Бесконечная жизнь полная бесконечной похоти (СИ) - Никита Кита
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Волк уходил всё дальше от места встречи, а позади него слышались мягкие шелестящие травой шаги. Кошка брела расслабленно, но стоит ей пожелать и она перестанет издавать вообще какие-либо звуки.
— Нет, дорогой, так не пойдёт. — негромко сказала девушка и остановилась.
Самец тоже остановился и обернулся, сразу делая разочарованное лицо. Он увидел Шанхаяту с уже мокрыми и слегка красными глазами.
— Если ты уходишь, мы вынуждены расстаться. — продолжала она повышать ставки и играть на слабо.
Вайтран недовольно пыхнул носом и проговорил:
— Послушай… Хватит делать из меня идиота! Я знаю, что делаю. Я не слабак и не придурок. А если ты не веришь в мои силы… Возможно оно и правда, того не стоит.
Он продолжил сердито глядеть на синеволосую полуголую красавицу. А та таки выложила на стол свой главный козырь и постепенно расплакалась. Мужчина знал, что эти слёзы искренни и неискренни одновременно. Просто умение вовремя разрыдаться и надавить на жалость, передается в бабьем роду из поколения в поколение, как основной навык для выживания. И эта вертихвостка не была исключением из правила. Скорее всего, её сложный характер и есть та причина, по которой она не нашла партнёра среди своих, а начала охмурять самца со стороны.
«Ну ладно, давай сыграем.» — подумал умудрённый опытом человек — «Только ты не знаешь, на кого напала. Я в этих играх и собаку, и кошку съел.»
Вайтран выдержал паузу, давая девочке хорошенько разреветься и начать переживать, что её никто не утешает. Затем, в момент, когда она уже была готова очень сильно на него обидеться, резко обнял, кладя одну руку на шею, а другую на поясницу.
— Ну-ну, тише-тише, моя хорошая…
После этого, парень выждал, покуда кошечка немного успокоится. Ощутив, что истерика пошла на спад, он неожиданно взял её за подбородок и приподнял заплаканное личико.
— Ты так прекрасна, моя любимая. — сказал волколюд, улыбаясь и заглядывая ей в глаза — Даже когда плачешь, твои глаза, как две полные луны. А ты ведь знаешь, как мы волки, любим полную луну… Лучше закрой веки, а то я сейчас завою.
Несмотря своё горькое состояние, девушка хмыкнула и на мгновение скривила губки в улыбке. И тут же её мордочка вновь заплыла грустью.
— Пошли со мной. — заговорил кобель уже более серьезно — Я покажу тебе один раз, а дальше ты сама поймёшь, какая ты маленькая глупая проказница.
Следующие минуты три Шанхаята стояла молча, изредка хныкая и утирая нос. Парень держал её за плечи и не прекращал по доброму улыбаться.
— Вайтран, ты сумасшедший. — наконец сказала синевласка, глядя им под ноги.
Мужчина расплылся в ещё более широкой улыбке.
— Нет. — коротко ответил он — Я и орки, это как волк и кролики. Люблю убивать их и готов душить десятками, ради забавы.
Красавица подняла на него слегка удивлённый взгляд.
— Всё-таки ты изменился. — серьёзно сказала она. — Строил из себя простачка, чтобы я тогда тебя не прирезала?
Не меняясь в лице, самец проговорил:
— Может и так. Но ради такой, как ты, мне не сложно измениться к лучшему.
И тут, выражение Шанхаяты враз стало каким-то спокойным, будничным.
— Я схожу за луком и стрелами. — сказала она и не спеша побрела к дереву с гнездом.
«Ха-ха-ха-ха-ха!» — рассмеялся у себя в мыслях старый воин — «Такие орешки, как ты, я в лет двадцать уже трескал с закрытыми глазами! Ещё какая-то малолетняя сыкуха будет пытаться управлять Вейгером Бродом!»
Кошка повернулась спиной и не спеша потопала, заманчиво повиливая тазом. Позади в её юбке имелся вырез для хвоста, застёгнутый на пуговичку. Взгляд парня примагнитился к проступающим очертаниям двух замечательных кругленьких ягодиц. Потом опустился ниже, на гладкие и нежные ножки. От такого вида у него под набедренной повязкой началось шевеление. Самочка была чертовски привлекательна, и пробуждала в молодой волчьей голове пылкую страсть. А девушка, кажется, была и рада стараться. Так медленно и элегантно она ступала, слово специально гипнотизировала.
Мужчина остался стоять на месте, распрямив спину и сложив руки на груди. Над лесным пологом раскинулся знойный летний день. Вблизи водоёма чащу наполнила, какая-то приставучая мошкара. Пришлось разрушить невозмутимый мужественный образ, чтобы отмахнуться от неё.
А вот и Шанхаята вернулась. На плече зверолюдки висел деревянный лук, укреплённый костью в трёх местах. Пояс на животе оттягивал колчан полный стрел с разноцветным оперением, преимущественно серым и чёрным. Ладонь сжимала веревочку, на которой висело пять сухих рыбёшек. Вейгер, хоть и заметил все эти детали, всё же не отрывал взгляда от чудных зелёных глаз.
Кошка остановилась в паре шагов от него, приподняла конечность с ношей, слегка склонила головку вбок и спросила:
— Рыбку будешь?
— Конечно. — ответил парень с мягкой улыбкой.
После чего подошёл к девушке сбоку, приобнял её за талию одной рукой и поцеловал в щёку. В момент, когда его губы оторвались от гладенькой, красноватой кожи, когтистая кисть дёрнулась к связке рыб и ловким молниеносным движением сорвала одну. Верёвка подпрыгнула, а Шанхаята замотала головой, глядя с раскрытым ртом, то на своих рыбёшек, то на жующего волка.
— Как… Как ты это сделал? — спросила она, заглядывая в его безучастное лицо.
— Ты о чём? — ответил самец и улыбнулся.
— Рыба! Как она у тебя оказалась⁉ — поражённо воскликнула синевласка.
— А-а… — продолжал строить дурочка Вайтран — Ну, я взял её рукой.
— Я понимаю! — уже сердилась зверолюдка — Но я этого не увидела! Хотя я даже не моргала!
— Ну-у… Наверное, я волшебник. — ответил парень, не прекращая лыбиться.
Шанхаята свела бровки, делая у себя над носом складочку. Она как-то пристально и испытывающе посмотрела на возлюбленного. Тот лишь пожал плечами и, разворачиваясь, сказал:
— Пойдём, прогуляемся.
Кобель зашагал на двоих задних, не разбегаясь и выдерживая скорость спокойной прогулки. Во-первых, он ещё доедал костлявую, сушёную рыбку. А во-вторых, после долгой разлуки и короткой ссоры, парочке требовалось поговорить, чтобы восстановить эмоциональную связь.
— Как там у тебя дела, в твоём племени? — спросил темногривый парнишка.
— Никак. — расстроенно и с грустью молвила девушка за спиной — Отцу я так и не решилась сообщить, а мать меня отругала и
