Это было на рассвете - Николай Семёнов

На переднем крае стояла мертвая тишина. Наши пехотинцы сидели в траншеях и покуривали. Видим, как со стороны противника выползают наши разведчики во главе с майором Урсовым и командиром разведвзвода Крыловым.

— Противник часа два тому назад снялся, — проговорил Урсов.

— Вот нахалы! Не предупредив наших пехотинцев, смылись, — усмехнулся комбат Юренков.

Когда Урсов доложил о результатах разведки, у комбрига задергались нервы на щеках. Был недоволен разведкой, будто именно она виновата, что противник ушел. А разведчики, первыми приехав, успели облазить весь передний край.

— Хуже нет — ждать и догонять, — смущенно проговорил комбриг. — Дожили. С кем теперь будем воевать, Иван Васильевич? — обращаясь к начальнику политотдела Жибрику, нехотя усмехнувшись, проговорил Юренков.

— Без противника, Николай Николаевич, — это не война. Видимо, надо его догонять, — ответил Жибрик.

Потом полковник Юренков приказал нашей разведке:

— Сесть на хвост противнику, следовать постоянно за ним и докладывать обстановку!

Трудная задача: попробуй догони врага, когда, отступая, он заминировал единственную проложенную к государственной границе дорогу и имеющиеся по ее сторонам сооружения, деревья. Более того, узкие насыпные участки дороги (дефиле) взорваны. В воронку из-под фугаса можно было загнать два танка, но попробуй выскочи потом оттуда.

Гитлеровцы хитрили. Не располагая достаточным количеством мин, местами между ними закапывали деревянные чурки. Вначале через одну мину — чурку, потом — две, три, а потом — одни чурки. Их закапывали так, чтобы создать видимость полного минирования. Натыкали в землю прыгающие мины. Наступишь на такую ногой — она выскакивает из земли метра на полтора, и разлетаются во все стороны сотни свинцовых шариков.

Как и на Олонецком участке, чрезмерная нагрузка легла на инженерно-саперные подразделения, которые круглосуточно занимались обезвреживанием мин и расчисткой путей.

Разведвзвод лейтенанта Крылова настиг противника на рубеже реки Пинко-йоки. Гитлеровцы успели переправить свою отступающую колонну и взорвать мост через реку.

Подошел передовой отряд бригады — второй танковый батальон капитана Устинникова и вступил в бой с противником.

Разведчики немедля начали искать брод для переправы танков, но найти его не удалось. Река оказалась не широкой (15—20 метров), но глубокой. На обратном пути лейтенант Крылов заметил, как выше по течению на пяти плотах, гребя подручными средствами, пытаются переправиться через реку около семидесяти гитлеровцев. Их плоты быстрым течением относило к нашему берегу.

— Надо потопить, — приказал Урсов.

Разведчики, быстро распределив, кто по какому плоту должен бить, открыли дружный огонь из автоматов. Вскоре все было покончено: часть врагов потопили, другую — расстреляли. Особую храбрость при этом проявили разведчики Валентин Голосовский и Сергей Орел. Мы видели эти плоты с лежащими на них трупами. Их до возвращения разведчиков пригнало к разрушенному мосту, где они застряли между сваями.

После непродолжительного боя, при поддержке огнем из танков и самоходных орудий с фронта, стрелковые подразделения обошли противника с флангов, и тот, не выдержав натиска, покинул рубеж обороны.

К утру следующего дня, преодолев длинный заминированный участок дороги, наши танки со стрелковыми подразделениями подошли к реке Корпи-ярви. 60-метровый мост через реку также был взорван. Брода для переправы танков найти не удалась. Отдельный инженерный батальон приступил к наведению моста. А танки передового отряда, часть главных сил и самоходные орудия начали поддерживать огнем работу саперов. Однако отойти от дороги, чтобы занять наиболее удобные огневые позиции, так и не смогли. Обочины дороги, территория бывшего военного госпиталя, располагавшегося на берегу реки, были заминированы. На стенах строений подвешены бутылки с горючей жидкостью, поджечь которые враги не успели. Наводя мост, саперы с танкистами одновременно замялись и разминированием. Большую помощь в этом оказывали командир танкового взвода лейтенант Ерохин и лейтенант Демидов. Они вместе с саперами разгребали руками песок и металлическим крючком, прячась за валунами, извлекали мины из грунта и обезвреживали их.

— Товарищ лейтенант, противник! — закричал один из саперов, заметив меж строений около десяти вражеских солдат. Они намеревались огнем скосить саперов. Танки стояли сзади. Успеть добежать до них и свернуть с дороги было рискованно.

