Серая гора - Джон Гришэм

— Уже сделала. Тут Аннет заулыбалась.

— И что он сказал?

— Я объяснила ему, что нельзя увольнять работника лишь на основании того, что у него снимают часть зарплаты в счет погашения долга. Понятия не имею, существует ли закон на этот счет, но прозвучало вроде бы убедительно. Он задергался, и мы договорились созвониться сегодня же, только чуть позже.

— Насчет закона сомневаюсь, но блефовала ты очень даже неплохо, а это часто куда важней разных законов. Иск можно подать только против коллекторской компании, которая отщипывает куски от ее зарплаты на основании просроченного судебного решения.

— Спасибо, — сказала Саманта и глубоко вздохнула. — Но нам надо решить еще несколько неотложных вопросов. Семья сейчас здесь, у нас, и им просто некуда идти.

— Что ж, следующие несколько часов придется провести, заботясь о самом насущном для этой семьи — еде, стирке, месте, где они смогут переночевать. Ребятишки наверняка не ходят в школу, но об этом подумаем завтра. У нас есть небольшой финансовый фонд, деньги на непредвиденные расходы.

— Ты сказала — стирке?

— Да. А кто тебе говорил, что у нас должны работать чистоплюи? Второй утренний кризис случился через несколько минут, когда в центре неожиданно появилась Фиби Фэннинг вместе со своим супругом Рэнди и заявила Аннет, что забирает заявление о разводе. Они, так сказать, вновь сошлись, помирились, ребятишки уже дома и все утряслось. Аннет была просто в бешенстве и позвонила Саманте, попросила подойти — ей нужен был свидетель. Рэнди Фэннинга выпустили из тюрьмы на три дня, и он выглядел несколько презентабельнее без оранжевой тюремной робы. Сидел с ухмылкой на физиономии, положив руку на плечо Фиби, а та силилась объяснить, почему вдруг передумала разводиться. Она любит его, вот так, просто не может без него жить, да и трое ребятишек будут гораздо счастливее, видя, что родители вместе. Она устала прятаться в мотеле, дети устали прятаться у родственников, а теперь в семье мир и покой. Тут Аннет напомнила Фиби, что муж жестоко избил ее. Рэнди при этом смотрел на нее через стол, и в глазах его сверкала неукротимая злоба, казалось, он вот-вот взорвется. Но Аннет вела себя совершенно бесстрашно, в отличие от Саманты, которая испуганно забилась в уголок. Да, драка была, сказала Фиби, причем нешуточная. И велась не совсем честно, но все уже позади. Они с мужем вообще часто ссорились, увлекались, так сказать, но больше этого не повторится. Рэнди предпочитал хранить молчание, лишь кивал в знак согласия, а затем подтвердил: да, они не будут больше ссориться и драться. Аннет выслушала его, не говоря ни слова. А потом напомнила Рэнди, что он, находясь здесь, нарушил определенные судом условия, согласно которым не должен приближаться к семье ни на шаг. И если судья узнает, то немедленно отправит его обратно в тюрьму. На что Рэнди ответил, что Хамп, его адвокат, сейчас как раз работает над этим вопросом. На лице Фиби все еще оставались темные синяки — следы последних побоев. Развод — это одно, а вот нанесение физических увечий — совсем другое, это уголовная статья. И Аннет не преминула перейти к более серьезной части, спросила, говорили ли они с обвинителем об отмене предъявленной Рэнди статьи — нанесении телесных повреждений с использованием оружия. Пока что еще нет, ответили супруги, но собираются это сделать, как только дело о разводе будет закрыто. Аннет объяснила, что автоматически это не происходит. У полиции есть заявление от потерпевшей, имеются фотографии и показания свидетелей. Словом, ситуация создалась запутанная, и Саманта не понимала, как ее можно разрешить. Если жертва и преступник помирились, можно ли и дальше рассматривать это дело? И ей, и Аннет пришла в голову одна и та же мысль: вдруг этот тип снова избил жену, чтобы заставить забрать обвинение? Аннет была в ярости и засыпала обоих ехидными вопросами, но супруги успешно отбивались. Да, они твердо намерены забыть обо всех этих недоразумениях и жить дальше в мире и согласии. К концу этой встречи Аннет перелистала папку с документами и подсчитала, что потратила на подготовку оформления развода двадцать часов. И все это, разумеется, совершенно бесплатно. В следующий раз пусть ищет себе другого адвоката. Супруги ушли, и Аннет заметила, что эта парочка напоминает ей подсевших на мет наркоманов, поведение которых отличается нестабильностью и которые просто не могут обойтись друг без друга. — Будем надеяться, что