Римская империя. Величие и падение Вечного города - Айзек Азимов

Диоклетиан взял себе восточную часть Империи, а Максимиану отдал западную. Такое административное деление просуществовало, с некоторыми перерывами, до самого конца, так что начиная с 286 г. можно говорить о Восточной и Западной Римской империи. Это ни в коем случае не означало, что римляне разделились на две нации: теоретически государство считалось единым.

Может показаться, что Максимиану досталась лучшая часть государства, поскольку Западная Римская империя оказалась больше Восточной, и более того, там говорили на латыни, поскольку в этот участок входила вся Италия вместе с Римом. Однако все это было не так уж важно. Восточная Римская империя была меньше, ее жители говорили по-гречески и дальше ушли от старых римских традиций, но зато она была богаче. Рим имел не более чем сентиментальное значение для жителей государства, а Никомедия стала правительственным центром. Даже Максимиан не сделал Рим своей столицей, когда перебрался на запад, а остался в Медиолане (современный Милан). В основном он поступил так потому, что с точки зрения защиты от нашествий варваров, пересекавших Рейн и верхнее течение Дуная, этот город был гораздо лучше расположен. Тем не менее, Вечный город сохранил свои традиционные привилегии. Как напоминание о прошлом, когда римляне завоевывали весь мир, для жителей города продолжали устраивать бесплатные зрелища и раздавать им еду. Более того, жизнь в западной части Империи была далеко не синекурой. Максимиану пришлось справляться с множеством внутренних проблем: крестьяне в Галлии устраивали восстания и орды их бесцельно прокатывались по стране, поджигая и разрушая все вокруг в безумном порыве возмущения тем, что жили в обществе, которое их безжалостно грабило и ничего не хотело давать взамен. Крестьянам все это не приносило никакой пользы, кроме сиюминутного удовольствия видеть, как гибнет собственность богачей, но Максимиану приходилось постоянно сражаться с ними, сталкивая свои варварские легионы с невооруженными толпами людей и убивая их до тех пор, пока оставшиеся не начинали просить пощады.

В то время как одной рукой Максимиан колотил галльских крестьян, другой ему приходилось хоть как-то защищать Британию, потому что германские варвары вышли в море и стали совершать набеги на остров. Это вынудило самого правителя построить флот, но, хотя мысль была хорошая, сам план провалился, поскольку адмирал, которому была поручена постройка, сразу же по окончании её вступил в сговор с варварами и провозгласил себя императором Британии. Используя флот (теперь уже свой собственный), он принудил императора признать себя господином всего атлантического побережья державы. Поскольку Максимиану была дана неограниченная власть, и, следовательно, он мог объявить войну бунтовщикам без согласия Диоклетиана, он так и сделал, но и тут ему не повезло: заново отстроенный флот был в один момент уничтожен во время шторма, так что Максимиан мог только скрипеть зубами, не в силах ничего больше сделать.

Диоклетиану показалось, что и двух правителей недостаточно для успешного решения всех проблем, и в 293 г. (1046 г. AUC) он удвоил их число. Он и Максимиан носили титул августа, и каждый выбрал себе преемника, дав ему титул цезаря. Таким образом, оба императора получили помощников, в которых остро нуждались, и вдобавок решили проблему наследования, поскольку теоретически оба цезаря могли автоматически сделаться августами, при этом пользуясь всеми преимуществами опыта, который накопили под руководством двух старших правителей.

Своим цезарем Диоклетиан выбрал Гая Галерия Валерия Максимиана, который женился на дочери императора и таким образом стал его приемным сыном и преемником. Этот сорокалетний мужчина, хорошо зарекомендовавший себя как солдат, встал во главе Европейских провинций к югу от Дуная, включая Фракию, откуда он был родом. Диоклетиан оставил себе Азию и Египет.

Максимиан также отдал свою дочь человеку, которого выбрал цезарем: это был Клавдий Валерий Констанций, более известный как Констанций Хлор (Бледный), возможно из-за светлого цвета лица. Его можно также называть Констанцием I, в отличие от внука, носившего такое же имя и правившего через пятьдесят лет после своего деда.

