Биржевой дьявол - Майкл Ридпат

— Ну что?

— Это был другой человек. Сказал, что его зовут Зико. Сказал, что Изабель у него. Ему нужен выкуп. Я задал ему вопрос о плюшевом медвежонке, и это его ничуть не смутило. Он перезвонит и сообщит ответ.

Я почувствовал невероятное облегчение. Значит, первый звонивший действительно был просто мошенником. Голос Зико мне понравился куда как больше.

— Зико… Кажется, так зовут знаменитого футболиста?

— Точно. Великолепный был мастер. Играл за Flamengo, мой любимый клуб.

— Сколько он потребовал?

Луис нахмурился.

— Пятьдесят миллионов.

— Пятьдесят миллионов?! Господи! И у тебя есть такие деньги?

— В принципе моя доля в Horizonte может стоить около того. Но я же не могу обратить ее в наличность, не продавая банк. А это будет сложно сделать. Вернее, невозможно.

— Но это хоть какое-то начало, — с преувеличенной бодростью сказал я.

Луис вымученно улыбнулся.

Да. Хоть какое-то начало.

19

Следующие два дня мы пережили гораздо легче. Зико действительно перезвонил, сказав, что медвежонка звали Лулу. Он пригрозил, что если к концу недели не получит пятидесяти миллионов, то Изабель убьют, но ни Луис, ни я не придали его словам большого значения. Мы были слишком рады, что дело сдвинулось с мертвой точки и что она жива.

Нельсун подоспел к завтраку.

— Итак, господа, обсудим план действий, — предложил детектив. На нем была кричаще-яркая лиловая рубашка. Верхние пуговицы были расстегнуты, на груди курчавилась седеющие завитки. Он говорил четко и деловито. Он уже доказал свою правоту, сказав, что первым звонком нас просто брали на пушку.

— Обсудим, — эхом отозвался Луис.

— Надо понять, какую сумму ты готов заплатить за Изабель.

— Что за бред? — Перейра возвысил голос, но быстро взял себя в руки. — Что значит «какую»? Любую!

— Не забывай, это сугубо коммерческая сделка. Правильный ответ — наименьшая сумма, за которую удастся успешно завершить операцию. Рано или поздно придется сказать последнее слово. Если нам поверят, то Изабель вернут.

Луис с шумом втянул в себя воздух.

— Будь по-твоему.

— Как ты думаешь, сколько денег ты сможешь собрать? Я имею в виду наличными.

Я почувствовал себя неловко. Я не хотел знать подробности финансового положения человека, с которым едва знаком, — и более того, человека, который был и остается конкурентом моего босса. Я начал подниматься из-за стола.

— Пожалуй, я пока вас оставлю…

Луис жестом остановил меня.

— Нет. Оставайся. Прошу тебя.

Я посмотрел на Нельсуна. Тот кивнул.

— Хорошо.

— Думаю, удастся собрать пять миллионов долларов. Может быть, немного больше. Но это значит, что мне придется рассказать обо всем кое-кому из своих коллег. Деньги ведь придется занимать.

— Отлично. — Нельсун вытащил блокнот и авторучку. — Надеюсь, мы обойдемся гораздо меньшей суммой. Итак, пройдемся по цифрам. Средняя величина выкупа двести тысяч долларов. Но я думаю, они знают, насколько ты богат, — и уж во всяком случае догадываются. Они немножко перегнули палку, наверно, решили припугнуть.

— Я не в состоянии заплатить пятьдесят миллионов.

— Они и не рассчитывают на это. Золотое правило этого, с позволения сказать, бизнеса гласит, что конечная сумма составляет примерно одну десятую первоначального требования. Что означает пять миллионов долларов. Но это все равно многовато.

— Это уже реально. Как-нибудь извернусь.

Нельсун накрыл ладонь Луиса своей.

— Нет. Я уверен, что двух миллионов хватит с лихвой. Потом ты сможешь получить миллион долларов от страховщиков, хотя сейчас искать наличные тебе придется самому.

— Может быть, Dekker поможет и с наличными? — вмешался я.

Глаза Луиса недобро сузились.

— Нет уж. Я не желаю занимать деньги у Росса.

Такая неожиданная резкость немного меня удивила, но, с другой стороны, хорошо, что он и в нынешнем состоянии может молниеносно просчитывать ходы.

Нельсун и Луис еще долго спорили о том, какой должна быть максимальная цифра, и в конечном итоге сошлись на трех миллионах.

— Прекрасно. Итак, с суммой мы определились. Но не стоит рассчитывать, что они так сразу согласятся. Назовем меньшую цифру, пусть поторгуются, мы будем поднимать ставку, поиграем, одним словом. Выдай мы предельную цифру сразу, и они ни за что не поверят, что три миллиона и есть наше последнее слово.

