Перестройка - Александр Ванярх

— Это так, вот мы с вами лет семь рядом дачи имеем, а только сегодня и узнали, что вы моя, можно сказать, землячка.

— Да больше, вот вчера исполнилось десять лет, я хорошо помню эту дату: сыночка моего первый раз посадили.

— Да что вы говорите?! Я его, вроде бы, видел тут несколько раз.

— Так он в колонии вначале сидел, тут рядом, в Люберцах, отпускали, часто муж забирал.

— Я что-то запамятовал: отчего Олег Иванович умер-то?

— Ну, как было написано в заключении: от острой сердечной недостаточности. Короче, лег спать, а утром — труп.

— Это в Египте было?

— Да, в Каире, впервые с ним не поехала. Кинулась за сыночка, да уже поздно было: мамочка моя, царство ей небесное, свое дело сделала.

— Как это понимать? В плохом или каком смысле?

— Конечно, в плохом, из-за нее и отец мой умер, из-за нее я с хорошим человеком развелась. А вы когда в этом доме жили, Владимир Иванович?

— Вы имеете в виду в Крыму? Собственно, я там и не жил, там жила моя бабушка, Софья Ивановна, — прелестнейшее создание. А мы приезжали к ней всего два раза. А вы когда?

«Господи, — подумала Ольга, — сказать или не сказать?» И все же она не сказала. Она не могла понять: какие нити связывали Владимира Ивановича и Ивана Исаева. А что эти нити были, она почувствовала всем своим существом.

— У меня сын родился в Феодосии, примерно в это же время, хотя я тогда училась в университете, тут, в Москве, родители-то жили в Крыму. Это потом мы дом в Раменском купили, вот так и оказались вашими соседями.

— Куда же этот «хороший человек» подевался?

— Да как вам сказать, своей судьбой-дорогой пошел, я о нем больше ничего и не слышала, хотя хотелось очень.

— Видать, любили вы его.

— Не то слово, это какой-то кошмар был. Увлеклась в университете. Он преподаватель — кандидат: машина, роскошь, поездки за границу, пять лет пролетело, как один миг. Опомнилась, когда сына первый раз милиция задержала.

— Сколько же ему лет-то было?

— Двенадцать и было. Оказывается, и он отца не забыл.

— Так, значит, у вас от первого мужа ребенок этот?

Ольга поняла, что проговорилась, но было уже поздно, поэтому она заторопилась и, сославшись на «кучу дел», ушла.

Глава четвертая

— Мамка, мамка, смотри: Андрейка едет! — кричала Оксана, махая листком с телеграммой.

— Чего ж ты так кричишь, гляди: люди смотрят.

— Ну и пусть смотрят, — уже тише, но все, же возбужденно и радостно продолжала девочка, взяв мать под руку, — а ты опять на кладбище ходила?

— Ходила, сорок дней прошло. Может, на почте перепутали, Егор должен приехать, а не Андрей.

— Как же — не Андрей, смотри, и штамп стоит. Из Орла телеграмма.

Зашли в квартиру. Оксана Ивановна сняла черный платок, покрывавший голову, взяла со стола очки, села на диван и прочла телеграмму.

— Ну, вот и хорошо все складывается. Егор приедет, Андрей. У тебя занятия закончились и мне тут летом делать нечего. Поедем все к Петру с Павлом, — у них дел невпроворот: и стройка, и поля!

— Ура-А-А! — закричала Оксана и поцеловала мать в щеку.

— Ты чего так обрадовалась? Слушай, Оксана, ну-ка сядь, пожалуйста, рядом. Ты все-таки кого любишь? Павла или Петра?

— Ну что ты, мамочка, опять. Не могу я определить, они оба мне дороги. Иногда Павел чуть-чуть ближе, иногда Петр.

— Ты знаешь, как это называется?

— Ничего, никак не называется, я ни с одним из них ни разу не поцеловалась!

— Еще чего! Они же близнецы, ты медик, скоро училище закончишь, знать должна — это, как одно целое: одному делаешь плохо — второму худо становится. Тебе решать надо. Они уже взрослые парни, армию отслужили, им семьи устраивать надо.

— А я что, им не даю! Пусть женятся, что — невест мало?

— Любят они тебя, трудно понять что ли?!

— Эх, мамка, мамка, да я себя еще не могу понять, не то, что других!

Зазвонил телефон. Трубку взяла Оксана.

— Мам, тебя!

«Алло, слушаю... Здравствуйте Нина... Да какой там отдых на море? Это заманчиво, но у нас, же стройка, так вот: Егор и Андрейка приезжают, вместе и поедем. Как ваши? Про Егора я знаю, а Варвара?.. Что ты говоришь!.. И получается?.. Здорово, молодец! Привет передавай. Толик как?.. Конечно, вам и дача не нужна, почти село. Спасибо, до свидания! Звоните!»

— Что, Варька великим музыкантом становится?

— Оксана, нельзя так, за что ты ее не любишь? Хорошая девочка, красивая, умная, работящая, играет.

