Дивизион - Николай Лозицкий

— Согласен. Жаль только что столько работы проделано зря. И как теперь быть с нашими пленными, я ведь пообещал сохранить им жизнь.

— Я не считаю, что ваша проделанная работа бесполезно. Будем считать, что вы провели разведку. А снятая с самолета радиостанция нам вполне может еще пригодиться, как и эти пленные. Раз уж пообещали им жизнь, придется обещание выполнять. Еще вопросы есть?

— Нет.

— Тогда приступайте к работе. Времени у вас не так уж много.

— Разрешите идти?

— Идите.

Подходя к расположению батареи, я услышал веселые голоса. За первой "Шилкой" расположились офицеры батареи. Здесь же был и Мошанов. Командир первого взвода, лейтенант Громов, что то увлеченно рассказывал, жестикулируя руками.

Увидев меня, появившегося из-за корпуса машины, он громко скомандовал "Товарищи офицеры!" и направился ко мне с докладом.

— Товарищ капитан. Четыре машины батареи прибыли из рейда. Задача по прикрытию сил дивизиона от вражеской авиации, выполнена. Во время выполнения задачи огнем установок уничтожено девять самолетов противника. Потерь среди личного состава — нет, техника в порядке, расход снарядов — восемьсот сорок штук. Командир первого взвода, лейтенант Громов.

Слушая доклад, я поймал вопросительный взгляд Мошанова, который знал, зачем я отправился к Абросимову, и едва заметно кивнул ему.

— Вольно! Это куда же вы столько снарядов выпалили? — сделав строгое лицо поинтересовался я у Громова. С перепугу в белый свет как в копеечку?

Не ожидавший такой реакции лейтенант смутился.

— Никак нет, не с перепугу. Стреляли штатно, четыре ствола, по двадцать снарядов на ствол.

— И как результат?

— От немцев только клочья летели!

— Ладно. Для первого раза молодцы! Главное не растерялись и всех немцев сбили. Но боеприпасы нужно экономить, я думаю, для бомбардировщиков достаточно очереди в десять снарядов из двух стволов.

Поняв, что за перерасход снарядов его ругать не будут, Громов повеселел.

— Подробный разбор боя проведем на предстоящем совещании, а сейчас построить личный состав батареи на поляне перед машинами.

Офицеры разбежались собирать личный состав, а Мошанов подошел ближе, вопросительно глядя на меня, и ожидая подробностей.

— Абросимов утвердил нашу операцию, но без радиоигр и с лимитом в тысячу снарядов. Посчитал, что мы и так сможем выполнить свою задачу. Я думаю, что он прав. Мы что то перемудрили с этими помехами, как будто собрались всю воздушную армию уничтожать. А вообще, Абросимов очень интересный человек. От наших планов осталась, практически, только идея, все остальное он поменял. Но сделал это так, что создается впечатление, будто мы сами так и придумывали. Еще по ходу, как бы невзначай, дал несколько полезных советов и обещал подкинуть взвод солдат для охоты за сбитыми летчиками. Нашим то бойцам, некогда будет этим заниматься. Да, не зря офицеры дивизиона его так уважают. Толковый командир.

Увидев, что люди уже построены, я кивнул Мошанову.

— Командуй.

Став перед строем, Мошанов скомандовал:

— Ровняйсь. Смирно!

Затем развернувшись в мою сторону приложил руку к козырьку и направился мне навстречу.

— Товарищ капитан! Батарея по Вашему приказанию построена. Командир отделения регламента и ремонта, капитан Мошанов.

Закончив доклад, он отступил в сторону.

— Здравствуйте товарищи!

— Здрав желам таарщ каптан! — бодро рявкнул строй. Конечно, пусть не все, но четыре экипажа заслуженно ожидали от меня раздачи "пряников".

— Товарищи! Командир дивизиона, высоко оценил боевую работу экипажей, участвовавших в отражении налета вражеской авиации, и надеется, что личный состав батареи и в дальнейшем будет так же надежно защищать дивизион от воздушного противника. Командирам первого и второго взводов, в течение часа подготовить и передать мне списки на поощрение. Сегодня нам предстоит новое, не менее сложное задание. Необходимо уничтожить вражеские бомбардировщики, возвращающиеся с бомбежки. Враг, несущий на нашу землю смерть и разрушения, не должен остаться безнаказанным. Однако, хочу вам сразу сказать, что пополнить боезапас нам негде, поэтому, каждый выстрел должен наносить урон врагу, каждый выпущенный снаряд должен находить свою цель. В 16–00 офицерам и сержантам батареи прибыть ко мне для получения боевой задачи. Сейчас у вас есть время на обед и подготовка техники. Разойдись!

Строй рассыпался и уже через пару минут, позвякивая котелками, направился в сторону кухни, наводясь по вкусному запаху, распространяющемуся оттуда.

Мы с Мошановым отправились в мою палатку, где нас уже ждал обед. За обедом обсудили предложение Абросимова по изменению режима огня, но пришли к единому мнению, что лучше стрелять, двумя стволами по десять снарядов. Если кого то не собьем сразу, потом можно будет добавить. Часов около трех, точнее четырнадцать сорок пять, послышался шум подходящей колонны. Отправив моего ординарца узнать, кто это подъехал, мы продолжали обедать, ожидая его возвращения. Минут через двадцать, голова немного запыхавшегося посыльного появилась в палатке.

— Товарищ капитан, разрешите доложить?

— Разрешаю. Что там за гости прибыли?

