Челюсти пираньи - Владимир Гурвич

Но если не скажешь, через пару минут ты покойничек. Ну, колись.

Но мне уже было все равно.

— В таком случае спасибо за приятное знакомство. Кончайте с ним.

Судя по всему чувство мести за убиенных товарищей у людей Шутника было настолько сильным, что выполнить эту миссию вызвалось сразу несколько человек. Пистолеты и автоматы нацелились на меня со всех сторон. До конца моей жизни оставались считанные мгновения.

— Всем немедленно бросить оружие! — раздался чей-то громовой голос. — Иначе всех перестреляем.

Ннемая сцена, что последовала вслед за грозным окриком, будет всплывать в моей памяти до конца моих дней. Все застыли на месте, изумленно смотря друг на друга и, не понимая, что происходит. В комнате появилось с десяток человек с пистолетами, которые грозно смотрели на охранников Шутника. Несколько секунд никто не решался не только сделать движение, но, как мне казалось, даже вздохнуть.

— Всем немедленно бросить оружие на пол! — последовала новая команда.

Оружие с жутким грохотом полетело на пол. Я мог подобрать любой автомат, но у меня не осталось на это сил. Я плохо различал, что происходит вокруг, так как один из ударов ботинком пришелся мне в глаз, и он заплыл, но я все же заметил, как на меня надвигается темный силуэт. Что-то знакомое привиделось мне в нем, но определить: кто это я никак не мог.

— Александр Александрович, вы живы?

— Жив. Вы кто?

— Вы меня не узнаете, — удивился до боли знакомый мне голос. — Я же Гарцев.

— Вы вовремя, еще бы пару секунд — и я был бы уже далеко.

— Боюсь, что вы правы. Вот мерзавцы! — Дальше последовал текст, который просто невозможно воспроизвести на бумаге. Вылив таким образом свой гнев или какое-то другое сильное чувство, Гарцев снова посмотрел на меня.

— Вас надо в больницу, выяснить, не сломано или разорвано у вас чего-нибудь внутри?

— Ничего не сломано.

— Откуда вы знаете?

— Чувствую, я хорошо знаю реакции своего организма.

И все же встать без посторонней помощи оказалось мне не под силу. Меня взяли за руки и за ноги и понесли в соседнюю комнату, где положили на кровать. Эта комната, а следовательно и кровать принадлежали Ланиной. Я даже почувствовал слабый запах духов, идущий от подушки.

Едва я лег, как в комнату вошел Гарцев.

— Тут лежать лучше, чем там на полу? — усмехнулся он.

— Лучше.

— Я не нашел Ланиной. Где она? Она жива?

— Жива, но ее здесь нет.

— А где она есть?

Я не знал, что сказать. Мысли мои путались, мне было трудно понять, что происходит. Кому верить, а кому не верить? Кто за нас, кто против нас? Почему тут оказался Гарцев, с какими целями он сюда прибыл? Я соображал с большим трудом, кажется, избиение отразилось на всех функциях моего тела.

— Вы мне не верите? — услышал я как сквозь вату далекий голос Гарцев.

Но ответить я не успел, так как внезапно провалился в такую глубокую пропасть, в какой еще, кажется, никогда не оказывался.

Я очнулся, когда уже было светло, лучи солнца, словно стрелы, пробивали насквозь шторы и падали мне на лицо. Рядом с моей кроватью кто-то находился. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что роль сиделки выполняет Ланина.

Она склонилась надо мной, а затем громко закричала:

— Он проснулся!

Появился человек, в котором я по неуловимым признаком признал врача. После того, как Ланина вышла из комнаты, последовала долгая и нудная процедура моего осмотра, которую я здесь опускаю. Выяснилось, что знание моего организма меня не подвело, никаких переломов и внутренних кровоизлияний медик не обнаружил. Зато ушибов, ссадин и прочих следов избиения на моем теле была самая настоящая коллекция.

Врач удалился, обильно смазав мои раны какой-то мерзко пахнущей мазью. Я чувствовал себя сносно разумеется по сравнению с предыдущим вечером, когда я потерял сознание. А потому меня обжигало нетерпение снова увидеть Ланину. И она не заставила себя ждать.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

— Более или менее. Мне кажется, я могу даже встать.

— Доктор сказал, что пока не надо. Поэтому, прошу вас, лежите.

— А вы, это же ваша кровать?

— Она в этом доме не единственная.

Я посмотрел на нее.

— Когда вы вернулись сюда?

— Ночью. Я стала звонить вам по сотовому телефону, но никто не отвечал.

— Вы шли ночью по лесу!?

