Репит(ЛП) - Скотт Кайли

— Дай мне, — она тянется к ножу.

— Не трогай мою собаку.

— Заткнись, бесполезная сука!

— Нет! — Я мало что могу сделать с ножом, торчащим из живота, но все равно пинаю Шеннон и шлепаю по рукам. Нож двигается вместе со мной, движется во мне, и причиняет нестерпимую боль.

Шеннон поднимает ногу и опускает на мой бок. Раз. Два. Что-то трескается. Наверное, ребра. Не зря я заметила ее ботинки. Она надела их специально. Она все продумывает наперед.

Шеннон вытаскивает нож.

Все это время Горди рычит и лает.

Неуверенная, за кем она пойдет сначала — за мной или собакой — я отползаю насколько могу и прижимаю рану на животе рукой. Кровь сочится сквозь пальцы. Боже, ее так много. На меня надвигается тьма, и я знаю, что в этот раз никто не нажмет на кнопку «Repeat». Повтора не будет. Как и третьего шанса.

— Горди, уходи, беги, — шепчу я, но мой голос перекрывает звук, который я надеялась никогда не услышать: жалобный собачий вой.

Но сразу после этого раздаются крики. Не знаю, чьи именно. Но кто-то кричит: разъяренно, безумно, почти по животному.

Чьи-то руки накрывают мои.

— Детка, останься со мной.

Если это последнее, что я услышу в жизни, то так тому и быть. Любовь, как известно, делает нас дураками.

*** *** ***

Три дня спустя

Я медленно просыпаюсь, и первое, что вижу — белый потолок, но запах подсказывает, где я. Резкий, химический, и гудение машин. Я снова в чертовой больнице. Я почти не чувствую свое тело, когда чуть сдвигаюсь, если не считать туго перебинтованного живота.

«Не очень здорово», — мысленно вздыхаю я, а потом вспоминаю:

— Горди!

Рядом скрипит стул, потом надо мной склоняется Эд и нежно убирает волосы с лица.

— Детка, все в порядке. Успокойся. Горди дома в целости и сохранности. Ему только наложили пару швов на морде. Помнишь я тебе это уже говорил?

— Говорил?

— Ты приходила в себя пару раз раньше. — Эд устало улыбается, но облегчение во взгляде настоящее. Его одежда измята, под глазами тени, на щеках густая щетина. Он выглядит измученным, как будто спал здесь несколько дней. — Ты потеряла много крови, и они дали тебе хорошее лекарство, так что ты не чувствуешь боли.

— Ох. Ненавижу больницы, — жалостливо стону я.

И ненавижу так себя чувствовать.

— Знаю. Вот, выпей воды. Только немного. — Он подносит чашку с изогнутой соломинкой к моим губам. Я благодарно киваю. В горле и правда ужасно пересохло и першит. — Доктор сказал, что все хорошо заживает. И посмотри, сколько у тебя цветов.

Палата и правда вся уставлена букетами. Видимо теперь у меня много друзей и людей, которые заботятся. От этого теплеет на душе.

— Однако должен заметить, что каждый раз, когда ты просыпаешься, то сначала спрашиваешь о Горди, — бормочет Эд. — Похоже, ты со мной только из-за моей собаки. Мое эго ужасно страдает, Клем.

— Не смеши меня.

Черт, больно!

— Прости. — Его взгляд светлеет. — Френсис вернется позже, она ненадолго уехала на работу. Лейф, Тесса и Айрис были здесь, но врачи не разрешили им остаться. Представляешь, они и меня хотели выгнать? Но я сказал, что ни за что не уйду.

— Спасибо. Я так рада, что ты здесь.

Эд просто улыбается.

— Они схватили Шеннон? — спрашиваю я, вспоминая, почему здесь оказалась. Нож, кровь. Гребаное безумие какое-то! — Не могу поверить, что она ударила меня ножом. Что за психованная сука!

Эд с беспокойством смотрит на меня.

— Ее поймали. Лейф поймал.

— Лейф?

— Он настоящий герой, — Эд улыбнулся. — Когда мы вышли из дома, я бросился прямо к тебе и не видел ничего вокруг. Но Лейф заметил, как кто-то выбегает на улицу. Вернее, быстро хромает, потому что Горди хорошо кусанул ее даже через джинсы. Лейф догнал Шеннон и держал до приезда полиции. К счастью, она уже бросила нож в кусты и лишь расцарапала ему лицо ногтями.

— Ничего себе. — Все это плохо укладывается в голове. — Значит, Шеннон в тюрьме? Она арестована? Ей предъявлено обвинение?

