Звездный десант - Василий Орехов

Группа спецназовцев пыталась прорваться к лифтам, но их хладнокровно отсекли от огневого прикрытия, загнали в угол и расстреляли практически в упор. Дональд Густавссон по кличке Лапа, бывший сержант звездного космодесанта, быстро присел на корточки над убитым спецназовцем, перевернул на спину.

– Чеснок, посвети-ка! – попросил он и, когда напарник включил крошечный фонарик на стволе плазмомета, принялся придирчиво изучать вражеское снаряжение. – Так, броник армейского спецназа облегченный, шлем хороший… в голову лучше не бить… щитки на руках и ногах….

Лапа снял с уха убитого гарнитуру связи, приложил к своему. Тишина взорвалась голосами спецназовцев:

– Четыре угла тринадцать!

– Два – двенадцать, жду!

– Маслина прямо, два над головой!

– Угол восемь! Быстрее!

– Кот, держим верх! Красный одиннадцать!

В общем-то Густавссон и не надеялся, что специальный шифрованный код, при помощи которого переговаривались спецназовцы, совпадает со стандартным кодом Звездных Тюленей, поэтому из переговоров мало что понял. Хотя было, было в нем нечто похожее. Вроде бы основной принцип кодирования один и тот же, а изменен только набор базовых слов. «Угол» – это наверняка то же, что у Тюленей называлось «стрела»… Однако главное он услышал: обычная сосредоточенная тишина, царящая в эфире, когда операция разворачивается строго по плану и каждый четко знает свое место и алгоритм действий, сменилась возбужденным галдежом и уточнением диспозиции. Блицкриг явно захлебнулся.

Он снова нагнулся над убитым, чтобы бросить на его тело бесполезную гарнитуру, когда луч света крошечного фонарика, описав кривую дугу, упал на лицо погибшего спецназовца.

– Твою ж мать! – выдохнул внезапно Чеснок. – Это же Ягуар!..

Лапа быстро снова присел на корточки, повернул голову убитого к себе. Несколько мгновений вглядывался, темнея лицом. Поднял взгляд на напарника. Приложил два пальца к шее убитого в напрасной надежде уловить нитевидный пульс.

В сумраке Чесноку не было видно глаз бывшего сержанта, но он готов был держать пари, что в них сейчас отражается напряженная работа мысли. Подразделения спецназа флота – структура довольно компактная, все ветераны знают друг друга, поскольку все они прошли учебку на Форт-Брэгге и служили в очень ограниченном числе подразделений, регулярно подвергаясь ротации. Элита по определению не может быть многочисленной. Лапа знал Ягуара по «Команде 211», которая базировалась на Кеннеди. Когда сержанта перевели в Тюлени, Ягуар все еще оставался в той команде… Меньше всего Густавссон мог ожидать, что им доведется однажды встретиться вот так. Черт возьми, они же всегда были и до сих пор остаются по одну сторону баррикад! Брат Ягуар, который дважды спасал ему жизнь в безнадежной ситуации, с которым они прошли огонь и воду, – и при очередной встрече поприветствовали друг друга не поднятыми стаканами, а плазменными вспышками…

Густавссон шевельнулся, старательно прочистил горло.

– Внимание, Тюлени! – открытым текстом рявкнул он в гарнитуру Ягуара. – Это сержант Лапа, вашу мать! Прекратить огонь, крысиное мясо! Повторяю: прекратить огонь! По своим работаете!..

И остервенелый визг плазмометов в конце коридора внезапно начал затихать! Теперь Лапа заорал уже в рейнджерский коммуникатор:

– Стоп, ребята! Не стрелять! Там наши! Тюлени!..

Несколько секунд на частоте нападавших царила ошеломленная тишина. Затем раздался осторожный голос:

– Сэр, если это действительно вы, то в каком батальоне…

– Кевин! – мигом опознал Густавссон по голосу, сразу сделав бессмысленной дальнейшую проверку. – Кевин Бородавка! Здесь Лапа. Привет, боец!

– Привет, сэр! – недоуменно отозвался Кевин. – Что, черт возьми, происходит?

– Ребята, вы работаете по своим! – заявил бывший сержант. – Со мной Харя, Чеснок и Волк.

– Со мной Куча, Зебра, Череп и Ягуар, – отозвался Бородавка. – Ничего не понимаю…

– Все, нет больше Ягуара! – отрезал Лапа. – Парни, я не знаю, какой лапши вам навешали на уши в этот раз, но вы атакуете штаб-квартиру вольного рейнджерского подразделения.

– Нам сказали, что мы должны зачистить гнездо опасного мафиозного клана, – после паузы произнес Бородавка.

– Вы меня знаете, я по доброй воле в дерьмо не вляпываюсь, – с нажимом произнес рейнджер. – И если мы с ребятами на этой стороне, то, значит, с подразделением все в порядке. А вот вам правительство уже не первый раз мозги пудрит, пора бы уже привыкнуть к чудесам…

– Два угла девять! – вдруг раздалось в наушниках раздраженное. – Адамс, что за три – восемь через четыре угла двадцать пять раз твою налево!

