Острие копья - Рекс Стаут

Вот какую задачу мне предстояло выполнить: зайти в указанную рекламную контору в деловой части города и попытаться выяснить, какая из девушек оформляла заказ на объявление два месяца назад, кто подал объявление, как он выглядел и кому затем направлялись ответы. Это примерно похоже на попытку выяснить у спасателя на пляже Кони-Айленд, не купался ли там четвертого июля, в день Независимости, лысый мужчина. Я зашел по пути в прокуратуру и уговорил Перли Стеббинса с его бляхой составить мне компанию, для пущей солидности. В выигрыше от этого визита остался, пожалуй, лишь он, поскольку мне пришлось угостить его порцией виски. Просматривая подшивки за два месяца, я узнал лишь, что объявление появилось в газете шестнадцатого апреля; это вполне совпадало по времени. Но эта информация не стоила даже рюмки виски.

Я отвез Перли обратно во дворец правосудия, а сам отправился на Салливан-стрит.

Миссис Риччи наотрез отказалась впустить меня в дом. Она сама открыла дверь и недовольно поморщилась, увидев меня. Я улыбнулся и сказал, что хочу пригласить Анну Фиоре на прогулку. Я вел себя, как истый джентльмен, и выслушал все ее обвинения в мой адрес, но когда она попыталась захлопнуть дверь, чуть не прищемив мне нос, я перешел к делу.

— Позвольте, миссис Риччи, одну минуту, переведите дух и выслушайте то, что я вам скажу. У Анны неприятности, не с вами, а с полицией, понимаете, с полицией. Она рассказала нам кое-что, что может для нее плохо кончиться, если полиция узнает. Они пока не знают, и мы не хотим, чтобы они узнали, но у полиции есть подозрения. Мой хозяин хочет научить Анну, как себя вести с ними. Он должен это сделать. Неужели вам хочется, чтобы Анна попала в тюрьму? А теперь забудьте все ваши женские обиды.

Она враждебно смотрела на меня.

— Вы лжете!

— Нет, никогда. Спросите Анну. Позовите ее сюда.

— Оставайтесь на крыльце и не вздумайте входить в дом.

— Хорошо.

Она захлопнула дверь. Я сел на верхнюю ступеньку лестницы и закурил. Была суббота, и на улице — толчея, шум и гам, как в тот первый раз. В меня угодил чей-то мяч, уши лопались от крика ребятни, а во всем остальном было даже интересно наблюдать. Когда я загасил окурок, за спиной послышался звук отворяемой двери, и я встал.

Вышла Анна в жакете и шляпке. За нею на пороге стояла миссис Риччи.

— Я позвонила мисс Маффеи, — сказала она. — Она говорит, что вам можно доверять, но я все равно не верю. Если с Анной что-нибудь случится, мой муж убьет вас. У нее нет ни отца, ни матери, девушка она хорошая, хотя и ветер в голове.

— Не беспокойтесь, миссис Риччи. — Я с улыбкой посмотрел на Анну. — Ты хочешь прогуляться?

Она кивнула, и я повел ее к машине.

Если мне когда-либо придется кого-нибудь убить, то моей жертвой будет непременно женщина. Я встречал немало упрямых мужчин, людей, которые знали то, что мне было нужно, но отказывались говорить, и в ряде случаев я не мог их заставить, как ни старался. Но, несмотря на это упрямство, в них все же сохранялось что-то человеческое. Они всегда давали мне надежду, что надо только найти ключик к ним, и они откроются. Но при встречах с некоторыми из женщин я сразу понимал, что все усилия заставить их разговориться будут напрасными. Лица их тут же принимали выражение, способное довести хоть кого до бешенства. Я уверен, многие делали это просто назло. На лицах мужчин ты читал, что он умрет, но не скажет, а ты все же думал, что откроешь этот замок. А женщина прямо давала понять, что могла бы сказать, да не скажет, и все тут.

Я сидел и наблюдал в течение часа, как Ниро Вульф пробовал все, что он знал, в разговоре с Анной Фиоре. И если она вышла из этой передряги живой, то только благодаря мне. Я знал, что нельзя убивать курицу, несущую золотые яйца, даже если эта курица не желает нестись. Конечно, я не был уверен, что именно Анна Фиоре есть та самая курица, которая осчастливит нас золотым яйцом. Думаю, не был уверен в этом и Вульф, но других несушек у нас не было.

Когда мы с Анной прибыли на Тридцать пятую улицу, не было еще одиннадцати, и нам пришлось ждать, когда спустится из оранжереи Вульф. Свою беседу с ней он начал просто и непринужденно, будто сам собирался рассказать ей что-то, а от нее ему ничего и не нужно. Он просто хотел ее кое о чем предупредить. Человек, приславший ей сто долларов, это и есть убийца Карло Маффеи. Он коварен и опасен, и он знает, что ей известно то, что он хотел бы сохранить в тайне. Поэтому он захочет избавиться от нее тоже. Он говорил Анне, что мисс Маффеи хорошая женщина, а ее брат Карло тоже хороший человек и не заслужил смерти от руки убийцы. Поэтому убийца должен быть пойман и наказан.