Констанций тоже родился в Иллирике и ко времени своего избрания уже правил родной провинцией, причем не только эффективно, но и с присущей ему мягкостью и гуманизмом (качества очень необычные для того времени). Максимиан отдал своему зятю Испанию, Галлию и Британию, а себе оставил Италию и Африку. После того как империю поделили на четыре части и возникла так называемая тетрархия, события приняли другой оборот: Констанций столкнулся лицом к лицу с британскими и галльскими повстанцами. Сперва он обеспечил безопасность границы, проходившей по берегу Рейна, а затем занялся Британией: построил ещё один флот и с его помощью перебросил на остров свою армию. К 300 г. власть Империи в этом регионе была восстановлена, и Констанций создал в Британии свое правительство, мягкое и разумное.

Между тем на Востоке Диоклетиан отправился в Египет и подавил восстание полководцев, одновременно дав Галерию инструкции по управлению Персией. Обе миссии он выполнил успешно, и к 300 г. во всей Империи из конца в конец воцарился мир и, что больше похоже на чудо, ее границы больше никто не нарушал.

В 303 г. (1056 г. AUC) Диоклетиан отправился в Рим, где его и Максимиана чествовали триумфом. Однако случилось так, что путешествие оказалось не слишком приятным: император не любил бывшую столицу, и ее жители платили ему той же монетой. Несмотря на то что Диоклетиан приказал выстроить в Риме новые бани, библиотеку, музей и другие строения, римляне отнеслись мрачно к императору, который забросил древнюю столицу, и в результате он уехал, не прожив в Риме и месяца. В течение следующих шестнадцати лет Диоклетиан сделал то, что могло бы показаться сверхчеловечески трудной задачей: он не только остался императором, но и властвовал над всеми тремя своими соправителями. В это время продолжалась реорганизация страны, империю поделили на четыре префектуры, названные так потому, что во главе местной администрации стояли префекты (производная от латинского слова, означающего «возглавлять»). Это были: Европейские провинции, находившиеся к северо-западу от Италии, Италия и Африка к западу от Египта, Европейские провинции к востоку от Италии и Азия и Египет.

Каждой из этих префектур правил цезарь или август, и каждая из них была поделена на несколько диоцезов (производная от латинского слова, означающего в переводе «домашнее хозяйство». Видимо, предполагалось, что в этом управитель должен быть знатоком). Каждый диоцез подразделялся на провинции, и в конечном счете таких провинций в Империи была сто одна, причем каждая из них была, достаточно мала, чтобы наместнику было легко ей управлять. Все нити правления шли непосредственно к императору, который имел специальную тайную службу, поставлявшую ему сведения обо всех чиновниках.

Армия была организована так, чтобы существовать абсолютно независимо от гражданского правительства. В каждой провинции располагался гарнизон под командованием офицера со званием «dux» (вождь), а некоторые армейские командиры носили титулы «comes» (в значении «компаньон», так сказать, друг императора).

Реорганизация, проведённая Диоклетианом и его последователями, оказалась неуклюжей и негибкой, а существование четырёх императорских дворов и множества чиновников, необходимых для координации действий, делала её ещё и чудовищно дорогой, однако ещё два столетия она не позволяла империи распасться. Отдельные части этой системы вошли в традицию, просуществовавшую более тысячи лет. Даже после того, как Империя перестала существовать, возникшие на её месте государства отчасти сохранили принятую организацию, а некоторые титулы сохранились и до наших дней. В английском языке присутствуют несколько видоизмененные слова «duke» (герцог) и «count» (граф). Некоторые элементы римского административного деления сохранились в лексиконе католической церкви: район, находящийся под властью одного епископа, англичане называют «diocese».

Епископы

Система Диоклетиана была не единственной реальной силой в империи того времени: беспорядки и разрушения периода анархии привели к росту популярности христианского вероучения, несмотря на все предосторожности, принятые во время правления Деция и Валерия. При Диоклетиане христианами считало себя десять процентов населения страны, более того, это были очень важные десять процентов, поскольку эти люди отличались организованностью и пылкой верой в свои убеждения, в то время как языческое большинство относилось к религии прохладно, а то и равнодушно.

Причин роста количества христиан несколько: во-первых, разлад в мире заставлял думать о том, что близится конец света и скоро произойдет предсказанное второе пришествие Христа. Эта мысль поддерживала чувства верующих и поощряла колеблющихся вступить в их ряды. Затем, спад социальной жизни и все усиливающиеся трудности делали для них земную жизнь менее привлекательной, а обещание посмертной — напротив, более желанным. Таким образом, к христианам примкнули те, кто находил их видение загробного мира более подходящим для себя, чем обещания приверженцев других культов. И наконец, по мере того как Империя теряла свой престиж, церковь набирала силу и начала казаться многим якорем спасения в бушующем море.