Ангелы приходят всегда - Всеволод Филипьев

ничего не говори,

а чтоб понять мою печаль

в пустое небо посмотри»

Но вся штука в том, что небо не было пустым.

Не забудь…

Еще и еще раз убеждаюсь в том, что мытари и блудницы, сатанисты и разбойники часто имеют в себе веру большую, чем иные теплохладные христиане (от них же первый есмь аз)… только вера эта пока спит.

Но Господь всегда рядом с нами в этом скорбном мире. Он идет по спящему городу. И кто знает, может быть, сегодня постучит в наше окно.

Привожу письмо ко мне человека по имени Димитрий. Он именует себя сатанистом. Люди, подобные ему, страдали больше многих из нас, и, верю, они на пути к Богу. (Димитрий в своем письме цитирует письмо Кристины.)

«… Я в детстве крещен был, но потом принял сатанизм и вот уже шесть лет не отхожу от этой веры. Так вот, однажды, я не вытерпел эту жизнь и решил прийти к Богу. Однако я не мог устроить свою личную жизнь и просил Бога мне помочь. Результат – я был опозорен перед другими людьми, перед теми, которых мы называем "всего лишь люди", и остался в одиночестве. Я вернулся к сатанизму, и все наладилось даже лучше, чем прежде. Хочу рассказать один случай, который будет вам, наверное, приятно услышать… Это один из примеров уважения православного движения со стороны его врагов, а в частности с моей стороны. Цитирую письмо, которое я получил от Кристины:

"Я – Кристина. Нехорошо начинать письмо с обвинений, но ты не имел права говорить, что я слишком мала, чтобы понять тебя! А впрочем, я и сама погорячилась, когда сказала, что ты играешь. Но твои слова звучали так напыщенно. Ты, кажется, неглуп, а если так, то ты поймешь меня так же, как я понимаю тебя (ты не веришь мне? что ж…). Тебе, я думаю, не очень хочется слушать исповедь пятнадцатилетней девочки, поэтому о себе коротко. Мне пятнадцать лет, ненавижу этот мир за то, что живу в нем, но при этом жизнь потерять боюсь. К сожалению, в куклы со смертью я уже наигралась, поэтому теперь играю по-крупному.

У меня был друг сатанист. Когда он приходил ко мне, то не поднимал на меня глаз, а всегда смотрел вниз. Я силилась заглянуть в них, но не видела в них ничего кроме пустоты и ненависти. Теперь в своих глазах я вижу то же самое, но кроме этого еще и боль, нестерпимую боль, боль в душе… Да, да! В душе. И у тебя она тоже есть, как ни странно!

Я раньше верила в Бога, но теперь могу лишь попирать прах былой веры. Я быстро лечу вниз и боюсь, что мое знакомство с тобой станет окончательным ударом по моей никчемной жизни. Я знала, что такое Любовь, я даже могла видеть солнце. А теперь…

Я надеюсь, что ты захочешь общаться со мной".

Итак, это явный пример начала обращения человека в сатанизм. Вы знаете, я видел сотни таких примеров, и многие из обращавшихся были женщины или девушки. Вы думаете, я хвалил перед ними Сатану? Никак нет. Я-то знаю, что "он дает тебе все, но забирает еще больше". Однажды войдя туда, выходят лишь единицы. А из руководства и того меньше. У меня есть все: личная жизнь, деньги, жизненный опыт, но нет духовного спокойствия. Моя совесть не может успокоиться после того, что я делал. Нет, мне не жаль, но я творил зло – его зло своими руками…

Эту милую девочку Кристину я просил либо вернуться в ту веру, из которой она пришла, либо верить в себя. И хотя проблема окончательно не решена, я верю, что ваш Бог поможет ей. Пусть Он поможет ей. Бог может забывать таких, как мы, но никогда Он не должен забывать таких, как она. Как только она вновь напишет мне, я порекомендую ей ваш сайт для изучения. Я надеюсь, ее дорога не будет такой, как моя. Я надеюсь, что ваш Бог не забудет ее.

Молитесь же о тех душах, что блуждают между двух огней, дабы они вернулись к нормальной и чистой жизни. Благодарю за то, что вы есть, и за то, что даже мне отвечаете».

Господи, пожалуйста, не забудь Димитрия и Кристину, и всех нас.

Глава тридцать вторая

ЗАЖГЛИ ОГНИ

Мы легли на дно,

мы зажгли огни.

Во вселенной только мы одни…

Всё так сложно,

всё так просто.

Мы ушли в открытый космос,

в этом мире больше нечего ловить.