— Лейтенант Гелеверя привел колонну. Пять ЗИЛов с КУНГами, три машины с солдатами, одна единица брони, на гусках, и УАЗ-буханка. Говорят, Гелеверя нашел где-то целую разведбатарею из Новоград-Волынской дивизии.

Это было уже интересно, но понимая, что сейчас Абросимову не до нас, мы стали ждать дальнейшего развития событий.

Еще через пол часа в палатку опять заглянул мой ординарец.

— Товарищ капитан. Тут какой то старший сержант привел людей и спрашивает Вас.

Выйдя из палатки, я увидел строй солдат. Одеты они были в уже поношенную форму, только ремни снаряжения и оружие у всех были новые. Командовал ими невысокий, плотного телосложения, старший сержант, в такой же выцветшей гимнастерке, в старых, но ухоженных сапогах, с новеньким ППД, висящем на правом плече. Опытным взглядом старого служаки он сразу определил кто старший, и подойдя ближе, вытянувшись доложил.

— Товарищ капитан. По распоряжению командира дивизиона, взвод прибыл в ваше распоряжение. Командир взвода, старший сержант Рубакин.

— Сколько человек во взводе?

— Со мной — сорок один.

— Какое вооружение?

— Четыре пулемета ДП, пять автоматов ППД, у остальных винтовки СВТ. У каждого по четыре гранаты.

— Как с патронами?

— По триста на винтовку, по полторы тысячи на пулемет и по пятьсот на автомат.

— Обедали?

— Нет, не успели еще.

— С собой продукты есть?

— Нет.

— Тогда так. Даю вам тридцать минут на обед и получение пайка. Через пол часа жду вас на стоянке техники. Сидорчук, — позвал я своего ординарца, — покажешь дорогу в столовую, а потом в парк. Вопросы есть, товарищ старший сержант.

— Нет.

— Тогда вперед и с песней!

Сержант видимо понял мои слова буквально, и не успел строй отойти и десятка шагов, как я услышал его команду:

— Взвод! Запевай!

Видно взвод был сформирован недавно, и штатного запевалы еще не было. Кто-то надтреснутым тенорком затянул песню, ее подхватил нестройный хор. К счастью столовая была недалеко, так что команда "Отставить пение" не задержалась.

Я глянул на Мошанова, он стоял серьезный, но в глазах прыгали бесенята еле сдерживаемого смеха. Ну что же, это мои подчиненные знают, что у меня присказка такая, "Вперед и с песней". А вновь прибывший сержант понял все буквально, ну да ладно, песня в армии еще никому не повредила!

— Как ты планируешь их использовать? — кивнув в сторону ушедшего строя, спросил Мошанов.

— Посажу на броню. На каждую машину получается по пять человек. Четыре с винтовками, один с автоматом или пулеметом. После занятия огневой позиции, они располагаются по кругу, на удалении сто, сто пятьдесят метров от установки, образуя некоторое подобие боевого охранения. Будут следить за обстановкой и отстреливать спускающиеся на парашютах экипажи подбитых самолетов.

— Но это получается восемь машин.

— Правильно. Шесть "Шилок", "Овод" и БТР. А ты, со своим отделением и ТЗМками пойдешь в колонне дивизиона.

— Ну вот! Только собрался повоевать, а ты меня в тыл!

— Ты прям как мальчишка! Успеешь еще повоевать! Тем более, что здесь и нет тыла! Куда не повернись, один фронт. Да и что сломается, кто чинить будет? Куда мы без твоих золотых рук и светлой головы? — подсластил я пилюлю.

К 16–00 собрались офицеры и сержанты, командиры установок. В начале совещания лейтенант Громов подробно рассказал о бое "Шилок" с пикировщиками. После обсуждения, учитывая, что это был их первый настоящий бой, действия экипажей были признаны правильными. Насчет расхода боеприпасов, решили, что для таких целей очереди из двух стволов по десять снарядов будет достаточно. Если вдруг будет мало, потом всегда можно добавить. Я рассказал общий порядок действия батареи. На первом этапе, машины занимают определенные позиции, перекрывая воздушный коридор. "Овод", в сопровождении БТРа, располагается восточнее на два километра. При подходе первой волны самолетов в зону уверенного поражения, батарея открывает огонь, обстреливая цели от флангов к центру строя. Установки стреляют в два ствола по десять снарядов. Стрельба ведется в течении пяти минут, если все цели не будут поражены раньше. Затем десант грузится на броню и "Шилки" перемещаются на восток на три километра, занимая указанные заранее огневые позиции. При вхождении второй волны самолетов в зону огня, ведем стрельбу еще пять минут. Не зависимо от результатов стрельбы, через десять минут установки должны покинуть огневые позиции и через двадцать минут собраться в колонну, в небольшой балке южнее района ОП. "Овод" осуществляет контроль количества сбитых самолетов и присоединяется к колонне. Колонна примерно десять километров движется на юг, и развернувшись на запад идет к Пустомытам, для встречи с дивизионом. В голове колонны, на удалении пятьсот метров идет БТР, затем три "Шилки", "Овод" и опять "Шилки". Командиры расчетов должны показать десанту, как лучше разместиться на броне и потренировать солдат садиться на установку и покидать ее. Были определены новые позывные для радиосвязи. "Шилки" получили позывные "Оса-1" — "Оса-6", а ППРу так и остался "Оводом". В восемнадцать часов батарея начинала движение, к девятнадцати ноль ноль, установки должны были занять указанные им позиции, замаскироваться и быть готовыми к стрельбе. Попутно решалась куча всяких мелких, но от этого не менее важных вопросов, которые всегда возникают при подготовке к любой боевой операции.