Глядя на лицо Анны, я понял, что нас что-то ожидает.

Вульф углубился в тонкости личных договоренностей между людьми. Он объяснил подробно, повторяясь, что договоренность, уговор между двумя людьми, чего-то стоит лишь тогда, когда он доброволен. Анна же не договаривалась с убийцей, что будет молчать. Он просто прислал ей деньги и объяснил, как она может ими распорядиться. Он дал ей возможность выбора. Она могла сжечь деньги, если бы так решила. Она может сделать это даже сейчас.

Вульф полез в ящик, вынул пять новых двадцаток и разложил их веером перед Анной на столе.

— Вы можете сжечь свои купюры, мисс Фиоре. Это будет святотатством, я знаю, и, чтобы не видеть этого, я уйду из комнаты, но мистер Арчи поможет вам это сделать. Сожгите ваши банкноты и возьмите взамен мои. Вы понимаете? Я даю их вам, вот они лежат на столе. У вас при себе эти сто долларов?

Она кивнула.

— В чулке?

Девушка чуть приподняла край юбки, повернула ногу и показала под обтягивающей тканью юбки небольшую выпуклость.

— Вытащите их оттуда, — велел Вульф.

Девушка спустила чулок, достала пачку двадцаток и тоже развернула их. Затем бросила на меня взгляд и улыбнулась.

— Вот спички, — сказал Вульф, — а вот поднос. Я ухожу, а мистер Арчи поможет вам сжечь ваши двадцатки и взамен даст вам новые. Он с удовольствием это сделает. — Вульф бросил взгляд в мою сторону.

— Начинай, Анна, — приступил я к делу. — Я знаю, у тебя доброе сердце. Мистер Маффеи был добр к тебе, и ты должна отплатить ему тем же. Мы вместе сожжем эти деньги, не так ли?

Но я допустил ошибку, сделав движение, будто хочу протянуть руку к деньгам. Двадцатки в мгновение ока оказались снова в чулке.

— Не бойся, Анна, — сказал я. — И не будь глупой. Никто не притронется к твоим деньгам, пока я здесь. Можешь сжечь их сама, я не буду тебе помогать.

— Никогда, — ответила Анна.

Я понимающе кивнул.

— Ты говорила это прежде, но теперь все изменилось. Теперь ты должна сжечь их, чтобы получить другие.

Она покачала головой. Надо было видеть ее лицо. Может, она и не шибко умна, но то, что было написано на ее лице, в тот момент перекрывало все с лихвой.

— Я не сделаю этого, — сказала она. — Я знаю, мистер Арчи, вы считаете меня не очень умной. Может, это и так, потому что все так говорят. Но я не дура, я хочу сказать, не такая дура. Это мои деньги, и я никогда их не сожгу. Я не буду тратить их до тех пор, пока не выйду замуж. А это не так уж глупо.

— Ты никогда не выйдешь замуж, ибо этот человек убьет тебя, как убил мистера Маффеи.

— Он не убьет меня.

Я в отчаянии подумал «Господи, если он не сделает этого, то я сам тебя убью».

Вульф решил изменить тактику. Он прибег к хитрости. Он стал расспрашивать Анну о ее родителях, детстве, ее обязанностях и распорядке дня в пансионе миссис Риччи, интересовался ее мнением то о том, то о другом. Она успокоилась и охотно отвечала, но настораживалась каждый раз, когда он спрашивал о пансионе. В первый раз он напугал ее, когда спросил что-то об уборке комнаты Карло Маффеи. Она тут же спряталась, как улитка в свой домик. Тогда он стал подбираться издалека, обходным манером, но опять неожиданно натыкался, словно на стену. Она отлично умела это делать, я мог бы восхищаться ею, если бы у нас было время. Глупая или нет, но она почти безошибочно реагировала на все, что было связано с Карло Маффеи, словно что-то срабатывало у нее внутри, и по интуиции, пожалуй, могла бы поспорить с самим Вульфом.

Но он не сдавался. Он расспрашивал Анну спокойно и неторопливо о вещах, казалось бы, случайных, и, зная его необыкновенное терпение и упорство, я подумал, что эдак недели через две он своего добьется.

Но дверь в кабинет внезапно отворилась, на пороге появился Фриц. Когда Вульф кивком пригласил его войти, Фриц закрыл за собой дверь в холл и на подносе подал хозяину визитную карточку. Вульф взял ее, взглянул, и я заметил как у него слегка раздулись ноздри.

— Приятный сюрприз, Арчи, — промолвил он и через стол протянул мне визитную карточку. Я взял ее и прочитал. Вот это да! Мануэль Кимболл собственной персоной.

15

Я стремительно поднялся из-за стола. Вульф продолжал сидеть, по привычке выпячивая и втягивая губы, а потом наконец сказал: