Поход Командора - Алексей Волков

Ягуар, кто бы ни скрывался под данным именем, должен был прекрасно знать: хваленые испанские солдаты, одни из лучших в Европе, мгновенно переставали быть таковыми, стоило им покинуть свою родину и перебраться на другой материк.

История флибустьерского моря – это бесконечная череда поражений испанцев от энергичного англо-французского сброда, к тому же гораздо более слабого численно. Регулярность не смогла справиться с вольницей, долг – с жаждой наживы. Испанцев били на воде и на суше. Небольшие отряды, зачастую далеко отрывавшиеся от моря, без артиллерии, нередко без припасов, с налета брали укрепленные города. Пытки, которые широко применяли Морган и Олоне, заставляли несчастных жителей указывать, где запрятаны сокровища, а армия тем временем бежала без оглядки при одном слухе о приближающихся флибустьерах.

Нет, надеяться на испанцев Ягуар не мог. Каждый его поступок говорил об уме и расчете. Он обязательно должен был предусмотреть вариант, когда я с честью выйду из ситуации. И уж в любом случае сидеть в порту и ждать, чем закончится дело, было глупо. Глупым я своего противника не считал.

Как и трусливым. В его постоянном бегстве была трезвая оценка сил. Пусть не совсем трезвая, основанная больше на моих предыдущих столкновениях как с британцами, так и с испанцами. Столкновениях, из которых мы всегда выходили победителями.

У Ягуара не было никаких оснований предполагать, будто в бою один на один у нас все закончится иначе. Вообще, если бы он хотел подобного боя, то не было нужды совершать похищение. Существовало множество способов навязать мне схватку у берегов или в открытом море. Да стоило ли это делать, дабы сгореть в полном смысле слова?

Сейчас я поневоле был вынужден жаждать абордажа, только бы ненароком не уничтожить корабль Ягуара. А без похищения запалил бы британцев без церемоний и мучений совести.

От Юры я узнал о подготовленной для нас встрече в Кингстоне. По-своему умно. Или я сдаюсь на милость победителя, или выплачиваю огромный выкуп, или меня раздавливают числом. Раз ловушка не сработала, причем не сработала благодаря случайности в виде урагана, то нет никакого резона пытаться в одиночку проделать то, что должна была проделать эскадра.

По идее Ягуар должен сейчас стремиться на Ямайку, под защиту флота и войск. Правда, ветер опять был встречным, многократно удлиняющим путь. Ну, так можно было двинуть пока на Барбадос или какую другую английскую колонию, а уж дальше действовать по обстановке.

Так говорило знание, и так обязан был поступить Ягуар.

Но вместо уверенности в наиболее логичном ходе со стороны противника в сердце жила надежда, что он по какой-нибудь причине задержится, останется в союзной гавани. А уж по какой конкретно – Бог весть! Надежда редко утруждает себя поисками логичных причин.

Так и получилось, что я знал одно, а надеялся при этом совершенно на другое.

После победы мы задержались на месте на два дня. Никаких пьянок не было. Моряки, разумеется, поворчали на этот счет, повозмущались, но вполне осязаемая добыча отягощала сундучки, мешки и карманы. При деньгах можно чуть потерпеть, быстрее сделать дело и уж потом вовсю гульнуть в родном порту.

Почти все время мы приводили в порядок фрегат. Заново проконопатили корпус, хорошенько прокилевали, а уж потом загрузили балласт, всевозможные запасы, перетащили с каботажников добычу, даже успели разделить ее между собой согласно нашему старому договору.

Гораздо хуже обстояло дело с артиллерией. Испанцы успели перетопить часть оставленных нами орудий, поэтому вооружен фрегат был лишь частично.

Не страшно. Мортиры мы утащили в форт еще в самом начале, равно как зажигательные бомбы к ним, да и на верхней палубе сумели установить несколько небольших пушек из местной крепости. Как картечницы сгодятся. Если кто рискнет напасть на фрегат под флагом с веселой кабаньей мордой.

Обычно такие желающие попадались редко.

В довершение мы прокилевали бригантину. В теплом море дно обрастает быстро, а это сильно сказывается на скорости. Доведись гнаться – рискуешь узреть парус вдали. Придется убегать – будешь словно стоять на одном месте да смотреть, как уверенно накатываются с кормы вражеские фрегаты.

Своими рассказами о матросских сомнениях Юра вновь породил вопрос: до каких пор люди будут слепо идти за мной? Погоня затянулась, а энтузиазм и желание помочь долго не живут. Сейчас под впечатлением от добычи, которой, кстати, поделились с «Ланью», энтузиазм вспыхнул вновь, но не буду же я штурмовать каждый город по пути! В этот раз пронесло, удача и умение оказались на нашей стороне, однако в последнее время фортуна частенько отворачивается от меня. Еще подстроит очередную ловушку, из которой в полном смысле не будет выхода!