— Подумаешь, балалайка: «одна палка, два струна».

— Оксана! Как ты смеешь! Это же русский национальный инструмент!

— Ну, чтобы девочка на балалайке — бред какой-то! Ну, хотя бы домбра.

— Ладно, оставили этот разговор. Обед ты не додумалась сварить?

— Почему — «не додумалась», — все готово!

Маленькая кухня в «хрущевке», каких тысячи в Воронеже, еле вмещала двоих.

— Руки бы поотбивать тем архитекторам, что проектировали эти квартиры, вот же — бездари!

— Это не архитекторы — это политика такая тогда была: «лучше меньше да больше».

— Ага, загнать бы этого Хрущева сюда, в эту кухню, с его женой.

Снова зазвонил телефон.

— Мама, снова тебя.

«Слушаю!.. Толик?.. Час назад Нина звонила, не можем мы ехать с вами... Вы с нами? А чего ж нельзя!.. Ты знаешь то место. Как же нельзя! Мы-то «за», а вы?.. Ведь там работа, сейчас уборка урожая начнется, а там еще стройка. Море?.. Вроде бы и не далеко, километров сто будет... Даже так? Я, например, «за». Да вот не знаю. Андрей — завтра, Егорка — дня через два. А сейчас что — среда?.. Так что, нам к вам? По дороге, это же Ростовская трасса... Да ну, я же не езжу, вот Оксану хотела приобщить, так она «не по этому делу», как сама говорит. Почему же? И Егор, и Андрей... Хорошо, я потом вам позвоню».

— Что, они хотят ехать? Небось, дома — только фундаменты!

— У нас в фургоне две палатки, у Силиных есть, да и в машинах можно. С питанием будет трудновато.

— Вот Варька и будет поварихой, у неё это здорово получается.

— Опять ты за свое!

Глава пятая

— Тихо, лейтенант! Пикнешь — пришью! — зашипел над ухом чей-то незнакомый голос, — садись вот сюда, разговор есть! — Дверь, словно автоматически, закрылась на защелку.

Егор, не ожидавший такого поворота событий и подчинившийся грубой силе, больно ударился задним местом о диван. Рослый, широкоплечий, накачанный мужчина уселся напротив.

— Твое? — показал он рукой на раскрытый чемодан, стоявший на столике у окна. Егор подтвердил.

— Так вот я забираю это! — категорически чеканил мужчина, — был другой вариант: кокнуть тебя, забрать вещи и — «ищи-свищи», но мне так не выгодно, начнут сразу искать, — большой риск. Я предлагаю другое, если ты не дурак и подонок — поймешь.

Егор молчал. Он, наконец, более внимательно разглядел мужчину. Кого-то он ему напоминал, но кого?

— Ты что? Не слушаешь меня?! Душа от страха в пятки ушла! Ха-ха! — И мужчина поднес почти к самому носу Егора нож, — могу больненько сделать, буржуйчик чистенький!

Словно электрический разряд полоснул по всему телу Егора, он молниеносно с огромной силой ударил двумя руками по ножу и тот, с лязгом и звоном шлепнувшись о стенку вагона, а потом о столик, покатился по полу.

— Ах ты, гад ползучий! Меня — пугать! — И, резко толкнув головой, Егор опрокинул бандита на диван. И как ни в чем не бывало сел на свое место.

— И чего ж ты?! Беги! Ори! Зови! Нож, вон, валяется! — С пеной у рта хрипел мужчина.

— Поганиться не хочу, к мамке еду, некогда мне с мусором возиться!

— Это я-то мусор?!

— А то кто же? Вон, бицепсы накачал, против женщин что ли?

— Ты кто такой, чтобы меня судить?! мужчина привстал.

— Сидеть! У меня черный пояс по карате, я из тебя сейчас такую котлету сделаю! Что у тебя за дело? Говори быстро и уматывай, иначе я тебя в окно вышвырну!

Мужчина опять попытался встать.

— Это меня-то вышвырнуть?! Ивана Исаева?!

— Сидеть! — угрожающе заорал Егор, — Повтори, что сказал только что!

— Чего повторять? Ты знаешь с кем имеешь дело? Я трижды...

— Закрой рот! Повтори имя и фамилию!

— Ах, ты, падла, — захрипел мужчина и ринулся на Егора, но тот увернулся, и бандит со всего размаха врезался в противоположную стенку вагона. Какую-то долю секунды он, видимо, отключившись, неподвижно лежал, не шелохнувшись. Егор в это время спокойно пересел на другой диван, напротив. Внутри Исаева словно какой-то бесенок вселился, ему уже хотелось поиздеваться над этим приблатненным верзилой. А мужчина вдруг сел, помотал черной кудрявой головой и уставился на Егора.

— Читать умеешь? — спросил Егор.

— Ты что, ошалел, да кто ж теперь не умеет!

— Видишь: китель висит? Там удостоверение, возьми!

— Нет его там.

— Как это — «нет»? Ты, что ли, взял?

— Ну и взял... вот оно, — бандит вытащил из своего кармана бумажник Егора.