Самый эльфийский поцелуй (СИ) - Серганова Татьяна

— Я знал, что ты дрянь, но не думал, что до такой степени.

Я судорожно вздохнула, чувствуя, как от боли и обиды сжимается горло.

— Вы не смеете так со мной разговаривать!

— Три года назад ты отказала ему, а сейчас решила поиграть? Зная, что Дейра согласилась после стольких уговоров? — продолжал рычать мужчина.

— Дейра? — пробормотала я. — Причем тут она?

В сердце стали поселяться нехорошие подозрения.

«Три года назад? Он про Артэо? Вот ректор гад, побежал плакаться Эшфорту!»

— Дейра Фрэнс! Та самая Дейра, помолвку с которой Артэо объявит на новогоднем балу! Только не говори, что ты забыла!

«Проблема в том, что я и не помнила! Черт! Черт! Черт! Теперь понятно, чего он так взбесился, а я-то дура…

И о ком тогда Мальвина говорила тоже ясно. Вот я лоханулась».

— Нет, я…

— Что? Решила просто поиграть? Сломать им жизнь? В твоем стиле, алари, играть чужими судьбами. Поздравляю, ты истинная дочь своих родителей!

— Ты не понимаешь, — попыталась оправдаться я.

— Поздравляю, ты усовершенствовала свой актерский талант… я даже почти поверил, что ты изменилась, — отпуская локоть, заявил мужчина и отошел с таким видом, будто ему противно даже стоять рядом со мной.

«Нет! Это просто невыносимо!»

— Я другая! А ты! Ты! Ничего не знаешь! Я просто хочу вернуться домой! — выкрикнула в ответ и, воспользовавшись замешательством мужчины, бросилась вперед.

Оказавшись в комнате, захлопнула дверь и защелкнула замок.

Не прошло и двух секунд, как Эшфорт тут же забарабанил в дверь кулаками.

— Открой!

— И не подумаю! — выдала я, отступая назад.

— Открой сейчас же!

— Уходи!

— Что значит ты хочешь вернуться домой?!

— А это вас не касается, дан Эшфорт! И не смейте больше ко мне подходить!

— Алари…

— И Артэо передайте, что ему бояться нечего!

— Катриэль… — он произнёс моё имя тихо, но я услышала и сердце ёкнуло. — Открой, пожалуйста, нам надо поговорить…

— Нет, — упрямо повторила я. — Разговаривать с вами я не буду! Никогда! И если… если вы посмеете подойти ко мне, я… я всё расскажу родителям!

Тишина и едва слышное:

— Прости…

Или может мне показалось.

Я еще долго стояла у двери, прижимаясь к ней лбом и вслушиваясь в то, что происходило за ней.

И то, как ушел Эшфорт, я тоже услышала, но всё равно долго не могла прийти в себя и успокоиться.

«Это конец! Я сама всё уничтожила!»

— Полностью с тобой согласна!

Только один человек в этом мире мог прочитать мои мысли и ответить на них, не боясь реакции.

Не совсем человек, конечно.

— Ты! — выдала я, обернувшись.

И даже почти не удивилась.

На моей кровати, забравшись на неё с ногами в окружении множества подушек, восседала фея и пожирала мороженое со знакомой и такой родной надписью: «Baskin Robbins»!

«Да она издевается!»

— Будешь? — спросила она и отправила в рот еще ложечку мороженого.

Фея сменила наряд. Вместо жуткой розовой формы официантки на ней было пышное бальное платье с огромным воротником жабо. Оно было белого цвета, украшенное полупрозрачной органзой с блестками. А пышный начес украшала крохотная диадема, вроде тех, что продают в каждом киоске.

— Сменила имидж? — поинтересовалась я.

— Решила больше соответствовать сказке про Золушку, — продолжая поедать мороженое, ответила она. — Как тебе?

— Давай карету, туфельки и разойдемся.

— Это слишком скучно! Так ты будешь мороженое?

— А новая упаковка есть?

Я прошла через комнату и села у камина, с наслаждением вытянув уставшие ноги.

Мечты о душе и кровати стали все более соблазнительными.

Женщина укоризненно на меня глянула, но пальцами щёлкнула.

Хлопок — и рядом на столе появилось знакомое розовое ведерко.

— Миндально-фисташковое, — прочитала я. — Спасибо.

Фея отсалютовала мне ложкой и снова вернулась к поеданию холодного десерта.

