Няня из газеты - Марен Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Войдя внутрь, я закрываю за собой дверь, и первое, что я вижу, это Джульетта, стоящая в холле с серьгами в ушах.
На ней красное платье, которое затмевает черное платье. Он расклешен вокруг ее бедер, но все же подчеркивает ее изгибы. Плотно облегающий ее грудь, он демонстрирует широкое декольте. Этот мудак, вероятно, будет всю ночь пялиться на ее грудь, и эта мысль заставляет меня чувствовать себя пронзительно.
— Привет. — Она улыбается и смотрит на свое отражение.
Я действительно хочу сказать ей, что она выглядит так красиво, что я хочу перекинуть ее через плечо, отнести прямо к себе в кровать и трахнуть любого, кто хотя бы посмотрит в ее сторону. Но нет. Я прикусываю язык: — Ты прекрасно выглядишь. Повеселись.
Я даже не даю ей возможности ответить. Вместо этого я прохожу мимо нее и направляюсь прямо в ванную, чтобы искупать девочек. Я не собираюсь давать себе шанс облажаться и говорить вещи, которые я не могу вернуть. В последнее время у меня есть способ все испортить, даже не пытаясь.
Мы с девочками занимаемся ночной рутиной, и где-то между мыльными пузырями и мытьем волос я слышу, как хлопает входная дверь, сигнализируя, что Джульетта уходит на свидание.
— Девочки, «Холодное сердце» или «Моана» сегодня вечером?
— «Холодное сердце», «Холодное сердце», «Холодное сердце»! — Они поют, хихикая.
«Холодное сердце», конечно. Я вытаскиваю их пижамы из ящиков и беру такие же тапочки Олафа [Прим.: Живой и разумный снеговик, сделанный Эльзой]. Как только они выйдут из ванны и высохнут, мы наденем пижаму и тапочки и устроимся на диване, чтобы посмотреть фильм.
— Папа, где Джульетта? — спрашивает Кеннеди. Ее большие голубые глаза полны вопросов, которые я действительно не хочу объяснять своей трехлетней дочери.
— Понятное дело, на свидании, — отвечает Ари. Она снова и снова расчесывает волосы своей куклы Барби.
— Ари, откуда ты так много знаешь о взрослых вещах? — Я спрашиваю. Мне искренне любопытно, как моя пятилетняя дочь кажется главой семьи, когда дело доходит до сплетен.
Она пожимает плечами: — Я слушаю.
Всё просто.
Она слушает.
— Ну, тогда что еще ты знаешь о сегодняшнем свидании Джульетты, жучок?
Боже, я выискиваю информацию у своей пятилетней дочери. Мне нужно взять себя в руки, но этот выступ, кажется, с каждой минутой становится все меньше и меньше.
— Хммм. Я слышала, как она сказала своей подруге, что ей нужно встретиться с кем-то другим, кроме Боба. Кто такой Боб, папа?
Иисус Христос. Во-первых, это не должно возбуждать, но, черт возьми, теперь я не могу перестать представлять Джульетту с ее вибратором. Худшее время.
— Ари, жучок, ты не должна подслушивать разговоры взрослых. Они предназначены для взрослых, а не для таких маленьких девочек, как ты. Хорошо?
Она смотрит на меня: — Что значит подслушивать?
— Это означает, что ты слушаешь разговоры других людей, когда не должна этого делать. Ты слышишь то, чего, возможно, не должны слышать маленькие девочки.
Какое-то время она молчит, но потом кивает: — Хорошо, папа.
Теперь выступ, черт возьми, исчез. Подождите… она попросила выходной. А если она не вернется домой? Что, если она пойдет… к нему… домой… Черт.
Она ни за что не будет спать с этим парнем. Это дерьмо не произойдет. Мне плевать, если я веду себя как ревнивый придурок, я не могу переварить мысль о том, что он прикасается к ней.
Я знаю, что должен быть достаточно сильным, чтобы держаться подальше, но когда дело доходит до Джульетты, я беззащитен. Запрещено или нет, я больше не могу. Я не могу притворяться, что не хочу ее. Что она не все, что я хочу в женщине.
Если бы Рид увидел меня сейчас, он бы надрал мне задницу. Серьёзно. Сказал бы мне, что я сошел с ума, и мне нужно хорошенько подумать, прежде чем я приму опрометчивое решение. Но вы знаете, что? Я провел последние пять лет, думая обо всем. Дважды. Чрезмерно анализируя каждую вещь, которая была брошена на мою тарелку.
Я ничего не сделал, не думая о девочках или о нашем будущем.
Сейчас не время думать о том, ошибаюсь я или нет.
Прежде чем я могу отговорить себя от этого, я принимаю решение. И это может быть худшее решение, которое я принял за долгое время, но, черт возьми.
_ Девочки, мы на минутку сядем в машину, хорошо? Поехали.
Я встаю и хватаю их обоих с дивана, останавливаясь только, чтобы взять бумажник и ключи со столика в фойе, и выхожу за дверь.
У меня есть один шанс. Я уже все испортил, и теперь пришло время исправить это.
*
Внедорожник едва припарковался, когда я выскакиваю, быстро отстегиваю девочек и иду ко входу.
Ари у меня на левой плече, а Кеннеди справа — тапочки Олафа и все такое, — когда мы проходим через вход в «У Антонио». Это тип ресторана, где вы носите костюм и галстук, но мы заходим в пижаме и характерных тапочках. Я сомневаюсь, что они даже дадут мне время суток, но я должен попытаться.
— Здравствуйте, я кое с кем встречаюсь. Не могли бы вы сообщить мне, видели ли вы женщину с темными волосами в темно-красном платье? — спрашиваю хозяйку.
Она мгновение смотрит на меня широко раскрытыми глазами, прежде чем ответить: — Э-э, сэр, извините, но у нас дресс-код, и, к сожалению, мы не сможем вас пропустить.
— Мне нужно всего пять минут. Вот и все.
Я в двух секундах от того, чтобы просить милостыню, но она должна видеть отчаяние в моих глазах, потому что жалеет меня.
— Пожалуйста, поторопитесь. Я могу потерять работу, если впущу вас.
Я киваю и крепче сжимаю девочек.
Хозяйка указывает на дальний угол столовой, и я вижу мельчайшие проблески волос Джульетты. Это она.
Мы пробираемся сквозь столы, пока не появляется Джульетта. Она еще не видела меня, так что я трачу всего лишь секунду, чтобы скользнуть по ней взглядом. Она выглядит довольной, но не очень заинтересованной в том, что говорит парень напротив нее.
Он средний, в лучшем случае. На несколько дюймов ниже меня, коротко подстриженные темные волосы. Его костюм и галстук выглядят так, будто они из Men’s Warehouse. Понятно, что он мало времени уделяет своей внешности, поэтому я ставлю на… бухгалтера. Скучно, но стабильно.
— Лиам? — Джульетта выдыхает, явно застигнутая врасплох при