— За мной! — крикнул Ерохин и, схватив в одну руку автомат, в другую — пистолет, побежал за гитлеровцами. За ним последовали другие.

Очень быстро перещелкали лазутчиков. Но Ерохин, перебегая от одного строения к другому, наступил на мину. Раздался сильный взрыв, и он, как подкошенный, повалился на землю.

— Что с тобой, Алеша? — спросил подбежавший Демидов.

— Ух, Ванюша! Поддало так, что трубка моя отлетела куда-то! — проговорил Ерохин. До этого он курил ее. Она валялась в трех метрах от него.

— Вон она, — поднял еще дымящую трубку Демидов.

— Ванюша, набей табачку и отрежь, откинь мою лапу, — достав из кармана финский нож, проговорил Ерохин. Лицо его становилось серым. Демидов набил трубку табаком. Ногу отрезать не стал, а снял с себя ремень и туго перетянул выше колена раздробленную в трех местах правую ногу своего взводного. Затем прибежавший военфельдшер Урда наложил шину потерявшему сознание лейтенанту и на танке повез его в расположение бригады. Так кончился боевой путь одного из лучших офицеров не только батальона, но и бригады, лейтенанта Алексея Владимировича Ерохина.

Передовой отряд вместе со стрелковыми подразделениями продолжал преследование противника. Впереди неотступно следовали за противникам наши разведчики во главе с Семеном Урсовым. На отдельных участках они действовали совместно с разведкой стрелковой дивизии.

Ночью разведчики подходили к хутору из трех домов, которые подожгли гитлеровцы. При свете пожара заметили несколько лошадей, повозок и гитлеровцев, навьючивающих минометы на животных.

Урсов посмотрел на карте — название хутора не указано, а по западной окраине проходит наша Государственная граница с Финляндией.

— Надо сыграть врагу отбой раз и навсегда. Хотели фашисты нашей земли, так пусть останутся на ней трупами, — как никогда строго проговорил Урсов. — Сержанту Сторонкину с двумя разведчиками выйти скрытно на западную окраину хутора, отрезать путь отхода. Лейтенанту Крылову, сержантам Хмелеву и Лунину занять позиции на правом фланге. Я с сержантами Голосовским и Орлом поползу в лоб. Первым открою огонь по ним я, — распорядился Урсов.

По команде майора затрещали автоматы. 28 фашистов распластались на земле. Если скрылись, то не более двух-трех человек. Остались полностью две батареи минометов, повозки и разное военное имущество.

Разведчики искали пограничный столб, но не нашли. Потом майор достал из кармана красный флаг, о наличии которого никто не знал. Прибил его гвоздями к выточенному на скорую руку флагштоку, который укрепил в грунте. Собравшись у флага, разведчики запели «Интернационал» и дали трехкратный салют из автоматов.

— Пусть услышат наши погибшие товарищи, — проговорил один из них.

— Должно, услышали и птицы, — добавил другой, показывая рукой на чистое небо. Все подняли головы. Там, левой стороной, пролетала стая каких-то крупных птиц. Они покидали родные места гнездований. В просторной холодной вышине синего неба слышались их печальные клики.

— Понимают ли они, что тут война? — не опуская голову, проговорил сержант Голосовский.

— Може, они от войны и улетают, — ответил сержант Орел.

Это было на рассвете 17 сентября 1944 года.

Последний бой противнику на Ухтинском участке мы дали под крупным финским населенным пунктом Юнтусранта. Враг упорно оборонялся. Сильным артогнем прижал нашу пехоту к булыжникам. В этот критический момент находящиеся в боевых порядках пехоты со своим взводом разведчиков Василий Крылов и старший сержант Чирков с возгласами «Ура!», «За Родину!», «Впере-е-ед!» бросились в атаку, увлекая за собой пехоту. Танки капитана Устинникова интенсивным огнем поддержали атакующие подразделения. К 10.00 противник, оставив на поле боя около ста трупов, отошел за реку Сари-йоки.

Вечером 18 сентября приказом командира стрелкового корпуса наша танковая бригада была выведена из боя и начала готовиться к совершению многокилометрового марша на железнодорожную станцию Ухта, чтобы бить врага на других участках. Одновременно готовились к празднованию юбилея части — трехлетию бригады.

Стояли ясные осенние дни. Иногда по утрам морозило. Березы уже пожелтели. Временами дул сильный ветер, но листья деревьев пока держались. Когда на них падали солнечные лучи, то казалось, что деревья покрыты золотом. Голубой фон неба еще больше усиливал красоту природы.