— Предъявлено. Нападение при отягчающих обстоятельствах, покушение на убийство. Детектив Чен сказал, что они все еще уточняют список. Однако она точно еще очень долго будет видеть небо сквозь решетку..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Хорошо.

— Прости меня, детка. Я и подумать не мог, что это кто-то из наших ближайших друзей.

— Это не твоя вина. Мне такое тоже не приходило в голову. Какой у меня ущерб на этот раз?

— Одно ребро сломано, еще на одном трещина. внутренние повреждения от ножевого ранения и порез на руке.

Бедное мое тело! Может, лучше больше никогда не двигаться?

— Неудивительно, что я чувствую себя так дерьмово.

— Хочешь, чтобы я вызвал медсестру?

— Нет, просто посиди со мной. Хорошо? — Моя голова кажется тяжелой и в то же время невесомой. Мне нравится смотреть на Эда, но глаза закрываются сами собой.

— Я не уйду. Я люблю тебя, детка, — он целует меня в лоб, — и буду здесь, когда ты снова проснешься.

*** *** ***

Три недели спустя

— Поверить не могу!

— Что там? — спрашивает Эд.

— Какой осел поставил «Караваль» Стефани Гарбер в раздел фэнтези для взрослых? — я передаю книгу, чтобы добавить к стопке, которую он уже держит, но Эд мешкает. — Эй, не отставай.

— Может, тебе чуток притормозить?

— Нет.

— Я серьезно, Клем…

— Люди и правда не понимают, что и в книгах для подростков есть место мужественности и сексуальности? Это просто смешно!

Айрис тяжело вздыхает. Я поворачиваюсь к ней.

— Ты же была рада, что я вернулась?

— Клементина, дорогая, я была в восторге, пока не поняла, насколько раздражительной ты стала.

— Принудительный отдых во время выздоровления — настоящее испытание для некоторых людей. — Эд идет за мной, балансируя высоченной стопкой книг. — Мы очень благодарны, что вы позволили ей вернуться.

— Просто признайся, что она сводила тебя с ума, — фыркает Айрис.

— Не стану отрицать, — отвечает Эд.

«Предатель!»

— Мне было бы скучно все время валяться и ничего не делать. — Айрис складывает пачку двадцатидолларовых банкнот, наводя порядок в кассе.

— Я делала. Я читала книги, которые ты принесла, но такое долгое безделье любого сведет с ума.

— Некоторых, очевидно, больше, чем других.

— Я виню ни тебя за беспорядок в книгах, Айрис…

— Какое облегчение, — сухо вставляет она.

— …а того, кто его сотворил. Он заслуживает хороший пинок. Никакого уважения к нашей системе расстановки книг, и я уже не говорю о том, что он сделал с витриной кофейных кружек. Как они еще не упали, выше моего понимания. — Я осторожно иду между стеллажей, прижимая бок рукой. Иногда он еще побаливает, но не сильно. Сломанные ребра и порезы долго заживают. — «Секретный сад» в садоводстве? Он издевается?

— Антонио просто пытался помочь.

— Ему лучше заниматься своим мороженым.

— Эд, пожалуйста, дай ей таблетку, чтобы она наконец поспала.

Мой бойфренд вздыхает.

— Знаешь, ты можешь пойти в тату-салон, — говорю я ему. — Я здесь в полном порядке.

Эд в замешательстве смотрит на меня сверху вниз. К сожалению, даже это ему к лицу — острые скулы, суровая линия рта и прочая красота.

— Стоит мне выйти за порог, как ты тут же сделаешь что-нибудь глупое. Полезешь на стремянку, к примеру. — Я собираюсь возразить, но Эд меня опережает. — И даже не думай отрицать. Я видел, как ты смотрела на верхние полки. Детка, если тебе что-то нужно, я достану.

— Я тоже больше не рискую туда лазить, — говорит Айрис.

Ей меня не обмануть. Она такая же хрупкая, как я, и просто хочет поглазеть на задницу Эда, когда он поднимается по стремянке.

— Можешь, кстати, не носить книги за мной, а положить на диван. Я их буду сортировать. И, между прочим, мне обидно, что ты мне не доверяешь.

— Я тебе доверяю, но я тебя знаю. — Он откладывает книги, затем опускает руки мне на плечи и нежно поглаживает. — Я люблю тебя, поэтому буду приглядывать, пока не поправишься. У тебя есть еще час, прежде чем я отвезу тебя домой отдыхать. Хорошо?