Особый район Китая. 1942-1945 гг. - Петр Владимиров

Теперь Мао и Кан стараются идейно подавить Ван Мина с помощью членов «московской группы». Тогда уж Ван Мин будет политический труп не только для Мао Цзэ-дуна.

26 марта

В провинции Хунань японцы ворвались в город Хуажун.

В Чунцине обнародован закон, предусматривающий мобилизацию женщин в возрасте от 18 до 45 лет в интересах обороноспособности страны. [139]

Китай напрягает все силы для отражения агрессии. Страна фактически воюет с японцами с 1931 года, уже почти двенадцать лет.

* * *

Ван Мин принимал каломель около полугода. В итоге — заболевания печени, почек и выпадение зубов. Доктор Цзин понуждал больного принимать лекарство именно в стадии темно-зеленой окраски...

Рецепт попал в руки начальника санитарной службы ЦК доктора Фу, который заявил, что каломель в таких дозах и таком сочетании чрезвычайно токсичен.

Доктор Фу немедленно доложил обо всем в ЦК.

28 марта

Итак, возникло «дело о рецепте».

Ван Цзя-сян под предлогом того, что его жена врач, расспрашивал Орлова о применении каломеля.

Орлов, не выдавая своей осведомленности о рецепте Цзина, разъяснил, что каломель в увеличенных дозах и в соединении с щелочами, с солями действует отравляюще, поражая печень, почки, разрушая зубы.

Вечером меня вдруг навестила Цзян Цин и долго толковала о «ненадежности доктора Цзина, который, возможно, гоминьдановский агент...»

* * *

И все же, несмотря на все маневры Мао и Кана, в руководящих партийных органах нет того единодушия, о котором они мечтают. Даже такой видный человек, как член политбюро Лю Шао-ци, явно раздражен методами действий комиссии по проверке партийных и беспартийных кадров. Для него методы этой комиссии, возглавляемой Кан Шэном, неприемлемы с точки зрения и норм партийной жизни.

Он мне сам говорил, что критику Ван Мина и ряда других товарищей считает ошибочной.

Лю Шао-ци советовал Ван Мину добиться постановки вопроса на политбюро с разбором деятельности комиссии и лично Кан Шэна как председателя этой комиссии. Характерно, что о Мао Лю Шао-ци не упоминал.

30 марта

В Лос-Анджелесе в возрасте 70 лет скончался Сергей Рахманинов. [140]

В Хуажуне уличные бои. Кое-где на Янцзы китайские войска вытеснили оккупантов на северный берег.

* * *

Кан Шэн, пригласив нас к себе, продемонстрировал гоминьдановских шпионов — трех изможденных парней.

Южин говорит, что такие демонстрации практиковались и прежде. Подобным приемом руководство КПК стремится убедить нас в оправданности своей антигоминьдановской пропаганды.

Южин не сомневается, что парней расстреляют. Руководству КПК нужны доказательства происков Гоминьдана. Шпионы они или нет — сие Кан Шэна не касается. Важны красочные инсценировки. Пусть тогда советские журналисты пишут о коварстве Чан Кай-ши, а руководство КПК будет «вправе» по-прежнему разваливать единый антияпонский фронт.

Что до свидетелей, их, конечно, уничтожат.

* * *

Меня снова посетила Цзян Цин и назойливо убеждала в том, что местные китайские врачи вообще ненадежны. Пока она беседовала, ее дожидались охранники.

Цзян Цин вела себя со мной как с очень близким человеком...

Апрель

3 апреля

Мао Цзэ-дун правдами и неправдами срывает выезд Ван Мина.

Теперь уже на случай отъезда последнего на лечение в Москву спешно готовится целая группа партийных работников, в их числе — Кай Фын, которого усиленно обрабатывает Кан Шэн. Кай Фын, видимо, будет глазами и ушами шефа цинбаоцзюй.

О предстоящем вылете в Москву яньаньских товарищей здесь наслышан каждый. По указанию Мао Цзэ-дуна распространением этой новости усердно занимается ведомство «осеннего министра». Расчет простой: в Чунцине пронюхают и ни за что не пропустят советский самолет. Чан Кай-ши не глупец и кровно заинтересован в сохранении напряженности в руководстве КПК... [141]

Попасть к Ван Мину, помимо как доверенным председателя ЦК КПК, невозможно.

* * *

Бродил с ружьем, нашел кладку самки фазана: девять яичек желто-серой окраски.

Подстреленную дичь у нас с удовольствием принимает Цзян Цин...

5 апреля

Из бесед с ответственными китайскими товарищами выяснился трагический факт. Психологическая муштра, или, как ее называет Мао Цзэ-дун, «духовная чистка», породила в яньаньской партийной организации гнетущую обстановку. Среди коммунистов нередки самоубийства, побеги и нервные заболевания.

6 апреля

Мао Цзэ-дун и Кан Шэн уверены, что нам известна истинная подоплека «дела о рецепте», то есть преднамеренность отравления Ван Мина.

Это обстоятельство заставило их отказаться от умерщвления Ван Мина: китайских докторов можно припугнуть, а как быть с нами?!

Визиты Цзян Цин, назойливые разговоры о рецепте, усиление слежки за нами убеждают в правильности такого вывода.

Кан Шэн открыто ненавидит Бо Гу и Ван Мина.

* * *

Долина, склоны гор кишат людьми. Обрабатывается каждый пригодный к посеву клочок земли.

Суйдэ, где меня свалила амебная дизентерия, — городок с узенькими улочками, нищий, тесный, пыльный.

Через Суйдэ бежит шустрая речонка Удинхэ.

8 апреля

В беседе со мной Бо Гу резко отзывался о Кан Шэне. Его он назвал «фигурой политически чужеродной» в Компартии Китая. Он возмущался системой сыска, введенной Кан Шэном.

О Лю Шао-ци Бо Гу отозвался с плохо скрытой горечью.

Оказывается, Лю круто меняет свои взгляды. Он всячески стремится поладить с Кан Шэном. В какой-то мере [142] даже заискивает перед Кан Шэном. Видимо, поэтому Лю Шао-ци оставлен в новом составе секретариата ЦК КПК. Секретариат теперь сокращен. Мао хочет действенно контролировать деятельность всех высших органов партии. Теперь в секретариате Лю Шао-ци, Жэнь Би-ши, сам Мао Цзэ-дун. Думаю, и это не окончательный состав.

9 апреля

Надо как-то взбодрить и оправдать кампанию по «духовной чистке и проверке кадров». Поэтому председатель ЦК КПК выдвигает очередной тезис: интеллигенция нуждается и в очищении и в проверке. Конечно, не вся интеллигенция, а лишь та часть, которая здесь после тридцать восьмого года. Председатель ЦК КПК всерьез считает, что этим товарищам доверять рискованно, их следует сначала идеологически («духовно») обработать и пропустить через комиссию Кана. Там чужеродный элемент будет выявлен и подвергнут коллективному перевоспитанию. Разумеется, подобной точки зрения придерживается и окружение Мао. Никого из руководства КПК не смущает, что старых кадровых работников (тех, кто пришел в Яньань во время Великого похода) в живых каких-то несколько сот товарищей, а основной кадровый костяк — это молодежь, это новички, которых не менее тридцати тысяч.