Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг - Виктор Олегович Пелевин

– Вы не понимаете, – сказал Петерсон. – Есть статья об организации порносъемок с участием несовершеннолетних. Есть закон об охране символического детства. И есть кадры, где трусики одной из ваших горпин на несколько секунд отходят от тела, делая видимой область гениталий, в то время как в кадре находятся взрослые люди. Ей даже засунули туда палец. Вторая горпина все видела и успела слить запись перед смертью. Этого достаточно. Вполне достаточно.

– Позвольте, – сказал Сасаки. – Какая организация съемок? В зале не было ни одной моей камеры. Эти камеры ваши. Съемку организовали вы. Вы подглядываете за людьми через глаза секс-хелперов. Наверняка это нелегально. При чем тут я?

Лицо агента Петерсона стало торжественным и серьезным.

– Американские новостные агентства защищают порядок и мораль на всей планете, – сказал он. – Поэтому наше медийно-разведывательное сообщество должно видеть и знать, что происходит в мире. Винницкие лолы не поставляются в Америку легально, поэтому мы не нарушаем прав наших граждан на частную жизнь. А организацией порносъемок по закону считаются любые действия, ведущие к появлению порноматериалов. Где они появляются – в вашем девайсе или на нашем сервере, закон не уточняет. После обвинительного приговора суда – а по этим статьям он будет обвинительным, не сомневайтесь – вы утрачиваете все баночные права. У вас будет много времени разобраться в этих юридических нюансах, господин Сасаки. Весь остаток жизни.

– До этого не дойдет, – сказал зеркальный секретарь. – Верно, Сасаки?

– Что вы имеете в виду? – спросил агент Петерсон.

– Я не думаю, что Сасаки жульничал. Вряд ли он устроил это, чтобы заработать денег. Я видел, что произошло – и все наши баночники, в том числе высшие иерархи Синто, тоже видели. Мы верим Сасаки. Это действие духов.

Петерсон открыл было рот, но зеркальный секретарь остановил его жестом.

– Я понимаю, что вы не можете просто закрыть это дело, – сказал он. – Погибли два ваших специалиста, и вам нужно принести начальству голову врага.

– Именно так, – кивнул агент.

– У нас в Японии есть древний способ оплачивать свои счета. Так, что никаких недоимок не остается. Вы получите голову Сасаки, а он сохранит свою честь.

– Что значит – я получу голову? Вы имеете в виду, фигурально? Вы накажете его?

– Нет, – ответил секретарь. – Я имею в виду – буквально. В прямом смысле. Он накажет себя сам. И я отдам вам его голову прямо в этом пакете…

Зеркальный секретарь указал на пакет от суши, в котором утром доставили еду.

Сасаки ждал чего-то похожего. Было понятно, что гайджины вряд ли отпустят его в банку. Его могли убить просто так – и благородная смерть, которую предлагал оябун, выглядела несравненно лучше всех прочих вариантов. Он всегда мечтал умереть от малого прямого меча. Того самого, каким убил себя его предок.

Сасаки-сан поклонился секретарю.

– Я с благодарностью принимаю ваш подарок, оябун.

– Эй, не так быстро, – сказал Петерсон. – А мое мнение вас интересует?

– В последнюю очередь, – ответил зеркальный секретарь.

– Это почему?

– Я не могу спасти Сасаки, – сказал оябун. – Вы не перестанете бегать за ним, пока он жив. Это я уже понял. Поэтому я отдам вам его голову. Но если вы предполагаете, что получите информатора такого уровня живым, вы заблуждаетесь. Здесь Япония, мой молодой друг. Не факт, что я смогу долго обеспечивать вашу безопасность…

Он кивнул на охранника, сидевшего у окна. Только теперь Сасаки-сан догадался – силовая поддержка пришла не с американцем, а с зеркальным секретарем. Ситуация становилась интересной.

– Вам не нужен конфликт с CIN, – сказал Петерсон.