Я открыла ведерко и положила крышку на столик.

— Зачем явились? — поковыряв ложкой мороженое, поинтересовалась у нее.

— Такое ощущение, что ты не рада меня видеть.

— Я больше обрадуюсь, когда ты вернешь меня домой, — произнесла в ответ и отправила в рот первую ложку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Все в твоих руках.

«Как будто это было так легко».

— Я работаю над этим.

— Не очень хорошо. У нас проблемы, Катриэль.

— Я — Катя, — тут же поправила я её.

Фея пригрозила мне пальцем.

— Не в этом мире, дорогая. Давно уже пора принять себя в качестве элвы.

— Это не обязательно. Через неделю я вернусь домой. Так, что тебе нужно? До бала еще уйма времени. Я справлюсь.

— Они знают, — вдруг произнесла фея и облизала ложку.

— Кто и что знают?

— Витторн и Эшфорт. Они все поняли.

Я поставила стаканчик и медленно выпрямилась, чувствуя, как от холода занемели пальцы. Воздействие холода или страха? Разобрать сложно.

— Что они поняли?

— Что ты не Катриэль.

Теперь онемели не только пальцы. Я словно вся заледенела. И мороженое тут было не причём.

— И что теперь? — прохрипела едва слышно. — Они сдадут меня или сами арестуют?

Фея молчала, специально оттягивая время и доводя меня тем самым до нервного приступа. Конечно же, я не выдержала.

— И? Почему ты молчишь? Все плохо? Это мороженое, как последнее желание приговоренного? Тогда мне еще торт со взбитыми сливками и ведро черешни.

Странно, но меня начало отпускать.

Конечно, страшно, до колик и дрожи по всему телу. Но в то же время было на удивление спокойно. Словно все это происходило не со мной.

— Обойдешься без торта. Пока. Мы меняем условия игры!

Фея взмахнула рукой, и ведерко с мороженым исчезло. Оба ведерка.

«Жаль, я так и не успела насладиться вкуснятиной из родного мира».

— Моя жизнь — это не игра.

Воззвать к совести феи не получилось.

На неё мои слова никак не повлияли.

— Для тебя — нет. А для меня — да. Игра, правила которой устанавливаю я. Очень не люблю, когда их нарушают, Катриэль.

— И как же я их нарушила? — спросила я, проглотив обращение.

— Ты слишком хорошая. Правильная до тошноты. Неужели так сложно побыть стервой?

— Это риторический вопрос или мне надо отвечать? — фыркнула я, закидывая руки за голову. — Вот вы пробовали быть хорошей? Не ломать чужие судьбы? Вот возьмите и попробуйте побыть хорошей. Вдруг понравится.

— Я судьбы не ломаю, я их соединяю. Разные вещи, дорогая.

— Ну, конечно. И, наверное, мне надо радоваться. Только не получается почему-то.

— Говорю же, плохо стараешься. Paз эти двое оказались такими умниками и поняли, что Катриэль — это не Катриэль, то будем действовать так. Подтверждать это или нет, решай сама. Но рассказать условия возвращения ты не сможешь.

Я некоторое время молчала, обдумывая сказанное.

— То есть, если хочу, я могу рассказать фокру и Синеглазкe, что я Катя с планеты Земля? — спросила насмешливо, всё еще с трудом веря в сказанное.

— Да.

«Нет, всё не может быть так просто!»

— И что они сделают? Казнят меня или посадят в клетку для опытов?

— А я откуда знаю. Попробуй и узнаешь, — равнодушно отмахнулась от меня фея.

— Гениально. Рискни и погибни.

— Можешь не рассказывать. Доказательств у них нет. Пока.

— Это понятно. Иначе они бы уже были здесь, — отозвалась я и уточнила: — Но рассказывать про бал и поцелуй я не должна.

— Ты и не сможешь. Уже не сможешь. Я тебя заколдовала.

Я с удивлением на неё уставилась:

— А кукарекать я не начну? Или лаять?

Никаких изменений в себе я не ощутила.

Даже пощупала себя, похлопала по ногам, но всё осталось таким же.

— Интересное предложение, но нет... Теперь всё зависит от тебя, Катриэль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Как будто раньше было иначе.

— Нет. Расслабься, это так весело!

Фея мне подмигнула и исчезла.

Глава двадцать вторая

Всё-таки фея была права.