он ее не прикончит, — мрачно добавила она. Время шло, и вскоре стало ясно, что семейство Букер не собирается уходить. Впрочем, никто их об этом и не просил, напротив, их всячески обхаживали и привечали, каждые несколько минут заходили и проверяли, как они там. В какой-то момент Барб шепнула Саманте: — Иногда мы разрешаем клиентам переночевать у нас пару раз. Условия, конечно, не идеальные, но что делать, если людям больше некуда идти. Памеле собрали пригоршню четвертаков, и она отправилась на поиски ближайшей прачечной-автомата. Мэнди с Тревором остались в конференц-зале, рисовали цветными карандашами, читали, иногда переглядывались, шептались о чем-то и хихикали. Саманта сидела на другом конце стола, просматривала законодательные акты и старые дела. Ровно в одиннадцать утра, как и было назначено, явилась миссис Фрэнсин Крамп, желающая написать завещание. Саманта уже составила документ, Мэтти его просмотрела. Эта маленькая церемония должна была начаться через десять минут, и Фрэнсин должна была покинуть центр с полноценным завещанием, оформление которого не стоило ей ровным счетом ничего. Но вместо этого тем роковым утром произошло еще одно недоразумение. Согласно договоренности, Саманта составила завещание, по которому девяносто акров земли Фрэнсин должны были отойти ее соседям, Хэнку и Джолин Мотт. Пятеро взрослых детей Фрэнсин не получали ничего, и со временем это неизбежно приведет к проблемам и спорам. Впрочем, неважно, сказала Мэтти. Это ее земля, о чем четко и ясно прописано в документах, и она вправе распоряжаться ею по собственному усмотрению. А проблемами будем заниматься по мере их поступления. И мы вовсе не обязаны уведомлять пятерых отпрысков Фрэнсин о том, что они остались ни с чем. Сами все узнают после похорон. Или нет?.. Саманта закрыла за собой дверь, достала папку с завещанием, и тут Фрэнсин расплакалась. Потом вытерла щеки бумажным платочком и принялась рассказывать. «Что за день, — подумала Саманта. — Три посетительницы прямо с утра, и все так и заливаются слезами». Выяснилось, что в минувший уик-энд Хэнк и Джолин Мотт поведали ей свой ужасный секрет. Сознались, что решили продать свои сто акров угольной компании и переехать жить во Флориду, где у них обосновались дети и внуки. Нет, конечно, им совсем не хотелось продавать эти земли, но оба они стареют — черт, да они уже самые настоящие старики, хотя, конечно, это ничуть не оправдывает решения продать участок и бежать отсюда, ведь многие здешние люди преклонного возраста цепляются за свои земли. Но им нужны деньги на старость и оплату медицинских счетов. Фрэнсин страшно разозлилась на своих давних друзей и соседей, долго отказывалась верить своим ушам. Она не просто потеряла двух друзей, она потеряла двух людей, которым хотела доверить свою землю. А самое худшее еще впереди: совсем рядом с ней начнутся открытые разработки! Беда стучится в дверь. Народ в округе возмущается, но что могут поделать с угольными компаниями простые люди? К тому же они научились науськивать соседа на соседа, брата на сестру. Ходили слухи, что Мотты уезжают уже совсем скоро. Разбегаются в разные стороны, словно перепуганные цыплята, так выразилась Фрэнсин. Господи, спаси и помилуй! Саманта проявила терпение. Вообще-то сегодня она проявляла терпение с самого утра, запас бумажных салфеток в офисе таял буквально на глазах, и до нее с некоторым запозданием дошло, что первое составленное ею завещание можно выбросить в мусорную корзину. Ей все же удалось задать Фрэнсин вполне очевидный вопрос: если не Мотты, то кто же тогда унаследует землю? Фрэнсин не знала, что теперь делать. Поэтому и пришла посоветоваться с юристом. Ленч в понедельник прошел в расширенном составе, помимо сотрудников центра к нему присоединились Мэнди и Тревор Букер. Дети хоть и жевали все утро, но все еще не наелись и с удовольствием расправлялись с сандвичами. Мать их еще не вернулась из прачечной, идти им было некуда. Разговор шел на самые невинные темы, подходящие для детских ушей, сотрудники обменивались сплетнями, услышанными в церкви, обсуждали погоду, словом, ничего похожего на скабрезные шуточки, которых Саманта наслушалась здесь в прошлый понедельник. Словом, все было пристойно и скучно и закончилось через двадцать минут. Саманте нужен был совет, но обращаться к Аннет ей не хотелось. Поэтому она напросилась на минутку к Мэтти и затворила за собой дверь. Потом протянула Мэтти пачку бумаг и с гордостью заявила: