Поцелуй ангела - Сьюзен Филлипс

— Перестань, Дейзи! Отдай!

Перекрывая все звуки, над площадкой стоял вибрирующий, мощный рев тигра. Всем своим немалым весом зверь бросался на прутья, словно стараясь защитить Дейзи от Нико. Оторопев, дрессировщик выпустил руку Дейзи и посмотрел на Синджуна. Зверь рычал на него, прижав уши к голове. Девушка снова направила струю воды в клетку.

— Этот тигр псих! — буркнул Мартин. — Его давно следовало пристрелить!

— Он не любит, когда вы меня обижаете. — Дейзи не смогла скрыть торжества.

— Гляди-ка, Нико, — произнес старый Диггер. — Этот сукин сын и вправду любит купаться.

— Что здесь происходит?

Все дружно оглянулись — к клетке незаметно подошел Алекс Вытирая глаза одной рукой, Дейзи продолжала поливать клетку.

— Дейзи решила устроить Синджуну душ, — язвительно произнес Нико.

— Решила? — Алекс пронзил жену внимательным взглядом своих непостижимых русских глаз.

— Синджуну было жарко, — устало начала оправдываться Дейзи, — и я решила его освежить.

— Он сам тебя об этом попросил?

Она слишком устала, чтобы пускаться в объяснения, к тому же ей все равно никто бы не поверил, вздумай она сказать, что Синджун действительно попросил ее о душе. Да она и сама не понимала природы той мистической силы, которая связала ее с тигром.

Дейзи направила струю воды на слой грязи, скопившейся на полу клетки.

— Эти клетки страшно запущены, их надо почаще убирать.

Диггер тотчас встрепенулся:

— Я не могу разорваться. Если вам кажется, что клетки грязные, убирайте их сами.

— И буду убирать.

Господи, что она такое говорит? Всего несколько минут назад была полна решимости уехать отсюда, а теперь напрашивается на лишнюю работу. Зачем ей эти хлопоты, если она не в силах справиться с тем делом, которое ей поручили?

Алекс нахмурился.

— Ты и так достаточно занята. Посмотри, ты же едва на ногах держишься. Нет, я не могу поручать тебе дополнительную работу.

Дейзи устала от постоянного диктата мужа и решила взбунтоваться.

— Я сказала, что буду убирать клетки, и я буду это делать! Так что если вы с Нико не хотите, чтобы я облила вас, как Диггера, то оставьте меня в покое и не мешайте.

В глазах Алекса вспыхнуло непритворное удивление. Нико рванулся вперед.

— Она не успевает справляться со слонами. Как она собирается убираться еще и в зверинце?

— Она не будет им заниматься, — твердо сказал Алекс.

— Буду.

— Дейзи…

— Ты не можешь запретить мне заниматься чем я хочу в мое свободное время.

— У тебя нет свободного времени, — напомнил ей Алекс.

— Значит, придется работать побыстрее.

Муж посмотрел на Дейзи долгим, изумленным взглядом. В его лице появилось какое-то доселе невиданное выражение. Может, понимание? Тень невольного уважения?

— Ты действительно хочешь это делать? — спросил он.

— Да.

— Ты понимаешь, на что обрекаешь себя?

— Не имею ни малейшего понятия.

В глазах Алекса на мгновение мелькнуло что-то весьма похожее на нежность, но он взял себя в руки и кивнул:

— Ладно, быть по-твоему, за несколько дней мы увидим, годишься ли ты на это дело. Можешь работать по паре часов в зверинце каждое утро, а потом будешь ходить в слоновник, к Нико.

— Но мне тоже нужен помощник! Я не могу успевать везде! — огрызнулся Диггер.

— Дейзи тоже, — спокойно возразил Алекс.

Удивлению Дейзи не было границ.

Алекс вздернул бровь.

— Что-нибудь еще?

Дейзи слишком поздно вспомнила, что панически боится животных, но сейчас не время говорить об этом, и она отрицательно покачала головой.

— Решено, значит, зверинец за тобой.

Дейзи проводила мужа долгим взглядом — странное дело, каждый раз, когда она начинала считать его злодеем, он удивлял ее своей неожиданной человечностью. И еще одно немаловажное обстоятельство — Дейзи поняла, что больше не боится Алекса. Настоящего страха, который она испытывала в первые дни, уже не было. Кодекс его поведения был очень жесток, но он никогда не выходил за его рамки и, судя по всему, никогда не шел на компромиссы со своей совестью и убеждениями.

Следующие несколько часов Дейзи пыталась, держась как можно дальше от животных, отмыть струей воды накопившуюся в клетках грязь. Закончив уборку зверинца, она стала еще грязнее, чем раньше.

Больше того, Дейзи заставила одного из рабочих передвинуть в тень клетку с Синджуном, а потом натаскала сена для Честера и Леденца. При этом верблюд пытался ее лягнуть, зато лама вела себя весьма благонравно. Глядя в ее томные, с поволокой глаза, Дейзи решила, что наконец-то нашла животное, которое ей нравится.

— Хорошая девочка, Леденец, — льстиво произнесла Дейзи. — Давай с тобой дружить.

Лама неторопливо сложила толстые губы бантиком и плюнула в Дейзи весомым комком вонючей слюны.

Такова благодарность в этом лучшем из миров.

Глава 10

Никогда в жизни не видел Алекс более жалостного зрелища, чем его бедная чокнутая женушка. Оторвавшись от кастрюли с чили,[8] которое готовил, он внимательно посмотрел, как она, шатаясь, входит в трейлер. Одежда Дейзи была грязнее робы золотаря. В волосах застряли клочья сена и остатки звериного корма, руки вымазаны в немыслимой грязи. Пахло от девушки тоже весьма своеобразно.

Алекс сам не раз становился мишенью раздраженной ламы и поэтому сразу узнал запах.

— Кажется, ты подошла слишком близко к Леденцу, правда?

Пробормотав что-то нечленораздельное, Дейзи направилась прямиком в ванную.

Алекс улыбнулся, помешивая чили.

— Я не разобрал. Повтори, что ты сказала?

Она повторила грубость голосом хорошо воспитанной женщины, не привыкшей к вкусу соленых ругательств:

— Катись ко всем чертям!

Дейзи с треском захлопнула за собой дверь.

Алекс усмехнулся:

— Понятно, ты впервые близко познакомилась с ламой.

Дейзи не подавала признаков жизни, за дверью царило гробовое молчание.

Алекс бросил в кастрюлю столовую ложку красного перца, добавил горячего соуса, хорошенько размешал и попробовал на вкус. Нет, слишком пресно.

Из ванной по-прежнему не доносилось ни звука. Нахмурившись, Алекс поставил на стол бутылку с соусом.

— Дейзи!

Она не ответила.

Алекс подошел к двери ванной.

— Дейзи? Все нормально?

Ответа не последовало.

Повернув ручку, он заглянул внутрь и увидел, что жена стоит перед зеркалом и беззвучно плачет.

Алекса захлестнула неведомая доселе теплая волна нежности.

— Что с тобой, радость моя?