Героиновая пропасть - Фридрих Незнанский

— Вот ключи, — протянул ему связку с брелком Голованов.

А Филя отправился в дом, чтобы задать несколько важных для себя вопросов братанам. И, вероятно, не самых приятных для них. Кротов пошел к машине. Остальные присели на лавочке возле дома.

Каким образом произошло убийство, Александр Борисович себе уже представлял. Стандартная ситуация. Люди заказчика выводят киллера на объект, демонстрируют фотографию «клиента», сообщают время. Иногда обеспечивают отход. Чаще этого не делают, поскольку последняя часть акции — личное дело киллера. До тех пор, пока он еще нужен, потом его все равно убирают, чтобы избавиться от ненужного свидетеля. И каждый киллер это прекрасно знает. Поэтому и предпочитает уходить сам.

Все здесь было понятно, включая сам роковой выстрел. Расстояние от стрелка до цели не так уж и велико, где-то около пары сотен метров. А прицел, обычная, кстати, оптика, не сильно дорогая, которая продается в охотничьих магазинах, исключал возможность промаха.

Но одна составляющая данного акта была пока непонятна Турецкому, потому что просто неизвестна. Как мог киллер с точностью буквально до секунды оказаться в нужное время и в нужном месте, чтобы произвести роковой выстрел?

Зная уже о пунктуальности бывшего заместителя министра, Турецкий не удивился бы, если выстрел прозвучал без четверти восемь утра или же вечером, когда можно заранее проследить время выхода Каманина к подъезду министерства на Смоленской площади. Но днем! Посреди бела дня! В ситуации, судя по всему, совершенно непривычной для этого чиновника?..

Вывод напрашивался один, точнее, два. Первый: охрана прозевала «хвост», и тот успел подняться и занять выгодную для себя позицию. Странно, что он рисковал: ведь на лестничной площадке могли oказаться и посторонние. Киллер-профи никогда рисковать до такой степени не станет. Или у него был напарник на постоянной связи. Или в конечном счете напарник «пас», а киллер выжидал, возможно дaже находясь в одной из квартир. А чем черт не шутит! Кто проверял? Позвонили, постучали, никто не ответил. А ведь придется вскрывать. Ох, мороки-то! Ну, пусть этим пока и займется оперативно-следственная бригада. А то они вроде все дела поделали, а теперь маются от безделья.

И Турецкий, недолго размышляя, дал дежурному следователю и оперативникам задание выяснить, кто проживает, опросить соседей, найти руководителей жилконторы, участкового и войти в помещение. Постановление на обыск будет подготовлено, с ним без проблем. Ведь расследуется тяжкое преступление!

А второй вывод указывал на то, что заказчик имел абсолютно точную информацию, где и в какое время окажется тот, кого необходимо убрать. И в этом случае киллер все знал заранее и смог приготовиться.

Резюме: зачем приехал домой Каманин? Кто знал об этом?

Вот эти два вопроса он и будет вынужден жестко поставить перед теперь уже вдовой…

Елена Сергеевна лежала все в той же беспомощной позе на широком диване в той самой гостиной, где совсем недавно сидели они со Славкой и разыгрывали дурачков перед заместителем министра, который, в свою очередь, изображал перед ними умирающего лебедя. Да, совсем недавно, будто вчера, а вон оно как уже обернулось!..

— Елена Сергеевна, уважаемая, — мягко и проникновенно, как только умел, начал Турецкий, — понимая ваше состояние, я не буду мучить вас ненужными вопросами. Задам максимум два-три, но от ваших ответов на них зависит, сумеем ли мы по горячим следам раскрыть убийство.

— Я вас слушаю, — слабо ответила вдова. — Господи! — Она едва не вскочила, но опала на подушки, схватив голову обеими руками. — Я же совсем забыла! Надо срочно позвонить дочери, чтобы она немедленно Светку забрала из школы! Как я могла?.. Дайте трубку!

Пока она набирала номер, пока говорила дочери о внучке и всячески уходила от того, что случилось, Турецкий наблюдал за ней — не в лоб, искоса, конечно, и видел, что мадам может действительно спасти только бурная деятельность. Ей не следует расслабляться.

Наконец она бросила трубку и, упав на подушки, устало закатила глаза.

— Так я продолжу? — вкрадчиво сказал Турецкий.

— Да-да, куда ж теперь денешься…

— Зачем приезжал домой Егор Андреевич? Он часто так дeлaл посреди рабочего дня?

Ответ поразил его своей неожиданной простотой.

