протянул руку к Сониному бюсту.

Соня отшатнулась. Она посмотрела вниз. У нее на груди сиял мелкой бриллиантовой крошкой золотой медальон – половинка разорванного на две части солнца. Соня прикрыла его ладонью. Она не смела поднять на майора взгляд.

– Это же медальон Инги! – понял Здоровякин. Нет, что ни говорите, он был потрясающе сообразителен!

– Да… – прошептала Соня.

Если в глубине души Софья и мечтала очутиться в объятиях сурового майора, то она, наверное, предпочла бы, чтобы майор был нежнее. А он приволок девушку в комнату и швырнул в кресло, как баскетбольный мяч в корзину.

– Ой, – вздохнула Соня, шмякнувшись о подлокотник.

– Давай, рассказывай.

– А что рассказывать? – огорошила девица. Так, словно и не болтался на ее шее кулон, принадлежавший Инге.

– Где ты его взяла?

– В сумке.

– В какой?

– В своей!

– Софья! – возмутился Здоровякин. – Ты не понимаешь? Инга, по словам очевидцев, никогда не расставалась с талисманом. А теперь он у тебя! Ты подумай, что это означает!

– Но я не знаю, как объяснить! Я нашла его в сумке перед отъездом с озера! Он лежал в вещах. Я не понимаю, как он туда попал!

– Но почему ты нам о нем не сказала?

– Я боялась, что меня сочтут замешанной в этом деле. А я ни в чем не виновата!

Здоровякин сидел набычившись. Темные мысли кружили в его светлой голове. Неприятные догадки теснились в груди. Он рассматривал Соню – нежное лицо, чистый лоб, красивые глаза… Здоровякин за годы службы повидал немало таких кошечек. Они были очаровательны и наивны и совершали жуткие преступления, повергавшие в трепет больших, грубых мужчин…

Да, как и утверждал Валдаев, глаза у Сони были голубые. Они светились небесной лазурью.

– Где твой джемпер с черными змеями?

– А? – не поняла Соня.

– Джемпер с черными змеями!

Соня заторможенно поднялась, подошла к стенному шкафу. Приоткрыв дверцу на пару миллиметров, чтобы из шкафа не вывалилось все его содержимое, Софья вытянула за рукав искомый предмет одежды.

– Вот он.

Илья освидетельствовал трикотажную вещицу. Да, у психолога Ольги Валентиновны была такая же, только зеленого цвета. Значит, Каримбек не ошибся: не только психолог, но и Соня Орешкина скиталась вместе с Лунским по берегу озера.

– Софья, – строго произнес Илья. – Почему ты не сказала, что накануне исчезновения Аркадия Игоревича ты гуляла с ним по берегу? В этом самом джемпере. Поздним вечером. Четырнадцатого июня.

– Я с ним не гуляла!

– Гуляла! Тебя видели!

– Не гуляла!!!

– Ты не понимаешь, что твои отпирательства выглядят очень подозрительно?

– Но я правда не гуляла по берегу с Аркадием Игоревичем! Это Ольга Валентиновна с ним гуляла и вела душеспасительные беседы, а я тут ни при чем.

– Свидетели видели, что женщина была одета в голубую кофту.

– Ваши свидетели перепутали! Вечер был. Темно.

– Ты забыла о прожекторе на крыше коттеджа. Он светил очень ярко. Вряд ли в его свете можно было перепутать ваши джемпера.

– Тогда я ничего не понимаю. Но я с Лунским не гуляла, – твердо сказала Соня…

Здоровякин ушел от девушки через час. Сонины ответы были сущим бредом. Нашла медальон в сумке! Здрасте! Никому не сказала, потому что боялась… Молодец! А теперь вот разгуливает в нем по квартире. Воображает себя Ингой…

Глупое, неубедительное объяснение придумала Орешкина. Да разве стал бы, например, он, Илюша Здоровякин, надевать на себя медальон исчезнувшей девицы? Ни за что на свете! (Валдаев как-то в приступе альтруизма предлагал Илюше свои замшевые туфли. И то Илья отказался! Правда, они ему были на два размера малы.) Как бы поступил майор, обнаружив в сумке медальон? Конечно, призвал бы в свидетели понятых, затем упаковал бы украшение в мешок и отправил на экспертизу… А заявление Сони, что она не гуляла с Лунским, и вовсе взбесило Здоровякина…