До тех пор, пока Наташа и Юля в плену, зря рисковать жизнью я не имею права. Не хватало еще, чтобы мой ребенок родился в неволе без шансов стать свободным человеком!

Следовательно, необходимо провести отсев. Без всяких обид по добровольному принципу. Вести на добычу можно многих, а вот решать с чужой помощью свои дела…

Обижаться и возмущаться нет ни малейшего смысла. Людей надо воспринимать такими, какие они есть. Они пошли за мной без лишних слов и расчетов на выгоду. Теперь, надеюсь, кто-то останется дальше. Тем, кто уйдет, – большое спасибо за их порыв.

Но все это позже. Позже. Два корабля смотрятся солиднее, чем один. Надо их использовать в последний раз.

Вдруг я не прав, и Ягуар задержался в гавани?

Вдруг?..

Все было проще, чем обычно. Корабли не входили в гавань сквозь огонь и дым, к берегу не стремились шлюпки с десантом, и никто не врывался в спящий городок с материковой стороны. Не потому, что я решил пощадить мирных обывателей. Штурм, захват и последующий дележ добычи отнимает массу времени, а я и без того давно был в цейтноте.

Отряды, конечно же, были высажены. Но не для штурма. Они лишь перекрыли ведущие из города дороги. Если произошло чудо и Ягуар до сих пор здесь, вполне логично с его стороны попытаться бежать сухопутьем, раз невозможно морем.

Фрегат и бригантина подошли поближе к входу в бухту. На берегу заметались люди. Там наверняка вспыхнула паника. Кто-то проклинал местное начальство за то, что оно услало солдат на мою поимку, кто-то без всяких проклятий готовился удирать, и лишь единицы собирались защищаться.

Все было знакомо. Под луной вообще трудно встретить нечто новенькое. Попробуй мы войти, нас бы угостили залпами с прикрывающего город форта. Потом, едва убедились бы, что нападение всерьез, попробовали бы бежать.

Но любой бой чреват превратностями, и до бегства нам могли бы причинить повреждения, нанести потери. Я не хотел ни того ни другого. Людей без того осталось мало, едва хватало для обслуживания кораблей. А уж для серьезного морского боя…

Корабли остановились вне досягаемости береговых орудий. Гордо развевались черные флаги с ухмыляющейся кабаньей головой. Только для официального визита мне пришлось выбрать другой цвет.

Отвалившая от борта шлюпка шла под небольшим белым флажком. Символ моих мирных намерений и желания вступить в переговоры.

К подобным вещам здесь относились еще достаточно серьезно. Всегда и везде в ходу были всевозможные перемирия, пышные послания друг другу и, уж конечно, встречи парламентеров без коварства с той и другой стороны.

Весла размеренно погружались в теплую воду. Море, у которого я когда-то вырос, было холоднее даже летом. Здесь же сплошной курорт. Отдыхай – не хочу.

Именно – не хочу. С самого прибытия Колумба здесь непрерывно льется кровь, и мы лишь добавили в этот поток свою лепту.

В городе заметили флаг над шлюпкой, оценили, и небольшая группа пышно разодетых лиц встала на берегу.

Я тоже был одет по нынешним меркам довольно изысканно. Жаль лишь, костюм был не свеж, но где стираться во время плавания? В кино герои могут ходить хоть во всем белом и при этом нигде не пачкаться. А вы попробуйте проделать подобное наяву!

Романтика всегда на деле пахнет потом и несвежими портянками. Всегда и везде. Плюс ранних веков – к подобным ароматам все привыкли настолько, что не замечают их. Мыться не принято на всех ступенях общественной пирамиды. Люди знатные или хотя бы благородные щедро поливаются духами, отчего запахи приобретают неповторимое сочетание.

И кто-то еще говорит о притуплении в мои времена обоняния!

Ладно, проехали.

На сушу мы вступили вдвоем с Аркашей. Мой бессменный переводчик тоже был при параде, в соответствии со статусом. Сам я испанским не владел и вряд ли уже овладею. Как-то не особо требовалось здесь, в Европе же он мне не понадобится.

Шлюпка отошла на дюжину метров и застыла. Этикет!

– Командор де Санглиер! – представил меня Калинин.

В ответ один из стоящих чуть позади худощавого немолодого господина разродился длинным перечнем имен. Испанцы любят усложнять жизнь запоминанием явно ненужного. Сам я из предъявленного списка усвоил только дон Педро, а дальше – темный беспросветный лес.