Дорога жизни 3 - Эмили Ли

Фенрис заставил себя успокоиться и спрятал охватившее волнение за непроницаемостью безразличия. И хоть внутри всё превращалось в сумасшедшую смесь несочетаемых эмоций, внешне ничего не дрогнуло и не выдало состояния. Он продолжил:

— Данхне разозлился и подскочил ко мне, схватил за мантию и встряхнул. Это была прямая угроза, а я никак не отреагировал, просто стоял и смотрел. У меня даже мысли не возникло ему навредить или как-то защититься самому. Почему? — Фенрис обернулся к Грегори и решился сказать уже сразу всё, раз уж вечер этот был столь же безумный, как и его мысли. — И сейчас… Я рассказываю тебе то, что не должен, что командир никогда не расскажет своего подчиненному. По сути, я тогда допустил непростительную ошибку, которая могла закончиться очень плохо. И тем не менее я доверил её тебе. Почему-то… И внутри такое чувство, что ты поймешь, что ты знаешь, что со мной происходит, почему я всё время думаю об этом, почему данхне говорил так, словно знает меня, словно нас что-то связывало.

Речь не поспевала за потоком мыслей и местами была сбивчивой, но Фенрису было всё равно. Он пристально наблюдал за своим солдатом, желая уловить его эмоции. Грегори не выглядел обескураженным, да и удивленным тоже не был. Он просто слушал то, что ему говорили. И это подтверждало зародившиеся предположения Фенриса.

— Где я был до этого? Что стерли у меня из памяти? — прямо спросил Фенрис.

— Я не знаю, где ты был, — ответил Грегори, не замечая, что перешел на вольное обращение. — Но могу рассказать, где был я, всё то время, что тебя не было в Башне. — Фенрис ничего не ответил, но Грегори и не нужен был его ответ, он продолжил: — Когда мы с ребятами остались без своего командира, нас распределили на другие работы. Мне выпала «честь» следить за детьми, теми, что только что попали в Башню. — Взгляд солдата вдруг стал печальным, а потом загорелся изнутри каким-то злым упрямством. — Мне приходилось день за днем наблюдать, как страдают дети. Не только новое место пугало их, и не только потеря памяти беспокоила, их съедала тоска по тому, что они потеряли. А самое страшное, что все они не знали, что именно… А всё потому…

— Потому что можно стереть память, но нельзя стереть чувства… — оторопело закончил его мысль Фенрис и схватил Грегори за рукав. — У нас с тобой был уже этот разговор?

На безумие надежды в синих глазах командира Грегори ответил теплотой в голосе и взгляде.

— Если бы этот разговор был в период твоего задания, это означало бы, что мы где-то пересекались, а ведь это исключено. Ведь так? Ты был на задании — я в Башне. Возможно, я раньше что-то такое и говорил кому-то, а ты просто услышал и запомнил.

— Ты лжешь, — твердо сказал Фенрис, отпуская ткань куртки Грегори.

— У меня нет для этого причин, — с улыбкой ответил солдат, поднимаясь, а затем положил руку на плечо мага и чуть сжал. — Спасибо за разговор. И надеюсь, вы сможете найти ответы на вопросы в своей памяти. Уверен, у вас получится. Спокойной ночи, сэр.

Возвращение на официальное, почтительное обращение словно поставило преграду между ними, открыто говоря, что откровений больше не предвидится. Вот только Грегори это не поможет, Фенрис решил узнать, что скрывает его солдат, а главное, узнать какую роль в этом играет он сам, Фенрис. Очевидно, распутывать клубок потерянного прошлого он начал не с той ниточки. Ну что ж… У него впереди много времени…

* * *

Гиблый лес, королевство Иллинуя

— Рокси, ты собираешься нас без работы оставить? — насмешливо поинтересовалась Гретта, смотря как Лайя снова что-то прячет в земле. — Весь лес уже в твоих символах и тайниках. Человеку, который всё это найдет и заметит, сопровождение не понадобится. А если твоя карта, которую ты раз за разом подробно дополняешь, попадет в массы, то мы это направление вообще закроем. А оно, между прочим, самое выгодное по монетам.

Вроде как было сказано насмешливым тоном, но серьезность опасений Лайя уловила.

— Символами без расшифровки никто не сможет правильно воспользоваться, а на размышления и логические вычисления просто не будет времени, но ты и так это знаешь, — сказала Лайя кайми. — Что касается карты, то она только для меня. — «Не для меня, но сути это не меняет, всем показывать её точно не буду. Не для того я рискую жизнью раз за разом».

— Собралась путешествовать одна?

— Да. Возможно, такое придется провернуть. Я не то чтобы дружу с законом, поэтому подстраховка будет нелишней.

Лайя не рассказывала своим спутницам, кто она. Поэтому за время странствий по Гиблому лесу, а это было уже пятое, приходилось рассчитывать только на свои физические навыки. Магию не применяла даже втихаря — боялась выдать свою суть. Имя оставила то же, что и назвала им когда-то в таверне Кардо. Она не верила, что наемницы могут навредить ей, но всё же лишний раз рисковать не стоило. Да и обычно они сопровождали кого-то постороннего. Это сейчас они возвращались с задания, поэтому Гретта завела такой разговор.

— Хорош разговаривать, не привлекайте шумом внимание, хотелось бы сегодня поспать ещё, — стала ругаться Брит. — Нам ещё завтра целый день пути, вот по светлу и наговоритесь.

Лайя послушно улеглась — дежурила первой Кандис — и зябко поежилась: зимой ночевать в лесу, который наполнен темными существами, не лучшее, что может случиться, ещё и охранных заклинаний не поставить. Хотя, с другой стороны, это даже плюс, так её первоначальная цель ещё лучше прорабатывается. Жаль только, что ходят они по более-менее одному и тому же маршруту, самому безопасному, если такое слово вообще применимо к данной местности. А ведь есть ещё вероятность заблудиться, и эту вероятность нужно учитывать.

Лайя мысленно пометила себе, какие правки ещё нужно внести в свою карту Гиблого леса, и только потом позволила себе погрузиться в рваный сон: другому в этом месте не суждено случиться.

Следующий день был довольно простым, здесь меньше всего было нечисти, а тот факт, что зимой та словно уходит «в спячку» Лайю… не радовал. Хотелось бы понимать реальность угрозы во всех её проявлениях.

— Гретта, Брит, Кандис, — позвала их Лайя. — Я хочу увидеть и остальные районы Гиблого леса.

— Как это остальные? — не поняла Гретта. — Он огромен, весь даже мы не знаем. Многие зоны смертельны и точно не проходимы. Тот маршрут, по которому мы ходим, он самый «безопасный».

— Я хочу знать, где находятся эти зоны. Я