– У нас не может быть конфликта с CIN. Конфликт с CIN может быть вот у него, – секретарь опять кивнул на стрелка у окна. – Подумайте лучше, какой уникальный материал вы снимете сейчас на свою глазную камеру… При трансляции понадобится заставка, выражающая заботу о беременных женщинах и малолетних зрителях. Не упустите шанс напомнить миру о своем гуманизме.

Петерсон улыбнулся и развел руками.

– Вы не оставляете мне выбора, господин Нарита, – сказал он. – Я согласен.

Секретарь повернулся к Сасаки.

– Сасаки… Ты знаешь, что делать.

Сасаки-сан знал. Встав, он подошел к стене и снял с нее короткий прямой меч в потертых лаковых ножнах. Потом подумал немного и снял еще один – обычную катану.

– Я рад, что все кончается именно так, – сказал он. – Это прекрасный финал. Хоть и неожиданный. Вы окажете мне последнюю услугу, оябун?

С этими словами Сасаки-сан протянул катану секретарю.

– Я… Я бы с удовольствием, – ответил секретарь. – Но это тело еще плохо меня понимает. Оно слабое и неловкое. Мне трудно точно направлять его движения. Боюсь, что не смогу…

– Что вы собираетесь сделать? – спросил Петерсон.

– Сасаки-сан совершит сэппуку, – сказал секретарь. – Он взрежет себе живот. Сразу после этого следует отрубить ему голову – таков древний обычай. Вы можете это сделать?

Петерсон засмеялся.

– Нет, – ответил он. – Во-первых, нет опыта. Во-вторых, юридически это превратит меня в убийцу. Во всяком случае, по американским законам. Я не хочу в тюрьму. Пусть это сделает кто-то из ваших громил.

– Они не обучены фехтованию, – сказал секретарь. – Умеют только стрелять.

– Тогда, – предложил Сасаки-сан, – пусть нам поможет моя последняя девушка. Вы не возражаете, если я ее разбужу?

– Какая девушка? – спросил Петерсон. – Что у нее на чипе?

– Есицунэ Минамото, – ответил Сасаки-сан. – Я занимался отладкой.

Петерсон повернулся к зеркальному секретарю.

– Стандартный вариант для тотализатора, – сказал зеркальный секретарь. – Бояться нечего. Таких в октагоне пустили в расход уже много. Строго выполняет команды. Проблем не будет.

Петерсон ухмыльнулся, и глаза его понимающе заблестели.

– Подруга дома? – спросил он. – Тренируетесь?

– Я отлаживал программу. Она делала каты с мечом.

– И все? Интересно проверить ее камеру.

– Делайте что хотите, – сказал Сасаки-сан. – После того, как она отрубит мне голову, завещаю девушку вашей спецслужбе. Так я ее приведу?

Секретарь и агент переглянулись. Секретарь кивнул.

– Думаю, это вполне безопасно. У нас есть охрана…

Он сделал знак громиле у окна.

– Возьмешь ее на прицел. Не спускай с нее глаз. Если что, стреляй прямо в голову… Сасаки, можно начинать.

– Семнадцать ноль два сорок шесть одиннадцать двадцать, – громко произнес Сасаки код активации. – Режим сто восемь!

Из комнаты за перегородкой послышалось шуршание картона. Прошло полминуты, перегородка сдвинулась, и в комнату вошла одетая в синтетические пальмовые листья полулола. Она по очереди поклонилась собравшимся, включая держащего ее на прицеле стрелка, и замерла.

– Сейчас я разрежу себе живот, – сказал Сасаки. – Прошу тебя, благородный Есицунэ Минамото, окажи мне последнюю услугу и отруби мою голову. После этого – режим стазис.

Тян поклонилась еще раз, взяла протянутый ей меч, вынула его из ножен и встала в низкую стойку. Есицунэ Минамото не любил болтовни.

Сасаки-сан опустился на пол, расстегнул пуговицы на груди и стащил через голову свою ярко-желтую шелковую