Аналитика как интеллектуальное оружие - Юрий Курносов

Во-вторых, «мозговые» центры – не только посредники между интеллектуальной средой и госаппаратом, но и инструмент гражданского контроля, инициатор публичного обсуждения острейших внутренних и внешних проблем, стоящих перед страной. Именно ими впервые были вынесены на публичное обсуждение проблемы теневой экономики, реформы в военной сфере, использования властью административного ресурса в избирательных кампаниях.

В последнее десятилетие появилась и постоянно усиливается новая тенденция – интеллектуальная транснационализация. Суть её – в возникновении национальных, региональных и глобальных структур в форме сетевых объединений «мозговых центров».

На базе сетей осуществляется обмен информацией, совместное выполнение политических заказов, создание коллективных пропагандистских ресурсов, тематическое разделение труда, координация работы, согласование идейно-политических позиций по тем или иным вопросам. Значительно расширило возможности для подобного партнёрства развитие Интернета.

Интеграция «мозговых центров» в сетевые структуры развивается преимущественно на следующих основах. Они возникают, когда необходимо объединение усилий аналитических центров близкой идеологической ориентации, а также когда небольшие экспертные институты, работающие по узкой тематике, соединяют усилия для формирования общих позиций по более широким, а зачастую – глобальным политико-экономическим вопросам, или же когда взаимодействуют центры, исследующие близкую проблематику. Обычно имеет место сочетание различных основ сетевой интеграции.

Примерами могут служить Стокгольмская сеть, объединяющая несколько десятков европейских либерально-консервативных «мозговых трестов» (см. интернет-ресурс http://www.stockholm-network.org), а также Европейская сеть политических институтов (European Policy Institutes Network), соединяющая «мозговые центры» по исследованию процессов европейской интеграции, проводящие пан-европейские идеи (см. интернет-ресурс http://www.epin.org).

В подобных объединениях всегда есть группа ведущих «мозговых центров» (как правило, из наиболее развитых стран), являющихся главными генераторами смыслов и идей для всего сообщества. Фактически лишь немногие аналитические центры, освещающие международную политику, действительно креативны, то есть самостоятельно могут производить политические идеи и концепции. Остальные заняты их приспособлением к местным условиям и соответствующей пропагандистской работой. Следует отметить, что указанный процесс структурирования аналитических сообществ на сетевой основе динамично развивается.

1.4. Восточная аналитическая традиция

Восток всегда имел громадное многообразие религиозно-философских, гностических, аналитических традиций, и прежде чем определить их специфику, сопоставить соответственно с западной и русской традициями, следует конкретизировать задачу, какой Восток и какую аналитическую традицию мы собираемся анализировать и сопоставлять. Не вдаваясь в глубокую древность, пройдёмся по современным странам и культурам Востока с их национальными аналитическими традициями и развёрнутым многоярусным самосознанием.

К стратегическим институтам стран Востока относятся следующие: в КНР – Шанхайский институт международных исследований, Китайский институт современных международных отношений, в Японии – Токийский университет внешнеполитических исследований, Институт евразийских исследований Йокогамского национального университета, в Индии – Институт оборонных исследований и анализа Минобороны, в Иране – Институт политических и международных исследований при МИД Ирана, в Пакистане – Пешаварский университет и его Центр региональных исследований, в Турции – АСАМ (Центр евразийских стратегических исследований).

В азиатских странах влияние государства на деятельность этих структур выражается в разной форме. Достаточно свободны в выборе проблематики и тактических направлений аналитические центры в Турции, Индии и Японии. В Иране влияние государственной идеологии и официальных установок наблюдается в максимальной степени. В Китае имеет место заметная дифференциация между различными институтами в зависимости от места в партийной иерархии и регионального фактора. В этом смысле наиболее показателен пример Шанхайского института международных исследований, располагающего относительной свободой в интеллектуальном и научном аспектах.

В Казахстане головной «мозговой центр» – Казахстанский институт стратегических исследований (КИСИ) при Президенте был создан первым в Центральной Азии (1993). Через несколько лет аналогичные структуры появились у наших соседей: Институт стратегических и межрегиональных исследований в Узбекистане, Международный институт стратегических исследований в Киргизии и недавно – Центр стратегических исследований в Таджикистане.

Зарубежные аналитические центры и фонды активно действуют на территории стран СНГ, в том числе и в Центральной Азии. Среди них американские – Фонд Сороса, Фонд Карнеги и Монтеррейский институт международных исследований; германские фонды Ф. Эберта, К. Аденауэра и К. Бертельсманна, японский Фонд Сасакавы и многие другие. Цели и задачи их разнообразны. Официально они поддерживают «независимые» научные исследования в тех или иных областях знания, различные культурные и гуманитарные проекты, а также деятельность неправительственных организаций (НПО), что у них считается одной из приоритетных задач.

Некоторые из них уже успели зарекомендовать себя во время недавних «бархатных революций» в некоторых республиках СНГ. Объективная оценка пользы и эффекта от деятельности этих организаций на территории России и стран СНГ не входит в задачу моей книги, но субъективно могу выразиться – эта польза сомнительна.

Сначала рассмотрим страны ислама, потом Индию, Японию, а затем китайскую и иудейскую аналитические традиции.

Страны ислама. Исламский фактор был доминирующим в Европе до XVII в., когда турки дважды безуспешно пытались взять Вену (1529, 1683). Сейчас он снова активизирован, в основном из-за постоянной растущей миграции мусульманского населения в страны Европы. Остроту проблемы одной из первых почувствовала на себе Швейцария: всё её население составляет лишь половину населения Москвы. В 90-е годы, в период югославского конфликта, швейцарцы поступили весьма благородно – пустили к себе переждать трудные времена часть беженцев из Косово (да и просто искавших лучших условий жизни жителей Албании). Что из этого получилось – урок всем. Пришли вроде бы ненадолго, остались навсегда. Пользуясь либералистскими настроениями истеблишмента и пробелами в швейцарском законодательстве (например, запрещавшем депортацию беременных женщин, а те были беременными постоянно), число албанцев постоянно росло. Сейчас численность мусульман в Швейцарии достигает более 300 тыс. человек, что составляет для 7-миллионной страны самый высокий процент в Европе. Согласитесь, для маленькой Швейцарии это огромная цифра. Учитывая, что работают они на ключевых точках инфраструктуры (железнодорожный и автомобильный транспорт, топливные заправки, логистика, уборка и вывоз мусора и т. д.), в случае усиления протестных настроений им ничего не стоит парализовать всю жизнь в стране, приютившей их в трудный час. Мусульманское население остаётся инородным, зачастую паразитирующим, телом (типа растения паразита омелы, паразитирующего на живых деревьях). В 2009 году из Швейцарии прилетела «первая ласточка» – мусульманское население потребовало для себя права строить мечети. Был проведён всенародный референдум, и большинством голосов это требование было отклонено. Но мусульмане твёрдо знают: «ещё не вечер». Понятно, что темпы роста численности мусульманского населения в разы опережают рост коренного населения.

Аналогичная ситуация и в ряде других стран – Франции, Германии и других. Так что Европу ждут большие катаклизмы и конфликты по этой части. И никакие резкие решительные действия правительств уже не помогут – упущено историческое время, да и демократические традиции не позволят. Придётся расплачиваться потомкам. Благополучная Европа не хотела думать, пускала миграционные процессы на самотёк, теперь пусть ждёт проблем, они, несомненно, будут и немалые.