После памятного концерта 1 сентября прошло около месяца. В Нью-Йорке было по-прежнему тепло и солнечно, но жара спала. «Индейское лето» преобразило зеленую листву деревьев в красную и желтую. В городе пахло осенью и океаном. Вечерами было приятно бродить по городу контрастов, находя в нем тихие заветные уголки, в которых, как ни странно, сердце чувствовало что-то родное…

Музыкант после концерта пробыл около недели в Нью-Йорке, но потом, по своему обыкновению, отправился в путь. Лазаря устроили в приют для бездомных, находившийся при протестантской церкви. Там не было русских, и он мог чувствовать себя в безопасности. Первое время Лазарь был уверен, что покинет Нью-Йорк очень скоро. Но дни шли, а он оставался. К тому же инок не мог легально покинуть страну, потому что засветился бы для компетентных органов при покупке билета и пересечении границы.

Синильга вызвалась помогать Лазарю. Они часто встречались по делу и просто так. Много гуляли и разговаривали обо всем, словно родственники, встретившиеся после долгой разлуки. Их неудержимо влекло друг к другу… Все хорошее и плохое, что они узнавали друг о друге из взаимных откровений, не отталкивало, а, наоборот, больше сближало.

Посетители Центрального парка Нью-Йорка, завсегдатаи разных кафе на Бродвее, а также нью-йоркцы на набережной океана почти каждый вечер могли видеть красивую и немного странную пару – высокого атлетического сложения мужчину с бородкой и высокую стройную женщину. Их лица иногда светились радостью, а иногда были грустны. Они неспешно гуляли, и было неясно, кто это: друзья, брат с сестрой или влюбленные. Они не держались за руки, но их взоры будто сплетались, образуя единое целое, и казалось, они не видят ничего в этом мире, только друг друга.

Через месяц Синильга написала Музыканту письмо.

From: [email protected]

Subject: новости

Date: October 2, 2007 11:43:00 AM

То: [email protected]

Братик, тебя так давно здесь нет! Приезжай. Весь последний месяц был такой странный… И такой мучительно-прекрасный…

Я никогда не вела дневников. Однажды в детстве я начала вести и написала что-то очень сокровенное. Это прочла мама и попрекнула меня. С тех пор я не веду дневников. Я кодировала и шифровала все самое сокровенное и прятала далеко в глубины души. А на себя надевала маску «правильности» или, наоборот, «приблатненности». Но внутри мое «я» было другим, оно иногда прорывалось. Это так трудно – быть по-настоящему искренней. А сейчас мне очень нужно поделиться. Может, это поможет во всем разобраться и мне самой? Тебе я верю, так что твое мнение мне важно услышать.

Уже давно мне очень стало плакаться от ощущения, что сердце и душа томятся в железной темнице, построенной мной, моими придумками, надеждами, грехами. Но нет в жизни самого главного! Нет самого близкого и единственного понимающего сердца, нет любви, нет доброты, нет основы. Ничего нет. Я ничтожная, глупая, злая, не самостоятельная, потерянная в мире своих глупостей, суеты и мелких желаний.

И вот Лазарь… Да, речь пойдет о нем. Он вдруг затронул струну моей души, которая зазвучала словами: «Если бы нашелся такой сильный человек, который мог бы меня повести, то я пошла бы за ним не глядя, не раздумывая, и это стало бы моим пристанищем и моим счастьем».

Лазарь стал для меня напоминанием, идеей чего-то такого, что я в жизни упустила или не нашла. Мне всегда хотелось любви, мне всегда хотелось по-настоящему влюбиться, но это не получалось. (Про Романа ты все знаешь, это была очень сильная влюбленность девочки, но не любовь. И он не был «моим человеком», таким, чтобы навсегда!)

Порой казалось, что вот он – мой человек, но он либо был уже «занят», либо не любил меня, и потому я всегда боролась с любовью и окружала себя людьми далекими от моих чувств, заменяя подлинное обманом. Да, я хотела бы сейчас сидеть рядом с Лазарем на берегу океана и разговаривать или просто молчать. Хочу любви, но я недостойна. Разве можно меня любить? Нечего любить. Неужели вся жизнь обман себя самой? Зачем?

Еще в самом начале нашего общения с Лазарем я на компьютере сделала для него картинку, почти как в твоей песне про белых горлиц. Они летят в ночи над гладью океана. Он сказал, что ему в моей картинке как раз понравились два голубка. Он так сказал! После этого, когда я вернулась вечером домой и запарковала машину, то услышала из одного окна музыку Бетховена (на стоянке никого больше не было). Представляешь, я стала танцевать прямо там. Кружась под ветер, глядя на свет окон, я хотела лететь, как птица, и я летела… Это было счастье.

Мне кажется, что любовь дает крылья, и ты начинаешь парить и летать. Любовь распирает грудь, становится тяжело дышать и ты можешь задохнуться. Любовь – это желание разделить, прожить каждый миг жизни вместе с любимым человеком, дышать с ним одним дыханием, слиться в единое целое, как частицы мозаики, которые дополняют друг друга, но не взаимозаменяют.