Луис открыл было рот, чтобы возразить, но Нельсун опередил его.

— Назови большую цифру — это все равно не гарантия мгновенного освобождения Изабель.

Луис нехотя кивнул, соглашаясь с его логикой.

— Предлагаю начать с миллиона долларов, а затем поднимем еще на пятьсот тысяч, в итоге дойдем до двух. После этого нам нужно двигаться вверх еще меньшими шажками, так, чтобы казалось, что каждое дополнительное увеличение выкупа дается нам с большим трудом. Мы прекратим переговоры, немного не доходя до окончательной суммы.

— От пятидесяти миллионов до одного путь неблизкий, — с сомнением произнес Луис.

— Для начала это более чем солидная сумма.

Мы ему верили.

Зико позвонил в четверг вечером. Услышав о миллионе, он презрительно рассмеялся, сказав, что ему известно, кому принадлежит Banco Horizonte. Луис сдержанно возразил, что ему принадлежит только часть банка, и он не может вот так запросто продать свою долю. Он вообще держался молодцом, хотя я видел, как ему тяжело. Даже я поверил, когда он сказал Зико, что не в состоянии собрать больше миллиона наличными.

Мы снова и снова прослушивали запись разговора. Хотя я и не понимал, о чем шла речь, голос Зико меня гипнотизировал. Спокойный, взвешенный, бесстрастный, умный какой-то. Неявные угрозы не имели ничего общего с безмозглой кровожадностью, звучавшей в голосе мошенника, который позвонил нам первым. Но в этой бесстрастности таилась и опасность. Он не тронет Изабель, пока ему это удобно. Но если это перестанет быть удобным?..

Появилась полиция. Блюстители порядка забрали кассету, чтобы передать ее в лабораторию звукового анализа. Им удалось отследить, откуда поступил звонок. С мобильного телефона на одной из многолюдных торговых улиц северной части города. Мобильник в Рио — обычнейшая картина. АТС настолько обветшали, что жители просто вынуждены пользоваться сотовой связью. Отследить такие звонки практически невозможно.

С десяток полицейских прочесывали Тижуку, но, увы, безуспешно.

Мария, как наседка, хлопотала вокруг Луиса и меня. Она, казалось, уже успокоилась, но в любой момент могла выбежать из комнаты в слезах. Корделия приходила каждый день, оставаясь на пару часов, но томительное ожидание было для нее невыносимо. Она замкнулась и была совсем не похожа на ту сильную и уверенную в себе женщину, которую я впервые увидел в приюте для бездомных детей. Туда она больше не ходила. Пока все не решится, сказала она.

Дни я проводил теперь у Луиса, а на ночь отправлялся в отель. Пару раз я совершал прогулки по Ипанеме. Было приятно снова оказаться среди людей, наблюдать, как они делают покупки в дорогих бутиках, проходить мимо магазинчиков, торгующих цветами, коврами или индийской бижутерией. Ипанема напоминала лес дорогих высотных жилых зданий, втиснувшихся между пляжем и лагуной. Иногда среди этих зданий попадался старый дом в колониальном стиле, но «старый» по здешним стандартам означало, что ему все равно не больше полувека. В одном из таких домов я обнаружил симпатичный бар и зашел выпить кружку пива. Я читал где-то, что человек, написавший шлягер «Девушка из Ипанемы»[6], был завсегдатаем одного из местных баров. Наверняка он так же, как и я, потягивал пиво и провожал взглядом местных красоток. А их здесь было в избытке: молодых, загорелых, очаровательных. Впрочем, я никаких красоток не замечал. Все мои мысли занимала Изабель.

Где она сейчас? Кормят ли ее? Разрешают ли мыться? Наверняка ей тяжелее, чем нам. Но она сильная, она обязательно выдержит.

А я — я не должен был оставлять ее одну. Я не должен был оставлять ее одну!

Я старательно избегал появляться на пляже. После похищения я как бы забыл о том, что случилось там незадолго до этого со мной, — и не хотел вспоминать. Все мои опасения по поводу отмывания денег и отношений с Dekker отошли на задний план. Я хотел лишь одного: чтобы Изабель была рядом.

Я регулярно звонил в Лондон. Меня успокаивал невозмутимый тон босса. То, как Нельсун организовал переговоры, произвело на него хорошее впечатление. Рикарду согласился и оплачивать мое дальнейшее пребывание в отеле. Луис в довольно категоричной форме попросил его разрешить мне остаться в Рио.

Пообщался я и с Джейми. Друг был полон сочувствия. Он сказал, что весь офис в шоке от случившегося. Но жизнь продолжается. Мексиканские облигации приходится продавать, а дело это пока идет со скрипом, и на руках у Dekker их еще чертова уйма. Да и в самой Мексике неспокойно. Все волнуются, сможет ли правительство рефинансировать кредиты, срок погашения которых истекает в этом году.