— Да, шла, — подтвердила Ланина. — Когда я сюда пришла, то застала Гарцева и его охрану. И еще несколько трупов. Но их уже убрали.

— Единственная радостная новость, — проворчал я. — Кстати, а почему не работал мой телефон, кто-то же должен был ответить.

— Он был разбит, в него попала пуля.

— Что с Арсением? — спросил я.

— Он в больнице, мы его постараемся переправить в Москву. Скажите, вам вчера было очень страшно? — вдруг спросила она.

— Страшно, — подтвердил я.

— И все же вы сделали это? — задумчиво произнесла она. — Почему?

— Обычный человек не понимает смысла подавляющего большинства своих поступков, — сказал я. — Я не исключение.

— А вы обычный человек?

— Без всякого сомнения.

— В таком случае, спасибо. — Она наклонилась ко мне и поцеловала в щеку. Затем встала и быстро вышла. Я посмотрел ей вслед, затем натянул одеяло на голову. Я чувствовал себя еще слабым, и потому меня тянуло ко сну.

Глава двенадцатая

Мы сидели в последний раз в том самом каминном зале, в котором проводили все последние вечера. Только на этот раз к нашей маленькой кампании присоединился Гарцев. Этот человек меня занимал все больше и больше. Его неожиданное появление спасло мне жизнь, и я не мог не быть ему благодарен. И все же то, как и почему он оказался в доме, вызывало во мне самые разнородные мысли. Кажется, в древнегреческом театре был такой персонаж: бог из машины, который спускался на сцену в самый критический момент и разрежал ситуацию. Не мнит ли Гарцев себя таким богом?

То, что это было, по крайней мере, отчасти похоже на правду, подтверждало и его уверенное поведение. Он явно чувствовал себя хозяином положения. героем, спасшим другим жизнь. Он сидел, развалясь в кресле, потягивал из баночки немецкое пиво и курил сигарету. При этом насмешливо поглядывал на нас.

— Натворили вы тут дел. Александры Александровичи, — обратился он сразу к нам обоим. Весь город гудит, как сто паровозов. Я вчера разговаривал с вице-губернатором области, все областное руководство просто в шоке. До чего дело дошло, до самого настоящего боя.

Гарцев рассмеялся и смял одной рукой, словно прочитанную газету, опорожненную баночку с пивом.

— Впрочем, думаю, ничего страшного нам не грозит, комбинат дает едва ли не треть всех поступлений в областной бюджет, так что они постараются спустить дело на тормозах. Обвинят во всем этих придурков. Тем более с вице-губернатором мы знаем друг друга не первый год. Одной водочки с ним выпили целое озеро. Да не простое, а глубоководное. Он большой мастак ее глушить. Я всегда привожу ему какой-нибудь новый сорт, он обожает дегустировать водку, которую еще не пробовал прямо у себя в кабинете. Его секретарша, зная, как будут развиваться события, звонит жене и та приезжает за ним, дабы отвезти домой. Учтите это обстоятельство, Александра Александровна, на будущее, если вы захотите добиться что-нибудь от него, с пустыми руками к нему не являйтесь.

Ланина молча сидела перед камином с неподвижным лицом. Ей явно не нравился вальяжный вид и снисходительно-поучающий тон вице-президента концерна. Поэтому в разговор решил вступить я.

— Как вы узнали о том, что тут у нас творится?

Гарцев посмотрел на меня.

— Я с самого начала боялся, что у Курбатова могут сдать нервы и он совершит какой-нибудь глупость. Ну а когда я узнал, что Александра Александровна его сняла, то испугался уже за нее. Кликнул своих ребят и помчался в аэропорт. И, как видите, успел во время. Задержись я на минуту — и мы бы вас не досчитали. Представляете ситуацию? Вы должны быть мне по гроб благодарны.

В этом он был абсолютно прав, но по целому ряду причин мне не шибко хотелось его благодарить. Меня не отпускала мысль: все, что он делал и делает, имеет далеко идущие планы.

— А где Курбатов? — спросил я.

— А бес его знает. Сбежал, подлец. Выписан ордер на его арест. В квартире произвели обыск, она оказалась совершенно пустой, ничего ценного там не обнаружили. Хотя всем известно, что он человек не бедный. Скорей всего он давно стал готовить для себя запасной аэродром. Но, думаю, найдем его.

— Почему вы так думаете?

— Да, дела у него тут остались незавершенными. Я маленько знаю его, он не простит вам того, что вы сковырнули его с комбината и из города. Он же тут почище царька был, все городское начальство по струнке перед ним ходило. А теперь он кто? Бродяга.