Лишняя. С изъяном - Нинель Мягкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дамочка зябко куталась в меховое манто, которое едва доставало ей до середины бедра. Дальше простирались бесконечные стройные ножки в тонких чулочках и аккуратных туфельках на невысоком каблуке, которые как-то не очень вязались с разнузданным верхом и больше подошли бы студентке бытового факультета. Вообще на улицах Дорсетта небезопасно разгуливать в таком фривольном виде, но здоровенный бугай из заведения Лалики за плечом девчонки одним своим видом отбивал все дурные помыслы у засмотревшихся мужчин.
– С чего вы взяли, что их было больше? – поинтересовался Бродерик.
Мысль, мелькнувшую на задворках сознания, что она могла и убивать, он задушил в зародыше. Ну куда ей бороться в темном переулке, там же кожа да кости. А вот соучастницей могла быть запросто. Верить в то, что заинтересовавшая его незнакомка под маской знала убийцу и молчала, тоже не хотелось. Пока что и эту идею он отогнал.
Девушка передернула точеными плечиками под пушистым мехом.
– Из-за одной проститутки вы бы так не суетились.
Столько цинизма и знания темных сторон жизни было в этой фразе, что у Бродерика мурашки по спине пробежали. Теперь он понял, что видел все это время в бездонных серых глазах, приглушенных тенью маски. Себя!
Девушка, не снимая маски, присела над телом и внимательно пригляделась к ранам.
– Посветите, – отдала она резкое распоряжение, и Мик невольно качнулся с фонарем поближе к месту происшествия.
Явно привыкла приказывать. Теперь Бродерик верил во все слухи, которые ходили о новой правой руке мадам Лалики. Эта сожрет и не поморщится.
Она покопалась в собственной прическе и выудила из нее неприятно длинную шпильку, чуть ли не в фут длиной. С легким влажным чавканием острие вошло в одну из самых явных ран.
Киган, матерый вояка, прошедший не одну стычку на границе, судорожно сглотнул позади командира. Бродерик и сам едва подавлял тошноту. Одно дело – ранить или убить противника, но вот так, запросто, копаться в умершем? Бррр. У дамочки, похоже, нервы и совесть отсутствуют напрочь.
Она недрогнувшей рукой вытащила измазанную кровью шпильку и с довольным видом ее обозрела.
– Ищите оружие длиной примерно шесть дюймов. Не очень широкое, с одной стороны чуть толще, то есть не кинжал, а скорее мясницкий нож. Или кухонный. Несколько раз он попал по ребрам. На лезвии могут остаться зазубрины. Кости так просто не поддаются.
Грузные, спотыкающиеся шаги и звуки рвоты дали Бродерику понять, что Киган все же не выдержал. Он сам едва успел перехватить фонарь, прежде чем Мик последовал примеру старшего товарища.
– Ростом он чуть повыше меня, – задумчиво продолжила девушка, приподнимая пальто жертвы за дырку в нем и изучая надрез на платье. – Бил снизу, но мне бы так держать нож было неудобно. Где-то на ладонь меня выше. Правша, так что тут круг особо сузить не получится.
– Вы… травница? – выдавил из себя Бродерик.
Сначала он хотел спросить – лекарь ли девушка, потом вспомнил, что в целители женщин не берут. Не бывает у них дара. Ну, а в коновалы такую тощую вряд ли взяли бы. Девушка стрельнула в него непонятным взглядом и поднялась с колен, протирая шпильку взявшимся откуда-то из вороха юбок платком.
– Можно и так сказать. Как и когда обнаружили остальных?
– Одну в середине октября, другую месяц назад. Эту – два часа как. Балбес-помощник никак не мог определиться, звать меня или нет.
Он метнул суровый взгляд на Мика. Тот хотел было возразить, что, когда офицер идет в бордель, его лучше не беспокоить, но покосился на даму и промолчал.
Бродерик долго сомневался, но в итоге решил не говорить о том, что на самом деле было четыре жертвы. Пусть принцессу всего лишь удушили, все остальные признаки того, что действует один и тот же человек, были налицо. Способ удушения, светлые волосы и комплекция жертвы, то, что волосы всегда были распущены, – хотя знакомые жертв потом утверждали, что вели те себя достаточно скромно и для выхода на улицу делали прическу. Правда, что общего у проституток и воспитанницы пансиона, он объяснить бы не смог, так что предпочитал держать свои соображения при себе.
– Свидетели были?
Девушка, прищурившись, изучала переулок. С обеих сторон возвышались глухие стены старинных зданий, только где-то в вышине, на уровне этажа третьего, виднелись крохотные слуховые окошки. Разглядеть что-то сквозь них было бы проблематично, даже если кто-то чудом оттуда выглянул вовремя.
Полицейский неопределенно пожал плечами. Сотрудники уже прошлись по близлежащим домам, стуча в двери и громогласно допытываясь, видел ли кто момент убийства или возможного преступника. Большинство соседей банально не открыли двери, на что, увы, имели полное право. Остальные только разводили руками и выражали сочувствие жертве. Ничего не видели, никого не заметили.
Девушка под маской процокала каблучками к выходу из переулка, окинула улицу цепким взглядом.
– Пойди, опроси соседей, – деловито распорядилась она, глянув на Пэдди. Тот сначала даже не понял, что к нему обращаются, потом удивленно изогнул бровь. – Ну и что, что тебя боятся. Их боятся еще больше.
Она повела подбородком в сторону полицейских, в этот момент как по заказу опрашивавших какого-то прохожего. Тот на все отрицательно качал головой и не чаял вырваться побыстрее. С подручным Лалики девица явно часто общалась – понимала она его без проблем. И когда тот нахмурился, тут же догадалась, почему Пэдди не торопится оставлять ее одну.
– Что со мной может здесь случиться?
Дамочка даже притопнула от возмущения, как недовольный ребенок. Немногословный Пэдди многозначительно покосился на остывшую жертву. Девица фыркнула. Никакого почтения к мертвым!
– Со мной целый отряд полиции. Кто, интересно, не дружит с головой до такой степени, чтобы покуситься на меня в присутствии таких бравых офицеров?
Мик, которого тоже записали в бравые, тем более офицеры, гордо надулся. Пэдди покачал головой, но все же пошел опрашивать жителей домов напротив.
– Мадам будет недовольна, – все же бросил он напоследок.
Девица сложила руки на груди и снова фыркнула. Похоже, это ее любимое выражение.
Не прошло и получаса, как мрачный Пэдди вернулся. За ним, покорно опустив головы, следовали две женщины средних лет. На левом берегу это определение могло обозначать, что им от двадцати до пятидесяти. Старели и дурнели здесь быстро – смог, некачественная пища, отсутствие элементарной гигиены. Самого капитана спасало только то, что его жилье находилось на четвертом этаже, под самой крышей, а еду чаще всего поставляла
