Камигава: Рассказы - Jay Moldenhauer-Salazar
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Могучая кованая рукавица выбила Ивамори с дерева, прежде чем тот успел отреагировать. Он замахал руками, пытаясь удержаться, и едва сумел схватиться за ветку, избежав падения на землю. Он взглянул вверх, и мгновенно ослеп от вспышки чистого белого света. Магия ками вонзила огненные кинжалы в его тело, и его хватка ослабла. Он рухнул на сплетение веток, заскрипевших под весом его тела. Ивамори сморгнул вспышки ослепительного света, как раз вовремя, чтобы увидеть когти из окровавленных копий, несущиеся прямо к нему.
Он метнулся в сторону, но одно копье все же рассекло его левое плечо. Монах поморщился, вставая на ноги, на соседней ветке, горячая кровь струилась из его раны. Маска Эийо сверкнула ослепительной вспышкой, окатившей ярким сиянием весь Дзюкай. Ивамори инстинктивно подпрыгнул. Залп едва не опалил ему ноги, и уничтожил крону дерева; падая, монах понял, что ухватиться ему уже не за что. Он рухнул вниз, чувствуя порезы от расколотых ветвей и отслоившейся коры, крошащейся под весом его массивного тела. Ивамори протянул руку, и схватился за одну из ветвей потолще, проносящихся мимо него. Инерция падения уменьшилась, позволив ему оттолкнуться от еще двух ветвей, прежде чем мягко приземлиться на землю.
- Довольно, - пробормотал он про себя. Невзирая на боль, все еще жалящую его плечо, Ивамори бросился к другому могучему дереву, вновь сталкиваясь лицом к лицу с Эийо.
Снова когти из копий метнулись к Ивамори, но на этот раз, он отпрыгнул прямо на одну из обитых броней рук ками. Суставы и мускулы монаха ныли от напряжения, когда он прыгал и взбирался вверх по громадной руке. Он взглянул налево; смертоносный взмах второй руки еще не завершился. У него еще было немного времени. Совсем немного.
Наконец, достигнув плеча ками, Ивамори схватил одну из массивных металлических пластин, образующих панцирный доспех Эийо. Пот струился по его лицу, и вены вздулись на руках, когда он изо всех сил напряг хватку о металл. Спустя несколько мучительных мгновений, пластина со звериным ревом отделилась от доспеха. – Не самое удобное оружие, но сгодиться.
К этому времени, ненавистный взгляд ками устремился к нему, в пустых глазницах маски кабуто пылало чувство оскорбленного достоинства. – Полагаю, ты желаешь, чтобы я вернул эту пластину на место, - пробормотал Ивамори. – Что ж, хорошо. Будь, по-твоему. – С криком киай, который всегда эхом звучали в его душе, с ранних лет, Ивамори метнул латунную пластину. Кусок металла ударился о маску кабуто, расколов ее своей массой и скоростью.
Ками пронзительно взвыл высоким, болезненным звуком, словно наждачной бумагой пройдясь по мозгу монаха. Струи какой-то сверкающей жидкости вытекли из разбитого лика Эийо, подобно слезам. Ивамори быстро выхватил еще одну платину, снова швырнув ее в голову ками. На этот раз кусок металла пробился сквозь треснутое лицо Эийо, и вылетел из затылка, разбив по пути один из его парящих сияющих шлемов. Раздался еще один крик, и Ивамори заметил, как разбитый шлем растаял в крошечных желтых искрах, осыпавшихся на землю. Его пальцы замкнулись на следующей пластине.
Но прежде чем он смог оторвать ее, тело ками начало мерцать и дрожать. Ивамори обнаружил, что почва под его ногами стала туманной и мягкой. Спустя еще несколько мгновений ками исчез полностью.
Ивамори рухнул еще раз, но теперь уже по своему сценарию. Он фыркнул, приземлившись, и вытер пот со лба. Когда он вернулся в монастырь, радостные крики и восхваления осыпали его, как только он появился в поле зрения. Учитель Аншо все еще стоял на прежнем же месте, осматривая Ивамори оценочным взглядом.
- Сотня лучших воинов Лорда Конды не смогли победить его. А ты сделал это!
- Ты всех нас спас!
Ивамори покачал головой с мрачным лицом. – Нет, я оплошал. Я мог бы очистить этот мир от великого ками, не дать ему причинить вред невинным смертным.
Наконец, заговорил Аншо. – Но ты ранил его, достаточно, чтобы он отступил в какуриё, это не удавалось еще никому. И ты говоришь о поражении?
- Я не говорю о нем. Мои действия орут об этом достаточно громко. – Не обращая внимания на восхищенные взгляды и крики радости, Ивамори ушел прочь. Аншо позднее нашел его на тренировочном дворе, бьющим кулаками по деревянным столбам и ногами по мешкам, набитым листьями, пока все его тело не покраснело от напряжения.
- Мы приготовили праздничный пир в честь твоего подвига. Ты присоединишься к нам?
- Нет, - послышался одинокий хрип. И больше он не проронил ни слова, вернувшись к ударам и рывкам. Аншо тихо ушел, вернувшись к пылающим огням и радостному смеху праздничного ужина.
* * * * *
Чистое и теплое утро озарило Лес Дзюкай. И хотя никто из изнеженных и надушенных дворян Замка Эйгандзё еще не раскрыл век, монахи следовали пути природы, и уже давно были на ногах. Нужно было тренироваться, писать коаны, выращивать еду, и чинить утварь. Они копошились, как муравьи, в бесконечной суете перетаскивая свои мешки, бревна, и тревоги.
В самом центре всего этой бурной деятельности, как это часто бывало, находились два неподвижных человека. Аншо сидел в своих покоях, а Ивамори склонился в поклоне перед ним. На лице старейшины отпечаталось беспокойство. – Я не стану пытаться остановить тебя. Но я настоятельно рекомендую тебе передумать.
- Нет. – Массивный монах поднялся на ноги. – Мои ошибки за прошедшие дни не перестанут преследовать меня, пока я не приму меры. Я не вернусь, пока Шисато не будет либо пленена своим народом, либо убита моей рукой.
- Ты поступил бы так, даже, если бы это означало оставить нас без нашего сильнейшего защитника?
- Я не планирую уходить надолго. Но мои действия направлены на общее благо, и я должен им следовать, если желаю сохранить свою честь.
- Ах, честь, - вздохнул Аншо. – Столь благородная концепция. И все же, люди Даймё также умирали из-за нее понапрасну.
- Учитель?
- Ты всегда был одним из моих наиболее раздражающих учеников. – Сказал Аншо с улыбкой, в которой не было ни капли злости. – К тому же, с таким огромным потенциалом…