– Пошел на хрен, лейтенант, – устало откликнулся Кевин Бородавка. – Сержант, пожалуйста, не пропадайте, сэр. Давайте все-таки уточним ситуацию…

Глава 12

Глам и Джулия в апартаментах на последнем этаже «Хайтауэр Билдинг» отдыхали после бурного секса. Молодой дон с блаженной улыбкой раскинулся на огромной кровати, словно морская звезда. Джулия курила, положив голову на руку жениху.

За прошедшую неделю она прошла курс интенсивной терапии, ребра срослись как надо, а серьезных повреждений внутренних органов медики у нее не обнаружили. До недавнего времени любое физическое напряжение причиняло ей боль в грудной клетке, и лишь сегодня у них с Гламом наконец снова получился полноценный секс в перерыве между срочными делами – безумный, огненный, опустошающий.

– Мне с тобой хорошо, – расслабленно проговорил Глам. – Ни с одной женщиной мне не было так хорошо. Ты совершенно потрясающая, моя колдунья.

– Мне тоже хорошо с тобой. – Джулия смотрела в потолок, явно думая о другом. – Мой отважный босс, мой ненасытный лев… Что это? – вдруг встрепенулась она, услышав невнятный шум за дверью.

– Ничего особенного, – беспечно отозвался Саггети, не открывая глаз. – Ричардс что-нибудь уронил. Иди ко мне, моя пантера…

– Тише! – Джулия вдруг разом напряглась, как готовая к броску кошка. – Ничего не слышишь?!

Глам раскрыл было рот, но в этот момент негромко пискнул электронный замок, и дверь спальни начала аккуратно приоткрываться. Джулия быстро перевернулась на бок, высвободившись из объятий жениха, пружинисто вжалась в разбросанные по кровати подушки.

– Эй, какого черта! – Мистер Саггети соизволил наконец открыть глаза. – Я никого не вызывал… – Он обескураженно замолчал, уставившись в черное дуло плазмомета.

В следующее мгновение могучий толчок заставил его стремительно скатиться с постели и с размаху грохнуться на пол, сильно отбив колени и локти. В ту же секунду пронзительно взвизгнул плазмомет, ударило нестерпимым жаром, оглушительно зашипела, испаряясь, атласная обивка шикарного одеяла. Обалдело подняв голову, Глам увидел на том месте, где они только что лежали с Джулией, огромную продолговатую дыру, прожженную в толстом гелевом матрасе до самого пола.

На Саггети вулканическим потоком обрушилось невероятное отчаяние. Любимая женщина пожертвовала собой, чтобы спасти его от смерти! Однако такой ценой жизнь ему была не нужна. Он ощутил мгновенную душевную пустоту, ощутил себя бархатным футляром, из которого вдруг вытряхнули в канализацию бесценный бриллиант в золотой оправе. Всего лишь за долю мгновения он пережил целую бурю эмоций – потрясение от случившегося, глубочайшую депрессию, резкую и злую боль в сердце, клокочущую ярость к тому, кто убил его подругу и пытался убить его. И – безнадежное, отвратительное чувство, что он лежит на полу в неудобной позе, абсолютно голый и безоружный, поэтому следующий выстрел превратит в пепел его самого. Но, как ни странно, в этот краткий промежуток времени он успел почувствовать также глубокое искреннее облегчение – раз его сейчас прикончат, значит, ему не придется жить без Джулии долгие мучительные годы, метаться и тосковать, выть по ночам в холодной пустой постели и заливать свою тоску огненной бластерией, чтобы однажды под утро вложить дуло плазмомета в рот и выжать спусковую пластину…

Глам Саггети успел тысячу раз отчаяться и умереть всего лишь в промежутке между двумя ударами сердца. А потом он уловил краем глаза смазанное движение справа. Это была Джулия – она взметнулась из-за противоположного края кровати так стремительно, что глаза Саггети едва сумели это зафиксировать. Все-таки она успела не только спихнуть с постели Глама, но и с неимоверной быстротой скатиться на пол сама, прежде чем убийца сделал первый выстрел.

Прямо с низкого старта его подруга бросилась на стоявшего в дверях врага. Обнаженная и разъяренная, она была невероятно красива, и Глам, еще не успев даже переменить позу, но уже ощутив бесконечное облегчение, тут же вновь рухнул в бездну отчаяния – сейчас этот ублюдок запечет его нежную возлюбленную, как утку по-пекински.

Однако произошло невероятное. Возможно, убийца не ожидал такой прыти от девки Саггети, а может быть, оказался потрясен открывшимися ему формами молодой женщины – как бы то ни было, он на полсекунды замешкался с выстрелом, и Джулии хватило этого времени, чтобы преодолеть расстояние от кровати до дверей. Затем она снова высоко подпрыгнула – все происходило так быстро, что Глам едва успевал схватывать взглядом ее стремительные перемещения, – в прыжке развернулась и одновременно со следующим выстрелом, ушедшим в противоположную стену, перепрыгнув через мелькнувший в воздухе плазменный заряд, босой пяткой нанесла сокрушительный удар в челюсть злоумышленнику. Раздался громкий хруст, и убийца, выронив плазмомет, завалился на спину.