— А мы в посольство Индии должны были ехать… На прием по поводу визита их премьера в Москву. К шестнадцати часам…

— Вот оно в чем дело, — протянул Турецкий. — И в министерстве все, естественно, об этом знали? Ну, что он едет на прием?

— Ну а как же вы думаете! Вот он и приехал — переодеться. Мне тоже надо было… Приглашение, как обычно, с супругами…

«Да, Турецкий! Отказала тебе наблюдательность!..» А ведь мог бы и пораньше сообразить, что посреди дня дамы в платьях подобного рода — явно от каких-нибудь Карденов или Риччи — в обмороках на диванах не валяются. Почему же не спросил у следователя, в чем был одет убитый? Вот тебе и разгадка первого вопроса.

Чего, кажется, проще? На работу, поди, в смокингах, или что там у них, у дипломатов, положено по протоколу, не ходят. И в шкафах на службе тоже не держат — на крайний случай…

Сам Александр Борисович, если что и держал у себя на службе, то повседневную прокурорскую форму с погонами, которую совсем не любил носить. Разве что именно в крайних случаях, когда требовалось явно пустить пыль в глаза. А вот что касается смокингов… То, во-первых, никогда их не имел, а во-вторых, не видел в них и надобности.

Получалось, что и высокопоставленный дипломат тоже вынужден ездить переодеваться домой.

И знали об этом те, кто были близки к нему по службе. Скажем, та же секретарша. Или?..

— Еще, если позволите, Елена Сергеевна…. А что, об этом приеме у индийцев было известно заранее? Или все, как у нас в России, в последний момент?

— Ну что вы? — Она даже поморщилась от такой глупости. — Это же дипломатия… У нас все заранее расписано.

— Понятно. А что, разве нельзя держать на работе необходимый для таких приемов парадный костюм… Ну, то есть выходной… — совсем запутался Турецкий, не ведавший, впрочем, о дипломатическом этикете. — Я не знаю, честно говоря, что на их уровне положено.

— Но ведь это же чистый абсурд! Вы, я вижу, совершенно не представляете себе, чем у нас занимаются и каковы правила! Если написано с супругой, то, значит, я должна ехать в машине вместе с ним. Это ж не в ресторан какой-нибудь!

Возмущение тупостью следователя быстро возвращало ее к нормальному состоянию. И — заметил Турецкий — она уже дважды повторила «у нас» и, выходит, отождествляла свое общественное положение с работой мужа. Мы — дипломаты…

— Извините мое слабое знание предмета, мне не так и часто приходится общаться с людьми, подобными вам, Елена Сергеевна, поэтому не судите строго. А что, там, в министерстве, обычно знают, вот такой-то отправился домой, чтобы переодеться для государственного приема и взять с собой супругу?

— Понимаете ли, — как нерадивому, стала объяснять Елена Сергеевна и даже села, опустив ноги на пол, — каждый день, например, у Егора Андреевича планируется… — она всхлипнула. — Да, простите… Словом, все спланировано с учетом такого рода мероприятий. И каждый руководитель управления или отдела заранее знает, когда и куда он едет, где и с кем должен присутствовать.

— Ну а вот к индийцам кто должен был ехать?

— Это тоже протокол. Сам министр, заместитель, курирующий то или иное направление, бывают начальники отделов, тут от регионов зависит и от многих иных факторов. А в данном случае? — Она немного задумалась. — Сегодня ожидался наш премьер. Значит, и министр. Каманин, как куратор направления. Заведующий отделом, наш посол, который прилетел вместе с их премьером… дипломаты… Ну и гости посольства, как обычно.

— А, скажем, Багиров, он как?

— Не уверена, вряд ли, он же определяет Ближний Восток.

— Благодарю вас. И последнее. Вы не чувствовали в последнее время, что у вашего супруга назревали неприятности? Я не имею в виду тот взрыв. О нем, само собой, мы не рассуждаем.

— Нет. Да Егор Андреевич и не… любил распространяться по поводу своих служебных дел.

— Он ни с кем резко не разговаривал, например, по телефону?

— Не-ет… — неуверенно сказала Елена Сергеевна. — В последнее время что-то не припомню. Правда, был у него один не очень, как мне показалось, приятный разговор, и вот именно с Багировым, о котором вы только что упомянули. Тогда чуть до крика не дошло. Что для Егора Андреевича совершенно нехарактерно. Отнюдь!

— О чем шла у них шла речь, вы, конечно, не слышали?

— Да как вы могли даже предположить?!

— Ради бога извините, я не хотел вас обидеть. Но вы сами сказали, что разговор был громкий.

— Но не настолько, чтобы я позволила себе прислушаться! У нас такое не принято!